Книга Слепой огонь - Галина Божкова

У самого выхода небольшая процессия остановилась.

– Что ещё?! – раздражение Керока нарастало. Он чувствовал, что проиграл эту часть игры. Как ни странно, мальчишка оказался сильнее, чем он думал. Но способы от него избавиться, как от принца-наследника Полинора, всегда найдутся!

– Я не могу идти туда. Там солнце! – Робер прислонился к стене у открытой двери, плотно зажмурив глаза. Он не плакал, просто слёзы текли из-под ресниц.

– Подождём. Пусть привыкнет, – буркнул Керок, приваливаясь к стене рядом с братом. Установилась странная тишина…

Король Гордон Лекс встретил сыновей, сидя за столом распорядителя тюрьмы Пунса в отдельном доме для охраны. Внимательно оглядел связанного Робера:

– Я жду…

Тот ответил скептически-оценивающим взглядом, потом огляделся вокруг и сел на стоящее рядом единственное кресло. Перекинул ногу на ногу, звякнув кандалами, спросил:

– Что именно?

Кероку пришлось стоять. Барон отошёл к стене, наблюдая за парой своих родственников. Король с видимым усилием сдержал гнев, сцепил руки перед собой:

– Ты не хочешь… просить о милости?

Робер медленно покачал голой ногой:

– О милости просят рабы… Я не раб.

Пальцы короля едва не затрещали:

– Ты… хочешь, чтобы я признал тебя сыном и наследником?

Робер не опускал глаз, разглядывая короля:

– Я никогда не признаю тебя королём и отцом.

Гордон громыхнул руками по столу. Керок подскочил от неожиданности. Он был слишком напряжён во время странного медленного разговора, с затянутыми паузами перед каждой фразой. Робер всё так же размеренно качал голой грязной ногой.

– Моя власть достаточно сильна, чтобы ты никогда не испытал больше, что значит свобода! – кинул в лицо юноше заряд злобы король.

Робер раздумчиво ответил:

– Мой настоящий отец как-то сказал, что с рождения человек несвободен, он всегда кем-то или чем-то связан. Только смерть – абсолютная свобода от всего. Свобода живых – в выборе. От кого зависеть, буду решать я сам. В этом смысле, я свободен даже сейчас.

Юноша встал и пошёл к выходу.

– Остановись! – не сдержался Гордон.

Робер толкнул дверь плечом и вышел. Приказал Кобрету:

– Выйдем на улицу. Подождём там.

Из дверей больше никто не показывался, и Кобрет вывел Робера во двор, окружив стражниками. Робер сел на серый камень у стены дома и подставил лицо солнцу.

Его Величество король Гордон Лекс раздражённо стучал пальцами по столешнице, глядя в узкое окно с железными решётками. Керок решил нарушить молчание:

– Похоже, отец, у Вас скоро останется один сын…

– Будь ты сыном Вербы, у меня не было бы этой головной боли с Робером!

Керок помолчал, потом, будто раздумывая, проговорил:

– Если бы мы нашли Милену… Она ещё достаточно молода для приручения. Многие проблемы были бы решены. Например, женитьбой…

Король не дал ему закончить:

– Разумеется, сын. Думаю, тебе надо заняться её поисками самому. Больше я никому не могу это доверить. Официально принцесса мертва… И меня беспокоит одна мысль: Робер знает правду. Настоящую правду. Откуда? Граф не мог нарушить своего слова, я его достаточно хорошо знаю. Тогда кто?

Керок порадовался, что вовремя был остановлен словами короля: тот хотел несколько иного, чем сын от его первого брака. Решил пока поддержать мысль отца:

– Тот, кто, возможно, знает Милену. Скорее, кто-то из заговорщиков.

– Правильно, Керок, правильно… Получается, Робер знаком с кем-то из них. Может, чем дьявол не шутит, когда Господь дремлет, – с Миленой? Тогда понятно, почему мальчишка так себя ведёт… Смешно! Мы ищем её по окраинам, по границам, в других королевствах, а она в это время развевает юбки у нас под носом! А я никогда не трогал земель Донована… – напряжённо прищурился король, сжимая кулаки.

– Кажется, отец, пришло время исправить эту ошибку. Разрешите мне заняться Робером и Миленой?

– Да. И позаботься, чтобы Робер оставался живым и здоровым. На всякий случай. Всегда должно быть несколько вариантов…

– Если мы захватим Милену, Вы… отпустите Робера? – напрягся Керок, стараясь скрыть свою крайнюю заинтересованность.

– Ни в коем случае! Пусть он всегда будет под рукой. Я хочу сказать, здесь, в тюрьме. Со временем он станет покладистым. Предпочитаю его иметь среди живых… Убитые иногда становятся легендами, появляются самозванцы… А так о них просто забывают.

* * *

Был рыцарь прекрасен, и молод, и смел,Счастливые песни слагал он и пел,Надеялся рыцарь прожить без забот,Прославить в боях и отчизну и род.

Наивный, он думал, что в мире чужомНе люди, а демоны вьются ужом,Хотят укусить побольней и напасть,А он благородно раздавит напасть

И счастье подарит родной стороне,Гимн жизни споёт на певучей струне.

Когда же мечом разрубил он дитя,Душа умерла у него, не простя…

Как люди доверчиво-глупы порой…Поэт не вернулся, вернулся герой.И с тем же азартом, что в дальней дали.Он резал людей и кромсал корабли.

Хихикал с натугой над бреднями тех,Кто верил в любовь, постоянство и смех.И убивал он поэтов, круша,За то, что его не звучала душа.

Распорядитель тюрьмы Пунс Одноглазый не ожидал, что разгорится такой спор. И по какому поводу?! Всем старшим тюремщикам вдруг понадобился новый постоялец. Хотя обычно каждый норовил спихнуть новичка другому, избегая лишних хлопот. А этот мальчишка (которого, надо учесть, допрашивал сам король!) стоит в сторонке и снисходительно улыбается. Чертовщина какая-то!

– Всё! Сколько можно глотки драть?! Или договаривайтесь, или я решу сам! – распорядителю надоело бессмысленное препирательство.

– Лучше всего – к Киму. У него самые спокойные. И никто не обидит, – встрял Лут, у которого забирали пленника. Он смотрел на парня печальными глазами и постоянно ощупывал в мешочке на поясе золотые монеты.

– Вот и хорошо! Решили! Сэмюэль, забирай его! – Пунс хлопнул по столу широкой ладонью бывшего воина-пикинёра.

Высокий лысый стражник, чем-то напомнивший юноше огромного нескладного кузнечика, покровительственно похлопал Робера по спине:

– Сэмюэль – это я. Идём со мной. Тебе у меня понравится.

– Ну, раз ты так говоришь…

Одобрительные смешки послышались в ответ на реплику Робера. Уходя за тюремщиком, он услышал за спиной: