Книга Аблай Хан и его батыры. Легенды Великой степи - Баянгали Алимжанов

– Я стою на самой вершине власти и мне дальше идти некуда! Те, кто внизу, раньше, подталкивая меня, возносили вверх и сами поднимались за мной. А теперь они хотят мое место. Мне остается либо улететь в небеса, либо слететь вниз. Таков закон власти. И тебя ждет то же самое. Странно, зная об этом, мы все равно рвемся вверх, к власти! – вздохнул хунтайчи.

– Но я молод, я хочу многое сделать для своего народа! – ответил хан.

– И во имя своей славы! – усмехнулся хунтайчи. – Не смущайся, все мы честолюбивы! И это желание увековечить свое доброе имя в истории, в памяти народной, продвигает нас к великим делам! Но какой смысл во всем этом – вот этого я не понимаю! – Галдан-Церен глубоко вздохнул и продолжил: – Я устал от крови, от войны! Мне надоели постоянные междоусобицы родов, грызня придворных. Я устал от вражды людской, от всесжигающей ненависти, зависти и предательств, подлости и лжи. Хочешь, садись на мой трон, возьми мою власть и будь владыкой калмыцкой орды!

– Благодарю вас, великий хунтайчи, – учтиво ответил Аблай хан. – Но мой народ – казахи! Только вместе с ними я буду идти к вершинам или сорвусь в пропасть!

– Народ? Казахи! Калмыки! – Галдан-Церен усмехнулся. – Что это такое? Может, случайная ошибка природы? Какая разница властелину, над кем властвовать? Мир един и должен быть только один владыка. И народ тоже должен быть один…

– То есть как?

– Очень просто. Не надо делиться ни на джунгар, ни на казахов, турков, урусутов, шуршутов… А стать единым народом! Тогда будет мир и счастье на земле! Согласен?

– Согласен! – Глаза Аблай хана озорно заискрились. – Но тогда кем будет называться единый человеческий род?

– Да кем угодно!

– Тогда давайте назовем этот единый народ казахами?!

– А за что казахам такая честь?

– Да потому что казахи – самый добрый, душевный, самый лучший народ в мире!

– Во, куда ты замахнулся! А я полагал, что ты справедлив и разумен! Оказывается, ты тоже страдаешь себялюбием и гордыней! Ни за что и никогда свободное и гордое племя калмыков не станет казахами и не будет подчиняться им!

– Помилуйте! Это я к вашим мыслям прикидку сделал… Насчет единого народа… – улыбнулся Аблай хан. – А если по правде, то очень даже хорошо, что калмык не хочет стать казахом! Но тогда почему казах должен становиться джунгаром, шуршутом или урусутом?!

Хунтайчи Галдан-Церен усмехнулся и покачал головой.

– А насчет гордыни… – продолжил дальше серьезным тоном Аблай хан. – Каждый народ, как и каждый человек, считает себя лучшим в этом мире. Это естественное чувство, и не надо на это обижаться. Пусть каждый считает так, как ему заблагорассудится. Только не надо доказывать силой другим, что ты лучше! Все беды людские, все войны начинаются тогда, когда одни начинают доказывать другим свое превосходство насильно! Кому плохо оттого, что каждый народ останется самим собой и будет жить на своей земле, в мире и согласии с человечеством?! Казах, оставаясь казахом, вполне может уважать других, дружить как равный с равным!

– Охо-хо! Как мило и просто! – усмехнулся хунтайчи.

– Самое главное – истинно! – не отступал хан.

– Что в этом истинного? Истина в том, что мы, великие народы, должны господствовать над малыми народами, чтобы на свете царили мир и порядок! – отрезал Галдан-Церен, и в его голосе проскользнули едва улавливаемые нотки высокомерия.

– Не-ет, вы как раз нарушаете мир и порядок, сеете вражду и проливаете кровь, уничтожая все мирное и доброе! – Аблай тоже начал заводиться, но твердо держал себя в руках. – Почему вы, называющие себя великими народами, не даете покоя другим? Почему вы должны завоевывать другие страны, диктовать им, как жить, разрушать их уклад, образ жизни, властвовать над ними и поглощать их?!

– Потому что это наш путь в этом бренном мире. Мы исключительный народ и на нас возложена особенная задача самими небесами! – гордо и самоуверенно отчеканил хунтайчи.

– Всевышний создал нас разными, но равными! Настоящая дружба бывает только между равными! – выпалил Аблай хан с жаром. – И я хочу дружить с вами, с белым царем, императором Поднебесной, со всеми как равный с равным. Быть равным и жить в дружбе – разве это так трудно?! Я казахский хан! Мне не нужна другая страна! Я буду вместе со своим народом. Я не признаю ничьего господства ни над собой, ни над моим народом!

– Не зарывайся, хан Аблай! Ты умен и прозорлив. И прекрасно понимаешь, что если я разгневаюсь, то могу в мгновение ока отрубить твою мудрую голову! – При этих словах лицо хунтайчи посуровело и глаза налились кровью, голос стал металлическим. – И никто не посмеет меня обвинить за это, потому что по закону степей так и должно быть! В отместку за гибель Чарыша! Если я смог схватить хана казахов в его орде и привести к себе пленником, то ясно, что смогу и казнить его, невзирая ни на что!

Аблай молча выслушал и терпеливо ждал развязки словесного взрыва. Галдан-Церен, как тигр, мягко и бесшумно прохаживаясь по устланным шкурам хищных зверей, начал успокаиваться и в следующий миг заговорил доброжелательно.

– Но я не сделаю этого по многим соображениям! Ты симпатичен мне, Аблай! Мы с тобой и наши народы не должны больше воевать, а жить в мире! Мы должны держаться друг за друга, чтобы нас не проглотили, не стерли с лица земли! В последнее время я часто ловлю себя на мысли, что все эти годы войны, ненависти, разрушения, страданий и взаимного уничтожения калмыков и казахов не имели и не имеют никакого смысла!

– О, если бы мы поняли это раньше! Если бы не воевали и не уничтожали друг друга все эти годы! – воскликнул, не выдержав, Аблай хан. – Сколько народа было бы сейчас и в Казахии, и в Калмыкии! Чего добились джунгары в результате нашествия на нашу страну?!

Хунтайчи Галдан-Церен резким жестом, подняв правую руку, остановил его, сел на трон и сказал то, чего Аблай ждал с большой надеждой и хоронил с еще большим сомнением около двух лет плена.

– У меня нет ответа на этот вопрос! Но не будем обвинять друг друга, Аблай хан! Что прошло, то прошло! Теперь надо думать о будущем! Я возвращаю тебя казахам! Не знаю, будет ли это утешением, оплатой за многолетнюю вражду и кровопролитие между нашими народами. Но я хочу одного – остановить братоубийственную, бессмысленную войну! Мы ведь не только воевали и враждовали. Но и сватались, брали в жены красивых девушек! Поэтому я выдаю за тебя замуж мою любимую дочь Топыш! Таким образом, надеюсь, мы породнимся и дальше будем жить в согласии и мире!

Аблай хан, к своему удивлению, встретил это судьбоносное решение спокойно. Он вдруг почувствовал сильную усталость, но не подал виду и с достоинством поблагодарил хунтайчи Галдан-Церена.

Они обнялись на прощание.

И после освобождения Аблай хана и всех пленных воцарился мир между казахами и джунгарами.