Книга Записки военного коменданта Берлина - Александр Котиков

— В таком случае, коли вы этого опасаетесь, ступайте по домам, — сказал я, — и не появляйтесь здесь среди солдат.

Пока шла перебранка с немками, собрали несколько машин, на которых отправили их и детей в Бюлов. Какой же ужас был на лицах этих немок, когда их сажали в машины. Им, видно, казалось, что они пропали. До Бюлова было не более шести километров. На углу у серенького двухэтажного дома машина остановилась. Старшина, обращаясь к немкам, еще раз повторил, чтобы они шли по домам. Через минуту около машин не было ни души. Первой убежала наиболее активная из них.

— Вот как получается, — заметил небольшого роста автоматчик, — выслушали на Эльбе упреки немок, уговаривали их пойти домой, потом подвезли на своих машинах до города, снова объяснили им, почему не надо удирать из своих домов к американцам, и только потом твердо скомандовали разойтись по домам. Что бы делали в таких случаях немцы на нашей земле? Они согнали бы всех в кучу, чтобы не тратить много патронов, и расстреляли бы всех.

— У нас разные цели в войне, — говорю я автоматчику, — они к нам войной, чтобы уничтожить славян всех до одного, а мы прогнали их со своей земли и пришли уничтожить гитлеровскую армию и освободить самих немцев от коричневой чумы. Они выбирали свои средства, чтобы решить свою задачу — уничтожить наши народы. Мы выбрали свои средства, чтобы вызволить немецкий народ из фашистской неволи. Но наши цели трудно сразу понять простой немецкой женщине или тому пленному гитлеровскому солдату, который слезно просил отпустить его в американский плен. Немецкий обыватель так нафарширован фашистской пропагандой против нас с вами, что готов броситься в омут головой, лишь бы не быть рядом с советским автоматчиком. А вот пройдет время, немного времени, все притрется, все станет на свои места, люди поймут всю бездну своего безрассудства. Мы, я так думаю, еще увидим это. Вы же сами видели, как пожилая женщина рванулась к вам, схватила вас за руку, чтобы поцеловать ее. Вы не задали себе вопрос, почему она это сделала?

— Она от перепугу это сделала.

— Нет! Она неожиданно для себя увидала в вас солдата с ружьем, не головореза и живодера, каким десятки лет рисовали в Германии русских, а человека, которому равно дорога жизнь человеческая, француз то или немец. Она в ваших глазах прочитала, что вы пришли не за ее жизнью, не за ее свободой. Конечно, она ушла от нас так же стремительно, как и все эти женщины, спеша обогнать пулю, которую, по ее разумению, вы могли бы пустить ей вслед. Но и этого не случилось. А теперь она сидит где-то в этих домах и передумывает всю свою жизнь, а главное, — думает над тем, как ее фашисты обманули.

Я помню, как в период Гражданской войны здесь, в Германии, «красных комиссаров» рисовали на антисоветских плакатах не иначе как с кинжалами в зубах. Это карикатура, конечно, но она была предназначена запугать насмерть немецкого обывателя, который не привык думать и принимает на веру все, что ему скажут. Слов нет, опасный это слой населения в любой стране. Но бороться с ним надо терпеливым перевоспитанием. Они поймут свое заблуждение, когда сравнят поступки солдат своей армии у нас в Белоруссии с тем, как ведет себя советский солдат-белорус в отношении немецкого населения здесь, в Германии. Мы должны им помочь в этом повороте к истине.

— Понимаю, — продолжал я, — как тяжело нам, пришедшим в Германию, сдержать жгучую ненависть к тем немцам, которые убивали наших детей на оккупированной ими территории. Я, например, признателен вам, что вы не пустили в ход оружие против скопившихся на берегу немецких солдат. Хотя ваша и моя ненависть давит нас своим непосильным грузом, но вы нашли в себе достаточно мудрости и мужества, чтобы обойтись без жертв. Так и должны поступать наши воины.

В другой дивизии солдаты рассказывали мне такой случай. Когда мы вышли на берег Эльбы, на нашей стороне была пришвартована сухогрузная баржа. А ночью ее «как шайтан проглотил». Пропала баржа. Часовой говорит, что он и отошел-то от нее всего на пол часа. И пропала баржа. Стали шарить биноклями по берегу. Кто-то заметил. Она стояла спокойно ниже по течению, но на стороне американцев. Часовому беда — у него из-под носа увели баржу. Тогда товарищи решили помочь часовому, взяли лодку и длинный металлический трос, а на берегу валялось много такого лома, сели в лодку, тихо подошли к барже, сняли ее с якоря и потащили ее на свою сторону. Поначалу травили трос, а баржа стояла неподвижно, потом потянули трос, и баржа сдвинулась. А когда операция «баржа» была закончена, на американском берегу завозились. Вот так-то бывает. Думали, что американцы сидят себе тихо в сосновом лесу, ан, когда нужно что-либо оттяпать у нас, они тут как тут.

— Так вот и у вас в полку. Запоздайте вы на три часа, они всех бы немецких вояк перевезли к себе. Советский воин не должен пропускать мимо себя ни одного факта, не задав себе вопроса: а почему? Вот я и спрашиваю вас, почему американцы ведут себя так, ведь они наши союзники, и им известно, что наш берег не пуст, и мы «не лыком шиты».

Теперь мне задавали вопрос, и я должен был ответить, почему американские солдаты ведут себя так вот, как на переправе через Эльбу. А когда солдат не сработал, пришел подполковник Трумен и еще более настойчиво потребовал разрешить переправу гитлеровцев на их берег. Дело все в том, что американскому солдату в высшей степени наплевать, в какой плен пойдет немецкий солдат. А вот подполковник Трумен, тот думает по-другому, и другой смысл вкладывает в приказы своим солдатам о переправе немцев на свою сторону. Трумен — делец, и смотрит на этих немцев, как на приобретение, авось когда-нибудь пригодится. Только так можно ответить на ваш вопрос. Трумен знает, что немецкие солдаты ненавидят Советский Союз и они ближе к нему по своей сути. Вот он и подбирает их в надежде, что они когда-нибудь пригодятся.

Мне было важно то, о чем говорят солдаты, что они думают, а я больше молчал. Солдатам страсть как хочется рассказать, особенно гостю издалека, все, что они узнали, за чем наблюдали. Я сидел и слушал. Хоть это и не в моем характере, но я удержался от высказываний. Думал — еще будет время рассказать, что надо. Главное, надо тему бойкую выбрать, такую, которая волнует солдата.

— Вы не были еще на песчаной гряде Эльбы?

— Нет, конечно, — я говорю.

— О!.. это интересная картина, хоть художника заказывай.

— Да, есть у нас хороший художник Серов. Он может все это запечатлеть. А что там такого интересного?

— Да знаете, бегали от нас немцы. Ну, вам известно, что убегают всегда быстрее, ну, вот фрицы воспользовались этим, мотнули сразу за Эльбу, поснимали с себя все и в чем мать родила рванули на тот берег к американцам, а на нашем берегу набросали столько оружия разного, обмундирования, наград разных, так что можно новый фашистский полк собрать. Любопытно, и награды побросали, испугались, что по наградам вешать будут, а никто из них, ясно, повешенным не желает быть. Вот и все объяснение.

Тот же солдат задает, вроде бы мне, вопрос:

— Драпанули к американцам, и в чем мать родила, почему бы это? Неужто они были убеждены, что их там так примут, что и оденут и накормят?