Книга Толлеус. Изгой - Дмитрий Коркин

– Вы тоже любите акрычи в межайском соусе? – удивленно приподняла бровь чародейка. – Я думала, я одна во всем Широтоне, кто их ест!

– Понятия не имею, что это такое, – поспешил признаться старик. – Просто решил попробовать что-то новенькое!

– Понятно! – понимающе улыбнулась Амелия. – Тогда я настоятельно рекомендую лучше взять черепаховый суп – здесь, в Широтоне специально разводят черепах. Вплоть до самого Даймонского Каганата такое нигде больше не попробовать!

Официантка ушла, а чародейка, как и обещала, принялась развлекать Толлеуса светской беседой. Разговор начался с гастрономии: тут-то искусник узнал, что выбор в «Столе императора» и в самом деле очень богатый, чему в немалой степени способствует близость рынка. В этом трактире держали сразу нескольких поваров, которые готовы были предложить различные национальные изыски многочисленным иностранцам, которые тут торговали. Акрычами в межайском соусе оказались запеченные в тесте насекомые – рецепт с дальнего востока.

– На самом деле они суют в тесто местных жуков, но ничего – тоже вкусно! – предвосхищая вопрос старика, пояснила Амелия со смехом, глядя, как тот поперхнулся при ее словах.

Потом беседа плавно переместилась к Турниру и големам. Тут в зале появился Морис: отталкиваясь от пола деревянными колодками, зажатыми в руках, он подъехал к их столику. За ним следом тенью крался Оболиус – один он не рискнул заходить в трактир, закономерно опасаясь, что его отсюда сразу же вышвырнут. В принципе, ему тут вообще делать было нечего, да и кресел вокруг стола стояло всего три, но ситуация разрешилась достаточно неожиданно для Толлеуса. Откуда ни возьмись, появилась давешняя официантка с маленькой табуреточкой в руках и поставила ее у стены. Похоже, сюда не впервые приходили кушать господа в сопровождении своих слуг. Последние всегда должны быть под рукой – поэтому их не выгоняли, а усаживали в уголок недалече. Очень удобно: и не мешают никому, и всегда готовы выполнить распоряжение хозяина.

Чародей задернул за собой портьеру, отрезав шум и запахи общего зала. Правда, сразу же стало темно: нескольких свечей в бронзовом подсвечнике было явно недостаточно для борьбы с сумраком. Толлеус задумался, стоил ли делать здесь искусный светляк или лучше вызвать служку и попросить принести пару факелов, но оробосцы снова удивили его: официантка сама догадалась, чего не хватает клиентам. Появившись бесшумно, точно иллюзия, она осторожно поставила на стол горшок со здоровым – больше тарелки – грибом, шляпка которого светилась мягким зеленым светом.

Подивиться диковинке искуснику не дал Морис. Химерщик, похоже, хотел повторить день знакомства, то есть хорошенько покушать, немножечко выпить и удариться в воспоминания. Правда, сперва он, как воспитанный человек, решил поздравить своего товарища с удачным выступлением на турнире, о котором он был наслышан, несмотря на то, что сам не ходил. Это и определило дальнейшее направление всего разговора.

– Папа, я только что прокатилась на големе – это здорово! – тут же встряла Амелия, блестя глазами.

– Ездить на големах – это, конечно, очень оригинально, но, мне кажется, опасно! – не одобрил Морис, осуждающе поглядев сперва на дочь, а потом на Толлеуса.

– Почему опасно? – не понял искусник, искренне недоумевая, что может приключиться.

– Ну как же? – Упасть можно!

– Упасть можно и с лошади и даже со стула! – опять влезла в разговор старших чародейка.

– Мой Паук устойчивый – сам никогда не падает, – поддакнул Толлеус, который очень болезненно воспринял подозрения на счет своего творения. – То, что я со стены свалился – так это выстроена она была не качественно. Если по земле только бегать, то волноваться совершенно не о чем.

Видя скепсис в глазах инвалида, големщик нашел еще один аргумент:

– А на твоем месте, мой дорогой, я вообще бы передвигался исключительно на големе! Это ж, почитай, новые ноги, только паучьи!

Морис вздрогнул, и старик внезапно понял, что нашел способ заработать на химер. Осталось только соблазнить оробосца.

– Да вот хоть сейчас можешь проверить и сам убедишься!

Чародей медлил, но Амелия снова поработала на големщика, повторив свою мысль о том, что это здорово, и что она сама бы с удовольствием прокатилась еще раз. Обычно болтливый химерщик помолчал, а потом, видимо решившись, отодвинул тарелку и тихо сказал:

– Я бы хотел попробовать.

Чародей проехал пару кругов вокруг трактира (Толлеус плюнул на конспирацию), проверил маневренность, поднялся по лестнице и, наконец, остановился у входа, где уже собралась пара зевак. Один из них сейчас же поинтересовался, сколько стоит аттракцион, но искусник не стал связываться с подработкой. Во-первых, сейчас у него другой клиент и совсем другая сумма на кону, а во-вторых, слишком близко рынок с его служащими и налогом на Искусство.

Морису Паучок понравился. В принципе, он и в самом деле был не плох, хотя и простоват – некоторых возможностей у него просто не было. Если что и вызывало нарекание – так это внешность голема. Если бы старик знал, для чего ему понадобится этот образец, он бы всенепременно подошел к формированию облика маленького шестинога более серьезно, а так это была скорее телега, нежели карета, если проводить параллели с более привычным транспортом.

И все же, вкусив забытое ощущение свободы перемещения, химерщик всей душой захотел приобрести себе эти новые ноги, не обращая внимания на мелкие недостатки. Толлеус же, напротив, горел желанием товар продать, хотя и не подавал вида. В принципе, он не лукавил, когда заявил, что сам планировал пользоваться Паучком. Вопрос заключался лишь в том, готов Морис на большие траты или нет? Вообще сколько стоят големы, искусник понятия не имел, и на какую сумму можно рассчитывать, оставалось только гадать.

Големщик мучился, прикидывая и так, и эдак: он хотел купить у чародея как минимум тридцать химер, чтобы хотя бы обеспечить работу жилета. Отчего на них разная цена, искусник не знал. Возможно, это зависит от возраста животных. Как бы то ни было, даже если считать по десять монет, то все равно хватает едва на пару десятков голов, даже если старик вытряхнет все свои сбережения и останется ни с чем. Получалось, что за Паучка нужно требовать золото или мешок серебра. То, что старик мог собрать за день, по его глубочайшему убеждению не могло стоить так дорого. И что с того, что Морис не знал истинной цены голема и не имел альтернативы. Просто Толлеусу совесть не позволяла обмануть того, кто так душевно с ним общался. Даже свои – братья-искусники предали и арестовали его в тот момент, как только он стал им не нужен. Химерщик был практически единственным человеком в Оробосе, который вел себя с приезжим искусником по-человечески и даже подарил одну химеру просто так, по-дружески, хотя стоила она, как оказалось, «ого-го»! Вот если бы можно было украсть у безликого государства, которое ворочает тысячами золотых в день, старик бы не переживал, но залезть в карман к живому человеку он был не готов даже ради спасения собственной жизни. По большому счету вообще следовало бы подарить Паучка чародею ответным жестом – цена в десять серебряных монет казалась вполне адекватной.