Книга Совесть негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Пытался. Уже с двоими говорил. Пока ничего. Сегоднявызываю к себе Никитина. Того самого. Он заменил погибшего Лазарева в его«Гамма-банке». Перед самой смертью Караухин выделил этому банку очень большуюсумму на исключительно льготных условиях. Вот я и решил побеспокоить господинаНикитина.

— Ты еще не разговаривал с ним?

— Уже один раз встречался. Он почти ничего не сказал,не мог объяснить, почему ему был выдан такой крупный кредит на льготныхусловиях. Очень неприятный тип, кстати, у него две судимости.

— Ты знаешь, что этот тип пользуется особой любовьюпрезидентского аппарата и правительства?

— Конечно знаю. Мне даже известно, что его, не оченьлюбят в московской мэрии.

— Нашел какие-нибудь новые документы?

— Да. По моей просьбе проводили осмотр вещей Чешихина.Мы: обнаружили копию письма Караухина в правительство. Там он просит передатьодной трастовой компании исключительные права на финансирование поставок сыройнефти. И что интересно. Эта компания, в свою очередь, финансируется «Гамма-банком».Получается, что Караухин одной рукой передал деньги Никитину, чтобы тот, в своюочередь, профинансировал эту дочернюю компанию. А её соучредители банкиКараухина и Никитина.

— То есть он передал деньги как бы сам себе?

— Вот именно. Но это пока только на уровне разговоров.Мы не имеем подлинника самого письма. А без него все наши доказательства простоголые рассуждения, не подкрепленные фактами. Нам нужно будет обязательно найтиподлинник этого письма. И узнать, кто именно поставил на нем резолюцию.

— На который час ты вызвал Никитина?

— На четыре часа дня. Успеем, не волнуйся. Заоднопообедаем в нашей столовой. Как у вас в контрразведке, наверно, питаетесьнеплохо?

— Раньше было лучше.

— Раньше все было лучше.

— Ты думаешь, он придет один?

— Конечно, нет. Наверняка привезет своего адвоката. Иеще потом напишет на меня жалобу, что я необоснованно пытался выудить из негоинформацию. Все, как обычно.

Автомобиль привез их обратно к зданию прокуратуры в половинетретьего. Быстро пообедав, они снова поднялись в кабинет Пахомова, и ПавелАлексеевич начал знакомить своего старого университетского товарища сматериалами дела. Ровно в четыре часа снизу позвонил дежурный.

— К вам посетитель, Павел Алексеевич, — сообщилон.

— Один? — спросил Пахомов, подмигнув Комарову.

— Нет, со своим адвокатом. Как ваша фамилия? —спросил дежурный у адвоката и, услышав фамилию, повторил её в трубку:

— Абрам Израильевич Лифшиц.

— Пусть пройдут, — вздохнул Пахомов и, уже положивтрубку, сказал:

— Все, как мы и предполагали. Он привел Лифшица.

Комаров взял стул и сел у окна.

Через пять минут в кабинет постучали. Первым вошел высокий,немного сутулившийся, с вечно мрачным выражением лица Михаил Никитин. У негобыло неприятное, немного рябое лицо. Следом за ним в комнату вкатилсяполненький коротышка, оказавшийся адвокатом Лифшицем. В отличие от Никитина, непожелавшего пожимать руки следователям, а только кивнувшего им в знакприветствия, адвокат, напротив, долго и горячо пожимал руки, особенно заглядываяв глаза Комарову. Он его не знал, и чувствовалось, что это обстоятельство егонесколько беспокоит.

— Вы нас вызывали, — начал адвокат, — и мыпосчитали своим долгом явиться на ваш вызов.

— Благодарю вас, — кивнул Пахомов, —позвольте представить моего коллегу Валентина Савельевича Комарова. Он будетприсутствовать при нашем разговоре.

Никитин промолчал. Лифшиц радостно закивал головой, словновсегда мечтал познакомиться именно с Комаровым.

— Вы не возражаете? — спросил Пахомов, включаямагнитофон.

— Конечно, нет, — улыбнулся Лифшиц.

— Михаил Никифорович, — начал официальный допросПахомов, — нам хотелось бы знать о характере ваших отношений с покойнымКараухиным.

— Отношения были чисто деловыми, — прохрипелНикитин.

— Вы давно были с ним знакомы?

— Нет, несколько лет.

— Вы познакомились с ним, уже работая в своем банке?

— Да, нас познакомил Лазарев. При упоминании этогоимени Лифшиц несколько встрепенулся, но ничего не сказал.

— У вас были общие программы с банком Караухина? Или выпредпочитали работать самостоятельно?

— Никаких программ у нас не было.

— Вас связывали хорошие личные отношения с покойным?

— Нет, чисто деловые.

— Вы знали его семью?

— Нет.

— Вы знали кого-нибудь из служащих его банка?

— Нет.

— А его помощника Аркадия Чешихина?

— Впервые слышу это имя.

Пока все шло нормально, и Лифшиц даже позволил себеулыбнуться Комарову. Он чувствовал, что перед ним не просто помощникследователя, но старался не выдавать своих подозрений. И тут Пахомов задал свойглавный вопрос.

— В прошлый раз вы сказали, что не знаете, почемуименно вашему банку был выдан крупный льготный кредит. Но наша проверкапоказала, что почти сразу все деньги были переданы в трастовую компанию«Делос», на финансирование поставок сырой нефти. Что вы на это скажете? Или этобыло предусмотрено условиями предоставления вам столь льготного кредита?

Никитин явно испугался. Сразу стало видно, что вся егонадменная поза, весь его гордый вид лишь внешняя оболочка защиты. Однаждыпопавший в руки административных органов подследственный сохраняет на всю жизньв душе страх перед этой страшной машиной. Бывший зек Никитин явно боялся,несмотря на все свои миллионы, несмотря на лучших адвокатов, несмотря на своихохранников и своих покровителей. Он очень боялся вновь попасть на тюремныенары, вновь попробовать лагерной баланды. Никитин растерянно оглянулся наЛифшица, словно прося его поддержки. И адвокат сразу ринулся в бой.

— Трастовая компания «Делос» была зарегистрированасогласно существующим нормам российского законодательства. «Гамма-банк» былодним из учредителей этой компании, но и только. У вас нет никаких основанийобвинять моего клиента в преднамеренном сговоре с убитым банкиром. По уставубанка, руководство имеет право распоряжаться получаемыми средствами по своемуусмотрению, с целью получения еще больших доходов для своих акционеров, —на одном дыхании выпалил Лифшиц.

— Не спорю, — кивнул Пахомов, — но яспрашиваю, а не утверждаю. Меня удивляет ваша столь неоднозначная реакция,Абрам Израильевич. Я пока ничего не утверждаю.

Лифшиц, поняв, что несколько поторопился, прикусил губу.Никитин, не разобравшийся в их разговоре, подавленно молчал.