Книга Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть I. Две жизни - Беата Ардеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со временем понимаю, что когда мы говорим о высшем образовании, то имеем в виду не толстые книги, а среду общения. Ну, неужели нельзя узнать все, например, о древнерусской литературе просто дома, сидя за ноутбуком?! Конечно, можно, а людей с высшим образованием объединяют особые общие представления и определения.
Образование просто создает общую «систему ассоциаций»: например, что такое «комфорт» или «свобода», что такое «достойно» и «недостойно», «важно» и «неважно», «мелко», «вдохновляюще» и т. д. Это особенный и немного другой мир, и в юности мы можем выбрать и такой – да вообще мы можем выбирать любой!
Например, в личном общении я заметила, что люди с высшим образованием не станут поступать «подло» (в их общем понимании). Ссориться, конфликтовать и даже скандалить – это они могут, но подло, скорее всего, себя не поведут. Это совсем не значит, что они лучше всех остальных (а такие качества вообще не зависят от образования), а значит, что понятие «подлости» и ее представление у всех примерно одинаковое, и они стараются этого не допускать. Разумеется, я видела не все на свете, но мое впечатление осталось таким. Вообще, конечно, подло стараются не вести себя все люди, но все по-разному такое поведение определяют.
Впрочем, если не вести разговоры, а просто чувствовать, то становится неважным и образование. Это очень круто, но так мы делаем редко – конечно, нам проще разговаривать!
Да, образование важно, но то, что мы чувствуем, все равно важнее. Любые учебники и любые «рациональные» планы могут быть забыты, когда появляется любовь или когда рождается ребенок (и даже до его рождения – когда становится известно о беременности). Но это не значит, что все выученное исчезает – и у нас всегда остается выбор снова это «вспомнить», а жить с таким выбором уже, как минимум, интереснее.
Образование не главное, но оно у меня было! Я знала русский, английский и итальянский отлично, французский хорошо, и даже немецкий удовлетворительно. И даже как-то целый год зачем-то учила финский!
Я начала работать с итальянцами; сначала как переводчик, а затем и как деловой партнер. Это были первые годы в нашей стране, когда появилась возможность делать бизнес и зарабатывать не зарплату, а деньги.
Вначале я переводила деловые переговоры, а затем стала включаться в процесс организации оптовых закупок для магазинов. Я устраивала специальные выставки-демонстрации новых моделей обуви, искала нужные по уровню магазины в крупных городах, приглашала на переговоры байеров, узнавала о таможенных и транспортных расходах.
Это было невероятное количество новой информации! Которое было сложно усваивать еще и потому, что одновременно я продолжала работать телеведущей на MTV и уже работала сопродюсером российской сенсации в поп-музыке группы «Тату». Я часто слышала, что «нельзя объять необъятное», но думала так: «Можно, просто не хватает времени на сон».
Таким образом, бизнес стал частью моей жизни на протяжении пяти лет – любимой и как бы «серьезной» частью. Границы России, да и возможности делать бизнес открылись не так давно, поэтому все узнавалось только экспериментально и на собственном опыте… Обожая все организовывать, я начала развивать этот бизнес и даже потом успешно использовала новую информацию в своей работе в шоу-бизнесе.
Вот один из примеров, когда случайно получалось все объединить: в Италии группа «Тату» выступала в сапогах продаваемой мною марки, а потом я советовала солисткам, как лучше вести себя с тележурналистами.
С одной стороны мне хотелось быть красивой и работать на телевидении. С другой стороны мне ужасно нравилось «координировать процесс», и я прекрасно чувствовала себя в бизнесе. Отец наградил меня математическим складом ума, который пригодился в расчетах объемов продаж разных коллекций в разные города. Да, на все времени не хватало…
И моя любимая фотография того времени (сделанная в офисе): на ней я о-о-очень уставшая, однако хорошо выгляжу (а приходилось думать и об этом).
* * *
Конечно, все постоянно находятся в поисках «счастья в личной жизни», но иногда к этому состоянию поиска привыкают и убеждают себя в «важности и нужности» какой-нибудь работы. Ее определяют главной, чтобы было, куда тратить силы. Ведь если устаешь на работе, уже не успеваешь думать об отсутствии «большой и чистой любви», например.
Этот бизнес закончился у меня вместе со всей моей «первой жизнью» – в Турции в аварии: бизнес-партнеры «не посмели перегружать» меня общением и финансовыми расчетами.
Конечно, лучше всего я помнила детство и школьные годы. Эти годы не были моими любимыми, и я бы предпочла вспоминать что-то другое. А теперь, к тому же, первыми вспоминались худшие эпизоды: я отчетливо помнила все уже, казалось бы забытые ужасы…
Например, в 12 лет весь класс устраивал мне бойкот. Никто не общался, но часто ставили подножки или обзывали. Причиной была какая-то мелкая ссора с одной из одноклассниц, вокруг которой все объединились в дружный злобный коллектив. Я, молча, ходила по школе целый месяц. Родителям ничего не рассказывала, потому что они стали бы переживать и все равно не могли помочь. Толпа одноклассников могла прибежать ко мне во двор и громко выкрикивать разные ругательства.
Я помню себя в одной из этих сцен, когда они все стояли напротив и очень смело обзывались, а я сдерживала ужас и думала примерно так: «Надеюсь только, никто не двинется с места и не попробует начать драку! Я же могу сейчас и убить. Меня не посадят, мне 12 лет, а уголовная ответственность наступает с 14-ти, но в какую-то специальную школу же можно попасть… Нет, лучше учиться в английской спецшколе. Не дай бог кто-нибудь попробует ударить!»
Никто не попробовал, от чего все мы очень выиграли. Понятно, потом все повзрослели, и отношения наладились. Но до окончания школы я мечтала не видеть больше этих лиц, и с нетерпением ждала выпускной вечер. Думаю, для них это осталось «дурацким» эпизодом из детства, который можно забыть, и спустя годы после которого начинается «настоящая жизнь»… Скорее, детство это полноценный и необыкновенно важный этап этой жизни.
Девочки меня особенно не интересовали, но удивили мальчики. Которые потом, в 15–16 лет, почти все, по очереди трогательно чувствовали «влюбленность», и намеками и признаниями говорили о своих чувствах. Я старалась быть милой и улыбчивой, и очень забавлялась, когда думала, что они всерьез могут рассчитывать на какую-то взаимность. Они не чувствовали то, что я пережила в свои 12 лет, и у меня не было сомнений или переживаний, когда все по очереди получали отказы в такой дружбе.
Но все равно, и конечно, у меня была образцовая «школьная любовь»: он пришел в наш класс уже через год после этой истории и даже не знал о своем безусловном преимуществе перед другими одноклассниками!
