Книга Венеция.net - Тьерри Можене

— Дорогой Якопо, твои слова заменяют мне зрение. Когда ты рассказываешь, я все будто вижу воочию. А теперь постарайся вспомнить творения самых знаменитых твоих собратьев и хоть два слова скажи о Венеции.

— Охотно. Если ты проплывешь вниз по Большому каналу, то увидишь, что созданные Тицианом фрески на фасаде Немецкого подворья по-прежнему прекрасны. Время, похоже, не властно над ними, и бьюсь об заклад: пройдет много веков, прежде чем они полностью исчезнут. Веронезе недавно закончил «Триумф Мардохея», что украшает потолок церкви Сан-Себастьяно. Если бы ты мог видеть это произведение, ты бы изумился двум бешено скачущим коням, которые, кажется, вот-вот сметут стоящих внизу зрителей.

— Спасибо тебе, Якопо, ты рассказал мне о чудесных творениях, которые обогатили милый моему сердцу город. Раз уж ты здесь и мы говорим о живописи, я хочу воспользоваться случаем и заказать тебе мой портрет. Это произведение, когда ты его закончишь, продлит мне жизнь, в этом я не сомневаюсь.

— Я с удовольствием напишу такую картину, но объясни, каким это образом сделанный мной портрет может продлить тебе жизнь?

— Очень просто, дорогой друг, мы ведь с тобой знаем, что жизнь человека держится буквально на ниточке, и когда парки, богини судьбы, вознамерятся ее перерезать, они, проникнув в мой дом, не смогут отличить, где я, а где мое изображение, потому что портрет, который ты напишешь, будет поразительно схож с оригиналом. Парки так и замрут в нерешительности, с ножницами в руках.

Обычно сдержанный и владеющий собой, Якопо разразился громким смехом.

— Писать картину, — ответил он, — чтобы обмануть смерть или богинь судьбы, — этот вызов я не могу не принять! Как бы то ни было, я узнаю в этих словах великого поэта Луиджи Грото и торжественно обещаю тебе, что очень скоро приду писать твой портрет, раз он в самом деле может продлить тебе жизнь.

Потом, вернув себе прежнюю серьезность, Якопо уже спокойно сказал:

— Однако сейчас я хотел бы поговорить с тобой не о живописи, а об истории, точнее, о Четвертом крестовом походе. И на тот случай, если твоих познаний — а я знаю, что они огромны, — все-таки будет недостаточно, у меня с собой книга, которая наверняка даст ответы на все наши вопросы.

С этими словами Якопо положил на стол объемистую книгу и хлопнул по ней ладонью; в воздух взметнулось облачко пыли.

От кого: Alessandro Baldi

Кому: [e-mail]

Тема: Тайна ордена и полотна Тинторетто

Дорогой профессор,

Сомнений больше нет: именно потому, что в процессе изучения одного из полотен Тинторетто они открыли тайну Ордена миссионеров льва, Пол Дармингтон, Марко Дзампьеро и Эдит Девиль расстались с жизнью.

Мы можем быть уверены и в том, что хранимая на протяжении нескольких веков тайна и сегодня заключена в одном из творений, висящих на стенах Скуолы Сан-Рокко. А поэтому я снова отправлюсь туда, попытаюсь найти хоть малейшую зацепку. Но до чего же все-таки странное расследование! В то время как следователи во всем мире допрашивают подозреваемых и свидетелей из плоти и крови, я вынужден пытаться что-то узнать у персонажей, запечатленных на полотнах более четырехсот лет назад, которые к тому же не очень-то расположены сотрудничать со мной.

Что касается вас, то я прошу подумать вместе со мной над таким, ставшим теперь чрезвычайно важным, вопросом: каким образом ваши давние коллеги смогли обнаружить на одной из картин Тинторетто нечто такое, что до сих пор не известно такому крупному историку искусства, как вы?

Сердечно ваш,

А. Б.

От кого: William Jeffers

Кому: [e-mail]

Тема: Полотна хранят свои тайны

Дорогой инспектор,

БОльшую часть своей жизни я отдал изучению великих тайн, заключенных в искусстве Ренессанса, однако тайна, в которую вы стремитесь проникнуть, — самая трудная, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться. Несмотря на свой преклонный возраст, я и сейчас могу по памяти описать каждую из пятидесяти картин Тинторетто, хранящихся в Сан-Рокко, но ничто в них не указывает на существование Ордена миссионеров льва.

Я дни напролет проводил в Зале Альберго, изучая композицию и свет полотен, изображающих Страсти Христовы. Что же касается Верхнего зала, я даже мог бы назвать точное число персонажей, фигурирующих на полотнах «Медный змий», «Поклонение пастухов» и «Воскрешение Лазаря»; я мог бы описать цветовую гамму «Жертвоприношения Авраама» и «Искушения Адама», я мог бы часами рассказывать вам о тоске по пейзажу, по чарующей райской природе, которую Тинторетто выразил, как нигде больше, в «Бегстве в Египет». Но вот сказать, какая тайна скрывается в одном из этих полотен, я, к сожалению, не в силах и по сей день.

Благодарю вас за то, что вы держите меня в курсе вашего расследования, и остаюсь неизменно в вашем распоряжении.

Сердечно,

У. Дж.

12

Поэт Луиджи Грото, удобно устроившись в кресле, молчал. Его друг Якопо, тоже ни слова не говоря, раскрыл только что купленную книгу. В поисках нужного места он быстро перевернул несколько страниц, пробегая глазами первые строчки и намеренно пропуская многие абзацы.

— Ты сказал, что хочешь меня о чем-то расспросить, я весь внимание, — проговорил наконец Луиджи.

— Не знаю, с чего начать, — признался Якопо. — Я ищу конкретный эпизод Четвертого крестового похода и…

Его друг, оживившись, не дал ему договорить:

— Если ты не знаешь, с чего начать, давай я стану рассказывать тебе об этом славном периоде нашей истории, а ты пока будешь искать нужное место.

Якопо поблагодарил друга. Тот, слегка откашлявшись, глубоко вздохнул и начал свой рассказ:

— Во времена, когда мои глаза еще исправно мне служили, я прочел много книг о Четвертом крестовом походе. Если память мне не изменяет, первые крестоносцы, отправляясь из Франции, желали добраться до Египта. Но для этого им нужен был флот, и они обратились за помощью к богатой Венецианской республике, которой тогда правил великий дож Энрико Дандоло. Посовещавшись с Большим советом, он согласился предоставить венецианские корабли крестоносцам за сумму в восемьдесят тысяч серебряных марок. Не имея возможности собрать всю сумму целиком, крестоносцы были вынуждены согласиться на то, чтобы сам дож возглавил поход. Надо сказать, Египет в ту пору мало интересовал Венецию, и престарелый Энрико Дандоло решил, что лучше направить войска к Константинополю. 17 июля 1203 года этот город оказался в руках венецианцев. Уже позже крестоносцы в течение двух дней предавали город огню и мечу, грабили дворцы, оскверняли православные церкви и иконы, разоряли дома, насиловали женщин, девушек, монахинь…