Книга Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов

— Спасибо, лейтенант. Передайте контр–адмиралу Эрлиху мою благодарность: его транспортный флот маневрировал отлично. — Андроник тряхнул головой: глаза устали от сорокаминутного слежения за трассами мелких изображений на мониторе. Что ж, это и есть штабная работа… — Спасибо, — повторил он.

Старший лейтенант из оперативного отдела молча кивнул. Светловолосый крепыш с малоподвижным лицом, отличный специалист, способный разобраться в путанице многомерных расчетов за долю секунды; Андроник попытался вспомнить, как его зовут, и не смог. Плохо. Усталость…

Нельзя сейчас уставать. Сейчас, когда все только начинается.

Он боялся представлять себе весь объем происходящего. Девять линкоров, шесть новейших линейных крейсеров… ну, пока пять, если не считать «Шеера», который вроде бы прибудет вот–вот… Но это ведь не все. Ударные корабли — это хорошо, но это только острие копья. А есть еще длинное древко. Транспортники для людей, для наземных машин, для топлива, для бытовых запасов; пространственные ремонтные мастерские, заправочные станции, госпитали разных специализаций; множество автономных и эскортных боевых кораблей — крейсера, тральщики, дестроеры, галеоты, фрегаты; энергетические корабли, корабли связи, инженерные корабли для наземных работ, буксируемые искусственные спутники… Целая жизнь уйдет на то, чтобы хотя бы научиться разбираться во всех этих моделях и профилях. Современная война сверхтехнологична: тыловых специалистов на ней больше, чем оперативников, и вообще больше, чем любых воинов. Впрочем, все это верно только для войны в космосе. Не на планетах.

Андроник кивком отпустил старшего лейтенанта (тот сразу уткнулся в соседний монитор) и повернулся в вертящемся кресле, собираясь встать.

И наткнулся взглядом на Георгия Навпактоса, явно только что вошедшего, улыбающегося.

Встретившись глазами с начальником, Георгий, как положено, вскинул правую руку в имперском салюте — но улыбка с его лица не сошла.

— «Шеер» подошел, — сказал он.

…Они стояли на выдвижном наблюдательном мостике корабля управления и связи «Микеланджело де Караваджо». Прозрачная полусфера с искусственной гравитацией, накрывающая площадку для людей. И — огромная пустота вокруг…

Ни на линкорах, ни на крейсерах таких мостиков не было, и даже на кораблях связи ими пользовались на самом деле редко. В этом просто не возникало нужды: вся информация, нужная для дела, все равно поступала внутрь кораблей в квантовом виде. Но сейчас Андроник настоял на том, чтобы воспользоваться редкой привилегией, доступной в космосе только высшим командирам: взглянуть на корабли своими глазами.

Некоторые из них сейчас виднелись как движущиеся звездочки. Таких было мало: учения закончились, и большая часть кораблей уже ошвартовалась в стационарных шлюзах. Их команды отдыхали. Левую часть поля зрения занимал Таларктос — огромный туманный шар с венцом магнитных переливов вокруг ближайшего полюса; колоссальные дозы электромагнитных волн, исходившие от расположенной рядом базы флота, постоянно создавали на планете полярные сияния. Сама база Пандемос отсюда видна не была. Но «Шеер» шел прямо к ней. Андроник распорядился подвесить «Караваджо» как раз на его пути — чтобы полюбоваться.

Вот он, «Шеер». Идет довольно быстро, пересекает черное небо примерно так, как на планете реактивный самолет мог бы пересекать небо голубое, но только, разумеется, без всякого следа за кормой; и никаких позиционных огней, вообще никаких наружных сигналов — кораблю галактического класса они просто не нужны; а скорость его сейчас ох как далека от галактической, иначе он не брался бы никакими оптическими системами, не исключая и тех примитивных линзовых анализаторов, которые сидят во впадинах черепа у теплокровных существ вроде нас… Корпус у «Шеера» матово–черный, почти совсем не отражающий — для пространственных боевых кораблей это стандарт; а вот компоновка у него, наоборот, очень необычная — сразу за вздутием носовой батареи корпус сужается в стебель; Андроник думает, что формой этот линейный крейсер напоминает старинный шестиствольный револьвер, только с прямой и очень длинной рукоятью. Впрочем, такой корабль он видит не впервые. Пять линейных крейсеров той же серии уже пришли и уже стоят на приколах у базы: «Альфред фон Тирпиц», «Максимилиан фон Шпее», «Вильгельм Сушон», «Франц фон Хиппер» и «Вильгельм фон Ланс». «Райнхард Шеер» — шестой, последний. Теперь эскадра полностью сформирована, и, значит…

Вспыхнувший экран. Да, он ведь просил связи.

— Докладывает фрегаттен–капитан Макс фон Рейхенау, — говорит темноволосый человек с очень правильными чертами бледного лица. — Ваше могущество, линейный крейсер «Райнхард Шеер» под моим командованием…

Андроник прерывает его жестом.

— Давайте, когда не в бою — без чинов. Я рад вас видеть, капитан Рейхенау. Кстати, познакомьтесь с капитаном Навпактосом, моим начальником штаба, — Андроник поводит рукой, Георгий делает полшага вперед. Два капитана кивают друг другу.

И их адмирал, наблюдающий за этой сценой, чувствует облегчение.

Наконец–то начнем…

— Можем начинать, — сказал начальник штаба вице–адмирала Ангела Григорий Акрополит.

Тиберий Ангел кивнул, полузакрыв глаза. Сумасшедшая работа осталась почти позади. Планета Ундина, на которую сейчас базировалась готовящаяся к удару группа флотов «Юг», была заполнена кораблями и людьми вчетверо против штатной емкости. На ее единственном пригодном хоть для какого–то освоения куске суши разместилось уже несколько сотен тысяч человек, подчиненных только ему, адмиралу Ангелу. Пейзаж здесь был для жителей терраподобных миров непривычен: континентов как таковых не существовало вообще, вместо них почти на треть планеты простирались очень мелкие — кое–где по щиколотку — отлично прогретые окраинные моря, из которых торчали высокие гранитные плато; самое большое из таких плато было размером, наверное, с остров Ньюфаундленд — именно на нем группа флотов в основном и размещалась. Корабли стояли на равнине, которую даже и пустыней–то не поворачивался язык назвать: потрескавшийся разноцветный камень, местами поросший ржавой накипью каких–то не то лишайников, не то водорослей, а местами и просто голый. Купаться здесь было нельзя по причине отсутствия береговой линии: плато, на котором жили люди, возносилось над поверхностью океана метров на четыреста, причем стена его была повсюду отвесной. Впрочем, в здешний океан людей и не тянуло: даже с высоты в сотни метров было видно, что вода в нем мутная и какая–то грязная. Все это великолепие освещалось местным темно–оранжевым солнцем. Мрачная, почти бесполезная планета, но — очень удачно расположенная; флот, размещенный на Ундине, мог при желании полностью контролировать южную часть фронтового пространства, и до архипелага Неймана отсюда было всего несколько часов пути. Граница…

Тиберий Ангел и Григорий Акрополит находились в наземном сооружении, а именно в прозрачном штабном «пузыре». Отсюда были видны черные корпуса линкоров и закат: пылающий, резкий, оставляющий длинные тени. Неуютная планета, что и говорить.

Тиберий Ангел повернул голову.