Книга Сталин и заговор в НКВД - Николай Ежов

Разве плохо будет, если вы так построите свою агентурную работу, что сумеете документировать виновность подсудимого и прийти с этими документами в суд? Разве это будет противоречить конституции? Ничего подобного. Если и стоят перед нами острые задачи, то не в плоскости отклонений от чекистских норм, отклонений, которые в действительности имели место раньше, а, наоборот, в плоскости еще более серьезной и глубокой работы ЧК как разыскного отдела по борьбе с контрреволюцией.

В связи с этим мы создаем Тюремный отдел ГУГБ, переделываем тюрьмы, передаваемые в его ведение, т. к. многие из них придется переоборудовать, ликвидировать красные уголки, которые там есть. Изъять всякие фабрики по производству и т. д. Тюрьма должна быть тюрьмой, а перековку, так и быть, мы поручим тов. Берману. В тюрьмах же мы будем заковывать людей. Во всяком случае, революция от этого не проиграет, а только выиграет.

О следственном отделе

Вот, товарищи, то, что касается организационных вопросов. Я уже говорил, что это только начало дела. Я думаю, что через некоторое время нам придется вновь пересмотреть нашу организационную структуру. Сейчас мы не можем этого решить, т. к. с этим связана серьезная ломка, к которой мы еще не подготовлены. Я имею в виду, прежде всего, организационное обеспечение разворота нашей агентурной работы и создание настоящих агентурно-разыскных отделов.

Мне кажется, что для этого назрело время. Как это сделать? Надо отделить следствие от агентуры. Понятно, не может быть речи о передаче следствия куда-то на сторону. Я имею в виду организацию следственного отдела непосредственно в ГУГБ. На этот счет у меня имеется твердая точка зрения.

Некоторые товарищи выражали опасение, говоря, что нельзя оторвать следствие от агентуры, потому что обе эти отрасли работы крепко спаяны, что дело, недоработанное в агентуре, дорабатывается в следствии и наоборот. Все это, товарищи, чепуха, потому что, в конце концов, и агентура, и следствие будут в одном месте и никто разрывать их не будет. А делу мы этим здорово поможем.

Кроме всего прочего, давайте честно скажем, что у нас давным-давно существует следственный отдел. Правда, он не называется Следственным отделом, но фактически он существует, хотя это нигде не записано. Разница в том, что это кустарный отдел. Этот кустарный отдел периодически возникал. Как только раскрывалось какое-нибудь дело, мы мобилизовывали многих оперативников и отдел создавался вновь.

Почему мы не организуем Следственный отдел сейчас? В настоящее время это было бы крайне серьезной ломкой аппарата. Когда я шел на реорганизацию аппарата, я был совершенно спокоен, так как все опасения, что в наших условиях всякая реорганизация является ущербом оперативной работе, безусловно не верны. Оперативная работа от этой реорганизации не пострадает. Но если приступить немедленно к выделению Следственного отдела, то это было бы уже коренной ломкой аппарата и в первое время это могло бы сильно отразиться на работе. Это дело требует серьезной подготовки.

Я не определяю срока, когда именно мы перейдем ко второй реорганизации; возможно, это будет через полгода, может быть, раньше, может быть, позже.

Что мне кажется главным в этом деле, это то, что оперативный аппарат, который будет работать с агентурой, наш аппарат розыска, будучи освобожденным от всех этих довольно громоздких функций, которые занимают у него 90 % времени, наконец сумеет на деле заняться агентурой, то есть основой основ нашей работы. Чекист начнет работать с агентурой по-настоящему: он будет встречаться с агентом. Он будет давать агенту направление, будет искать настоящего агента, настоящего дела, будет думать над всякими оперативными комбинациями. Словом, товарищ, который будет располагать определенным временем, зная при этом, что его основной и главной обязанностью является розыск, будет заниматься этим делом всерьез, потому что у него других дел не будет (реплика: «Без этого он без хлеба будет»). Конечно, без этого он будет без хлеба, а так как за это дело мы будем поощрять, то стремление повысить качество своей работы у него, конечно, будет. Прежде чем передать дело следователю, работник-агентурист десять раз подумает; он предварительно попытается документировать дело и придет с готовым делом. Начальник СПО, или начальник другого отдела ГУГБ придет к начальнику Следственного отдела и скажет: «Прими у нас готовое дело».

Здесь будет взаимный контроль: агентурно-разыскные отделы будут контролировать Следственный отдел, а Следственный отдел будет контролировать их, в свою очередь. Так как и следственная, и агентурноразыскная работа будут находиться в одном и том же месте, в одних и тех же руках - в ГУГБ, то такая постановка работы будет представлять собой мощный рычаг в смысле руководства и послужит серьезной основой для всей перестройки нашей работы.

Я думаю, что к выделению Следственного отдела мы постепенно перейдем.

О ликвидации функционалки в отделах ГУГБ. Кстати сказать, я думаю, что такое решение вопроса в известной мере покончило бы с функционалкой в наших отделах. Я должен сказать, товарищи, что в том виде, в каком существовали наши отделы и, если хотите, в каком они будут существовать еще и впредь, элементы функционалки еще остаются. Правда, тут некоторые товарищи не прочь возвести это дело в принцип: говорят, что, если возможно положить в основу работы аппаратов всех других учреждений производственно-отраслевой принцип, то чекистскому аппарату свойственен только функциональный принцип и перестраивать аппарат по-иному нельзя.

Конечно, если люди так понимают производственно-отраслевой принцип, то выходит, что мы должны бы разделиться по отраслям работы. Вот, если мы создали бы отдел промышленности, сельского хозяйства, отдел планирования и т. д., то это была бы самая настоящая функционалка в ее законченном виде. Но даже в таком виде, в каком сейчас существуют наши отделы ГУГБ, в них есть элементы функционалки.

Как должны строиться наши отделы? Они должны строиться по видам контрреволюции. Поскольку, например, СПО у нас занимается борьбой с контрреволюционными политическими формированиями, мы должны создать такой Секретно-политический отдел, такой аппарат, который все элементы розыска - и наружного, и внутреннего - держал бы в своих собственных руках. Тогда не было бы функционалки, в том смысле, что одними вопросами занимаются отделы обслуживания, другими занимаются агентурно-разыскные отделы.

За последнее время у меня возникла следующая мысль.

У нас есть группа отделов основных и есть отделы обслуживающие. К обслуживающим отделам можно отнести, в первую очередь, Оперод и, до известной степени, ИНО. Это два важных отдела. В каком смысле их считают обслуживающими? В том смысле, что этим отделам другие отделы ГУГБ дают определенные оперативные задания, которые они обязаны выполнять. Например, Опероду даются задания о наружном наблюдении за определенными лицами, о производстве обысков, арестов и т. д.

Я не исключаю возможности, что через некоторое время, в перспективе, возможно отдаленной, мы все функции наблюдения, наружной службы передадим в отделы ГУГБ, в которых была бы организована наружка и существовали бы определенные кадры разведки. В Опероде будет оставлена техника, но техника мощная, способная удовлетворить все требования розыска.