Книга Схема убийства - Илья Бушмин

Это было правдой. Я зашел в чулан и прикрыл за собой дверь. Убедившись, что я спрятался, Стас открыл дверь. Но меня донеслись мужские голоса. Что именно они говорили, я не разобрал. Зато слышал слова Стаса. «Нет, я его не видел». «А что случилось?». «А я тут при чем?». «Ну как, друзья… Работаем вместе, вот и все». «Конечно. Да-да. Позвоню обязательно. А что случилось-то, все-таки?». И все в этом духе. Через минут 10 хлопнула дверь, щелкнул замок, и голос Стаса промычал в метре от меня:

– Дорогая, выходи из шкафа. Это была не жена.

– Очень смешно, – проворчал я. – Вот прям угореть от смеха.

Я прошествовал в покрытую мраком гостиную, окно которой выходило во двор. Осторожно выглянул, не отдергивая шторы. Рядом запыхтел Стас:

– Их двое было. Крепкие такие ребята. О, вон они.

Из подъезда вышли двое спортивно одетых парней. Безрукавка у одного и джинсовка у другого красноречиво намекали, что под одеждой они прятали кобуры с табельными стволами. Парни прошествовали к вишневому авто напротив подъезда и уселись внутрь. Фары не загорелись, двигатель не завелся. Через минуту все стало окончательно ясно, и я хмуро прокомментировал:

– Они не уедут. Будут пасти за домом.

– Засада, – согласился Стас.

– Черт. Мне, может, в бабушку переодеться? Юбка и платочек найдутся?

Стас задумался.

– Погоди. Через подвал можно свалить. У меня ключ есть. А там через слуховое окно. Одно из тех, которые на улицу ведут. Они забиты, но можно ради такого случая и выломать.

На том и порешили. С мрачными перспективами я лег спать, устроившись на полу, на постеленном мне матраце. Лишь закрыв глаза, я понял, насколько устал сегодня – стоять на ногах помогал адреналин. Почти сразу я забылся тревожным сном.

Во сне я от кого-то отбивался, бежал, дрался с собакой и пил грязную, коричневого цвета, воду. Сюжета не было – лишь смутные, угрожающие образы, набор движущихся картинок без всякой последовательности.

Проснулся я от громкого перезвона. Не понимая, что это, тревожно подскочил. Стас, валявшийся под одеялом на диване, разлепил глаза и сонно промычал:

– Будильник. На работу надо идти.

Работа. Кажется, теперь у меня ее не было.

Мы договорились выходить вместе. Собираясь, Стас щелкнул пальцами, что-то вспоминая. Забрался в ящик шкафа и выудил оттуда сотовый телефон. Старенький, кнопочный, с небольшим дисплеем.

– Я тут вспомнил кое-что. У меня же вторая труба есть. Симка там стоит. Зарядить только надо бы. Держи, – он хмыкнул, протягивая мне трубку: – Ни в чем себе не отказывай.

– Спасибо, Стас, – искренне поблагодарил я. – Не знаю, что я делал бы…

– Зато я знаю – сухари бы сушил.

– И это, Стас… Помнишь, ты говорил, у тебя мотоцикл есть? Он на ходу?

Стас нахмурился.

– На ходу. Только это отцовский…

– Не разобью, не брошу и не сломаю. Обещаю. Мне транспорт нужен.

Вздохнув, Стас с несчастным видом полез за ключами от гаража и от непосредственно мотоцикла.

– Отдал, что мог. Звони, если что. Телефон теперь есть. Удачи.

Я кивнул, хотя мне захотелось обнять его. Оставалось надеяться, что такая возможность еще представится.

Стас первым вышел из квартиры и, убедившись, что на площадке и около нее не дежурят опера, стукнул в дверь, показывая, что все чисто. Спустились мы вместе. Стас открыл мне дверь в подвал, хлопнул по плечу – и шагнул на улицу. Опера, которые все еще дежурили в вишневом авто напротив подъезда, наверняка провожали его долгими внимательными взглядами. Может быть, даже увязались следом.

В подвале я выбил самое хлипкое из окон, ведущих на поверхность со стороны проезжей части, и выбрался наружу. Женщина, выгуливавшая собачку, испуганно ойкнула.

– Как поживаете? – беззаботно кивнул я ей и быстрым шагом двинулся прочь.

Все еще не имея никакого понятия, куда идти и что делать.

Колесов

Ночевать в отделе я не мог – о дочери забывать нельзя. Но рано утром, оставив сладко спящей Юле записку, я собрался и рванул в ОВД. Опера, работавшие ночью, подготовили накопившиеся материалы. Среди них были подробное личное дело Маслова, заказанное в архиве отдела кадров, отчеты криминалистов, данные по биллингу его сотового телефона и даже протокол обыска автомобиля Маслова, найденного в 20 метрах от банкомата, в котором он снял деньги. Были здесь и фотографии, сделанные камерой банкомата.

– Двести тысяч, – сказал я. – Нехило.

– Нехило то, что эти двести штук он положил себе на счет в очень интересное время, – подал голос корпевший над документами Ширшов. – Сотня до убийства Туманова, а еще сотня – сразу после.

– Интересно.

– Еще как. Гонорар киллера.

Судя по материалам по сотовому телефону Маслова, он избавился от трубы. Сигнал пропал в то самое время, когда я вчера прибыл к нему домой – на место обнаружения убитого соседа.

– Звонки проверили?

– Проверяем, – вздохнул Ширшов. – Но на первый взгляд, ничего особенного. Маслов не из общительных, как я понял.

Я проверил отчет баллистов. Согласно их заключению, Анатолий Гаврилов был убит из одного из тех стволов, из которых вчерашние киллеры вели огонь по Туманову и его водителю. На месте расстрела пистолет выстрелил пять раз: две пули угодили в молоко, одна в Туманова и еще две – в водителя. Те самые, которые попали раненому в плечо и бедро.

Затем я взял фотографию, сделанную с камеры наблюдения уличного банкомата. Со снимка на меня смотрело осунувшееся лицо человека, у которого был взгляд затравленного зверя.

Маслову сейчас не позавидуешь. Он в бегах, он паникует и совершенно не знает, что ему делать, куда соваться и куда бежать. Самый разумный выбор – залечь на дно. Денег у него достаточно, чтобы, приложив определенные усилия, продержаться довольно длительное время. Но что потом?

В личном деле Маслова было много материалов, и я быстро пролистал их, просматривая бумаги по диагонали. Самый обычный экс-сотрудник. Удивило малое количество нареканий. Вероятно, ментом он был не самым плохим.

Тогда почему оказался за бортом?

В поисках ответа на этот вопрос я направился к командиру роты ППС, обслуживавшей наш район. Пузатый майор с аккуратно подстриженными усами развел руками:

– Не прошел переаттестацию, что я могу сказать.

– Но Маслов, как я понял, был на хорошем счету.

– Вроде как да… Честно говоря, я не очень хорошо помню, все-таки прилично времени прошло…

– Погоди, – перебил я майора, видя, как тот включает дуру. – Дело у нас серьезное, так что давай будем говорить, как есть. Все свои. Маслов отработал в органах 15 лет. Взысканий и выговоров в его личном деле еще меньше, чем у меня. Идеальный страж порядка, чуть ли не образцово-показательный. Почему он не прошел? Ты тогда уже работал у нас, должен помнить. Я знаю, какие страсти кипели в каждом подразделении. Колись, что с ним не так? Почему его на улицу выкинули?