Книга Секретная миссия резидента «Патраса» - Михаил Болтунов

В мае 1942 года началась Харьковская наступательная операция Юго-Западного фронта. Советское командование возлагало на нее большие надежды, рассчитывая перехватить инициативу у немцев.

Войска правого крыла Южного фронта стояли в обороне и должны были поддержать с юга наступающую группировку. Людей, как всегда, не хватало, и в пехотные части под Харьков направили почти весь летный резерв фронта – 900 человек.

17 мая враг бросил в наступление 11 дивизий армейской группы «Клейст» против наших двух армий Южного фронта. Отразить этот мощный удар советские войска не смогли. Сложилась критическая обстановка.

23 мая армейская группа «Клейст» соединилась с частями 6-й армии, наступающими с севера, и перерезала нашим частям, действующим на барвенковском выступе, пути отхода. Попытка деблокировать окруженные соединения успеха не имели. Войска понесли большие потери.

Позже Александр Хоменко будет вспоминать: «За время пребывания в “летном” резерве мы успели сдружиться и писали ребятам, отправленным сражаться под Харьков. Никто ответа не получил. А вскоре стало известно: не подготовленные к боям на земле, в пехотных подразделениях “сталинские соколы” остались лежать на полях сражения».

Курсанту Хоменко повезло: из тысячи летных резервистов сотню человек послали не на фронт, а в тыл, в Ташкент, в стрелковое училище имени В.И. Ленина.

Обучали пехотному делу крепко. Дисциплина – железная. И это их, «властителей неба». Все внутри закипало и восставало против пехотной муштры. Они писали возмущенные рапорта, требовали отправить их на фронт, но по специальности. Однако гордых «летунов» быстро спустили с неба на землю, дали в руки лопаты и стали обучать первой пехотной заповеди – чем глубже окоп, тем дольше жизнь.

Занятия в классах проводились изредка, остальное время – в поле. Учили воевать, выживать в бою. Полгода – срок малый, но основы пехотных знаний заложить успели.

В августе 1942-го Александр Хоменко стал лейтенантом и был направлен на фронт. Их эшелон разгрузили на берегу Волги и отправили в Астрахань, в строю, пешком. Как скажет он потом: «Пылили недели полторы…» Попадали под бомбежки, хоронили погибших, и вновь в дорогу. Так добрались до пункта назначения, где и вошли в состав 248-й стрелковой дивизии. Это потом она станет и Одесской, и Берлинской, а тогда, уже дважды уничтоженная, формировалась заново, в третий раз.

Его, девятнадцатилетнего лейтенанта, назначат командиром разведывательной роты 899-го стрелкового полка. А вскоре он получит свою первую разведзадачу – во главе группы разведчиков с радиостанцией, на двух бронемашинах убыть в калмыцкие степи и выяснить, где располагается противник и чем занимается.

Что ж, приказ есть приказ. Собрались и вышли в поиск. Вот тогда впервые и вспомнил Александр слова русской народной песни: «Степь да степь кругом, путь далек лежит». Тот, кто написал ее, степь знал прекрасно. В отличие, например, от него, выросшего у моря. Выгоревшая жухлая трава, пыль, земля плоская, как сковородка, до самого горизонта, глазу не за что зацепиться.

Блуждали день, второй. Кругом пустота. Ни намека на своих. Раз-другой встретили местных жителей, однако всем своим видом те показывали, что совсем не рады красноармейцам. На вопрос о немцах лишь пожимали плечами. И это было еще полбеды – ведь на вопрос о колодцах они отправляли в противоположную сторону.

К исходу вторых суток блужданий разведчики заметили немцев. Впрочем, не заметить их было невозможно. Катили по степи нагло и открыто, без маскировки и даже боевого охранения. Ох, как закипела злость в душе у комроты Хоменко: ударить бы из всех стволов по этим наглым фашистским мордам. Но это означало только одно: и самим погибнуть и боевую задачу не выполнить. Потому машины скатили в овражек, как могли замаскировали, а сами, едва высунувшись из укрытия, вершили главное дело разведки – глядели во все глаза, вели подсчет живой силы и техники, определяли направление движения. И так несколько суток подряд. Потом возвратились в дивизию с серьезными и важными сведениями о противнике.

«Дурные» качели

У человека не воевавшего слово «наступление» вызывает, как правило, положительные эмоции. Да и то, правда, ведь ты гонишь врага, а не он тебя. Однако на деле бывает всякое. Случается, враг собирается с силами и на каком-то участке бросается в контрнаступление. Приходится откатываться назад. В одну из наших встреч Александр Андреевич назвал такое состояние «дурными» качелями. Думается, очень точное определение.

Многосуточное, изматывающее, с боями продвижение вперед, в условиях бомбежек, артиллерийских обстрелов, неожиданных танковых ударов, испытал он и его боевые товарищи по полку при наступлении на город Элисту и дальше – на Ростов-на-Дону.

Сначала страдали от нехватки воды, поскольку отступающие фашисты забрасывали и без того редкие колодцы в степи трупами животных, потом – от холода. Ведь из Астрахани выходили, когда еще было тепло, в летнем обмундировании, но лето заканчивалось, холодало, а подвоз зимней одежды задерживался.

Но более всего страдали от гибели боевых товарищей. Так, в Сальских степях в ожесточенных боях погибло много курсантов Астраханского военного стрелково-пулеметного училища. Им не дали офицерских званий, они рядовыми бойцами составили костяк 248-й дивизии.

В их рядах запросто мог оказаться и он, Александр Хоменко. Но, к счастью, не оказался. Более того, ему повезло. Командир полка направил его на курсы штабных офицеров. После их окончания он вскоре получил солидное повышение, стал помощником начальника штаба полка.

Александр Андреевич считает, что дело здесь не в его командирских способностях. Просто за плечами у него оказалось обучение в штурманском училище и в пехотном. Выходит, карты он читал получше других, да и боевой опыт к тому времени накопил. Как ни крути, а ротой разведки командовал.

Не исключаю, что так оно и было. Единственное, что хотелось бы добавить: в конце 1942 года лейтенант Хоменко удостоился очень почетной и любимой у фронтовиков награды – медали «За отвагу». Ее, как известно, с гордостью носили и генералы и солдаты. А в том трудном для нашей армии и страны году награждали очень мало и скупо. А его, поди ж ты, удостоили. Значит, было за что.

В помначштаба Александр проходили недолго. К своему двадцатилетию он уже возглавил штаб полка. Да не какого-нибудь резервного, тылового, а самого что ни на есть боевого.

Через много десятилетий после войны Хоменко напишет: «Парадоксальная все же это штука – война. Пока непосредственно под Сталинградом наши войска окружали и добивали постепенно 6-ю армию Паулюса, отступающие части армии Клейста прокатились сталью по нашему полку, который наступал на Ростов-на-Дону».

Скажу сразу, разгром был страшный. Из трех тысяч человек в живых осталось триста. Боевое знамя полка вынес начштаба Хоменко, обвязав полотнище вокруг себя.

А случилось это зимой 1943-го. Уже в ночь полк вошел в деревню Каменка, которая оказалась, к счастью, не разрушенной. Мороз на дворе стоял за минус двадцать, а тут теплые избы. Все было сделано правильно с точки зрения военной науки – и орудия выставлены, и пулеметы, чтобы исключить внезапное нападение противника, и охранение. Прекрасно помнит, сам лично в ту ночь всех проверял.