Книга ТалисМальчик - Диана Ибрагимова

− Ну, да. Еды ведь теперь в холодильнике нет, а сам ещё не успел ничего приготовить. Ты, наверное, такое не ешь.

− Конечно, нет. Никакого фастфуда, никаких липких газировок, да и чай без сахара.

− Да-а. А мы тут по старинке – о здоровье совсем не печёмся.

За такими пустяшными разговорами теперь проходили вечера, но даже эта бытовая дребедень Алевтине нравилась. Она роднила с теперешней жизнью Дениса, приближала их совместное будущее, скрадывала все и всякие расстояния между ними. Алевтина будто примеряла на себя новую роль – жены своего ТалисМальчика.

Даже на работе, записывая что-то, вдруг остановилась и черкнула в углу листа. Получилось очень красиво, особенно переход буквы «А» в «У». Эту подпись она придумала ещё в шестнадцать лет, когда не мыслила себя в будущем ни под какой другой фамилией. Выходит, у неё уже всё готово для отношений с Денисом. Даже подпись.

– Сегодня на выставке были, но я больше на маленькую обезьянку смотрел, чем на экзотических животных. Малой такой кривляка стал, такие рожицы научился корчить! И так уверенно бегает!

Поездка уже была подробно распланирована. Сначала Алевтина приезжает на пару дней к Денису, затем они едут на десять дней в пансионат, потом приезжают родители для официальной части.

– А мы успеем сфоткаться возле всех достопримечательностей. У нас тут много новых появилось. До пансионата будет время по городу погулять.

Отношения развивались и теплели. Иногда Алевтине казалось, что они уже очень близки с Денисом, и грядущая первая встреча не пугала. Во всяком случае, понимали они друг друга уже очень хорошо.

− Сегодня разговаривал с коллегой.

Денис вот-вот должен был подать заявление на развод, как только сынишке годик исполнится, раньше нельзя.

− Вчера бывшая захотела с малым на ночь остаться, а я их домой отвёз.

− Смотри, а то соблазнит тебя, потом скажет – беременна, − полушутя-полусерьёзно предупредила Алевтина.

− Меня?! Соблазнить?! Это практически невозможно. Я ещё могу, меня – нет. Я уже давно вышел из того возраста, когда верхняя голова идёт на поводу у нижней. Если верхняя говорит: «Фу!», нижняя даже не рыпнется.

− Слушай, Дэн! А может, всё-таки помиришься с женой, а? Ребёнок всё-таки.

Аля заговорила уже без шуток, решив в последний раз поратовать за восстановление Денисовой семьи – вдруг получится.

− Нет, нет и нет! Никаких «помиритесь»! Меня даже родители уговаривать перестали, а ты всё никак не успокоишься. Я на эту бешеную смотреть не могу. Вытаращится и орёт семиэтажными так, что у соседей уши вянут. Я ей ещё полгода назад сказал: ребёнок – да, общаться буду, не отказываюсь, конечно, а с тобой – только постольку, поскольку ты вместе с малым, как приложение к нему и неизбежное зло. Наглая самоуверенная дура! Так что никаких «помириться». Забудь. Расслабься. Оттуда уже ничего не грозит. Я вообще теперь окончательно подружился с головой. С моей стороны сбоев не будет.

− Знаешь, Дениска, а я по сравнению с тобой такая неопытная получаюсь: за ребёнком не ухаживала, кашу варить, памперсы менять – ничего не умею.

− Я, я всё умею! Не переживай. Научу. Это не так сложно, как кажется.

− А ты к малышу вставал по ночам?

− Конечно. К младенцу надо ночью три раза встать минимум. Потом, конечно, легче.

− Везёт кому-то! У кого-то уже де-ети есть! А у меня до сих пор не-е-ту-у! – почти прохныкала Алевтина.

− Будут-будут! И очень скоро.

− А я часто думала: вот выйду я себе благополучно замуж, а потом встретимся мы где-нибудь случайно, ты увидишь, что у меня семья и всё хорошо, и будешь локотки кусать и мужу моему завидовать.

− Ну, а теперь не получится такой встречи, − перебил Денис, − теперь у нас будет всё хорошо.

− Наконец-то.

− …и пусть другие локотки кусают Я вот сейчас подумал… Ведь у нас с женой самый счастливый период семейной жизни был – месяц сразу после свадьбы.

Мог бы и не говорить, поразилась Алевтина. И так ясно. Неужели он таких вещей не понимает?

– Нет-нет! Не то, что ты подумала! – спохватился Денис. – Просто она на следующий день после свадьбы на сессию уехала почти на месяц, а я ремонт в квартире затеял.

Какой ужас! Такое бывает? Ничего себе медовый месяц! Если бы не перспектива Дениса, Алевтина вот прямо сейчас пересмотрела бы свою семейную жизнь, ведь её Мальдивское диво просто незабываемо.

− Знаешь, Денис, а мне несколько лет назад один яркий сон приснился. Про тебя. И, по-моему, очень символичный.

− Ну-ка, ну-ка.

− Слушай. Поздний-поздний вечер. Широкая улица, залитая фонарями, уходит в темноту и слегка вниз. По обеим сторонам – обувные магазины, ярко так освещённые изнутри. Нет, левый ряд сильно освещён, а правый тусклый, в полутьме.

− Обувь вообще-то к выбору спутника жизни снится, насколько я слышал, – вставил Денис.

− Да-да. Представь себе: целая улица обувных магазинов. Ты идёшь несколько впереди меня в каком-то длинном чёрном плаще.

− О! Никогда такого не носил.

− Ну и что, это ж сон! Ты идёшь довольно торопливо и заглядываешь почти в каждый магазин, в основном в те, что справа, где мало света; иногда заходишь на светлую сторону: зашёл, покрутился, посмотрел – мне не видно, что ты там в этих магазинах делаешь − и вышел, идёшь в следующий. А я иду сзади не спеша, только по светлой стороне, и не захожу ни в один из магазинов, только останавливаюсь у витрин и внимательно рассматриваю: мне хорошо видна каждая пара обуви на полках, и мне ничего не нравится: то фасон некрасивый, то колодка не моя – издалека вижу, что носить не смогу, и я иду к следующей витрине. Таким вот образом мы заходим всё дальше и дальше, и магазины уже вот-вот закончатся, а потом – только тёмная аллея с редкими фонарями, а мы так ничего себе и не подобрали. Аль-лё! – Алевтина перебила сама себя, вдохнув глубоко и прерывисто. − Ты меня слушаешь?

– Конечно! Заслушался просто. Так подобрали мы себе пары всё-таки?

− Ага. Слушай. Тут я вижу буквально в предпоследней витрине удивительные туфли и сразу понимаю: моё. Захожу, беру, рассматриваю и поражаюсь: такой обуви наши дизайнеры ещё не придумали. В этих туфлях как будто складной каблук: сначала высокий, на выход, а потом как-то подворачивается внутрь, заполняет пространство под подъёмом, и получается низкий устойчивый каблучок – хоть по горам лазить.

− А цвет какой?

− Совершенно загадочный! Сначала вроде бордовый, очень тёмный такой, как исчерна-бордовый, потом они становятся лиловыми, очень красивого оттенка, даже определить трудно.