Книга Лагуна фламинго - София Каспари

Виктория почувствовала, как ее знобит.

— Педро… Нам нужно уезжать отсюда. Так дальше нельзя. Это только начало, и ты это знаешь. Теперь они перешли все границы. Ты… — Женщина помедлила. — Ты поедешь с нами? Куда бы мы ни отправились?

Уже не в первый раз Виктории и ее родным приходилось уезжать из Санта-Селии.

Женщина вздохнула. В тот день, когда они бежали от Офелии, с ней был юноша по имени Мигель, который хотел отомстить Сантосам. Сегодня с ней был Педро. Но на этот раз они не побегут прочь, словно побитые псы, это им запрещала гордость. Они покинут Санта-Селию с гордо поднятой головой. Зная, что когда-нибудь вернутся.

«Надеюсь, у нас все получится».

Виктория нахмурилась. Лето было в самом разгаре. Временами бушевали ливни и грозы. Реки выходили из берегов, кое-где дороги становились непроходимыми, и нужно было делать крюк. «Ты слишком много думаешь об этом, это не к добру».

Чтобы отвлечься, Виктория пару раз обошла две повозки, на которые она сложила все их пожитки. Пако и Эстелла уже ждали ее во второй повозке. Педро стоял рядом, не сводя с детей глаз, будто их в любой момент могли похитить.

— В прошлый раз нам пришлось красться, точно ворам, — задумчиво протянул Пако.

Виктория посмотрела на сына. Она надеялась, что он не вспоминал те дни. Мальчик очень волновался, считая, что именно из-за него мать сдалась. Собравшись с духом, Виктория улыбнулась сыну.

— Да, на этот раз мы не крадемся, — подбодрила она Пако. — И мы не станем прятаться, верно, Педро? Мы ни от кого не будем прятаться.

— Точно. — Педро похлопал сына по плечу.

— Нам нужно собраться с силами, Пако. Даже самый могущественный человек должен время от времени собираться с силами.

Виктория увидела, что сын нахмурился, но, похоже, такое объяснение пришлось ему по душе.

Вскоре они отправились в путь. Повозка, покачиваясь, ехала по землям Санта-Селии, а Виктория смотрела через плечо на свой дом.

«Когда я вновь увижу тебя, Санта-Селия? И увижу ли вообще?»

Глава 4

Корабль «Америка» должен был отчалить часов в семь. На пристани в Генуе собралось около двух тысяч человек. Город остался у Анны за спиной. Солнце уже клонилось к горизонту. Пассажиры нетерпеливо ожидали момента, когда же можно будет подняться на борт.

Анна заметила, что дрожит, только когда Юлиус обнял ее за плечи.

— Тебе грустно? — шепнул он.

Анна пожала плечами. Перед ее внутренним взором, точно в калейдоскопе, пронеслись воспоминания о прошедших месяцах. Путешествие из Буэнос-Айреса в Европу, встреча с друзьями, а главное, с подружкой Гуштль, первая встреча с семьей Юлиуса… Хотя Анна была взрослой женщиной — в конце концов, ей уже исполнилось тридцать семь лет, — она немного побаивалась свекра. Цезарь Мейер был настоящим патриархом, и Анна не знала, простит ли он Юлиусу внезапный отъезд из страны и столь же внезапную женитьбу. Ее дочь, Леонора, которой только-только исполнилось пять месяцев, сумела растопить лед. Она улыбнулась дедушке, и с тех пор Цезарь стал сдержаннее, не позволяя себе резких высказываний. А вот мать Юлиуса, Оттилия, оказалась очень милой женщиной. Анна видела в ней черты, унаследованные Юлиусом. Они часто посмеивались над тем, что это Оттилия поспособствовала отъезду сына в Новый Свет. Цезарь не скрывал того, что гордится успехами Юлиуса в чужой стране. И все же отношения между отцом и сыном были довольно напряженными. Один вечер особенно запомнился Анне. Даже теперь, думая об этом, она не могла сдержать улыбку.

— О боже. — Юлиус закатил глаза, переодеваясь к ужину со своими родителями. — Моему отцу до сих пор каким-то образом удается заставить меня чувствовать себя так, словно мне все еще пятнадцать!

Анна с любовью погладила мужа по плечу. Теперь, когда женщина разрешилась от бремени, она чувствовала себя необычайно сильной. Как бы то ни было, ужин без отца Юлиуса был бы намного приятнее.

— А нам обязательно идти к ним? — спросила она, кокетливо улыбаясь.

Юлиус пожал плечами.

— Боюсь, что да. — Он ответил ей улыбкой. — Мой отец сегодня даже пригласил кое-кого в гости.

— Вот как?

Анна посмотрела на свое отражение в зеркале, поправляя прическу. Оттилия предоставила ей в распоряжение служанку, и девушка заплела Анне косу и уложила ее в роскошный узел. Седые пряди, уже давно серебрившиеся в волосах у Анны, контрастировали с ее все еще молодым лицом. Женщина снова посмотрела на Юлиуса.

— Кого?

Ее муж почему-то замялся. Не ответив, он встал и подошел к колыбельке, где мирно спала малышка Леонора.

Оттилия поставила колыбель у них в комнате. Когда-то в ней спал Юлиус.

— Софию Кнокс.

— Кого? — Анна не помнила, чтобы когда-то слышала это имя.

— Женщину, с которой я когда-то был обручен.

— О…

— Отец упрекает меня в том, что я ее бросил. — На лице Юлиуса застыла мольба. — Но я клянусь тебе, Анна, София все знала и освободила меня от обязательств. Мы никогда не любили друг друга. — Юлиус посмотрел в окно. — Я не понимаю, как можно испытывать страстную любовь к человеку, с которым когда-то спорил о том, кто засунет себе в рот больше дождевых червей.

— Вы устроили такое соревнование? — изумленно переспросила Анна.

— Да. — Юлиус повернулся к жене.

— И кто победил?

— София. Ей удалось засунуть себе в рот пять червяков, а мне только четыре.

— Сколько вам тогда было лет?

— Шесть или семь.

Анна нахмурилась. Судя по всему, София Кнокс была неплохой женщиной. И все же Анну мучило неприятное предчувствие.

За едой Юлиус вновь проявил себя с лучшей стороны.

— Ну что? — Цезарь Мейер опустил ложку в суп, но ко рту ее подносить, похоже, не собирался. — Вы уже были сегодня у своего духовника, дорогая моя невестка? Наверняка с тех пор, как вы сюда прибыли, вам хочется исповедаться в кое-каких пустяках, не так ли? Ваши ведь шагу ступить не могут, не спросив разрешения у священничка, верно?

— Анна лютеранка, папа. — Ложка Юлиуса громко звякнула о тарелку.

Цезарь удивленно приподнял брови.

— Вот как? С каких это пор?

— С самой свадьбы, господин Мейер.

Анна смотрела свекру прямо в глаза, не переставая есть суп. К счастью, краем глаза она заметила, что свекровь ей улыбается.

— А мне кажется, католическая религия все же практичнее, — вмешалась София.

Анне было не по себе при мысли о том, что придется встретиться с бывшей невестой Юлиуса, но после первых же минут общения с этой женщиной она поняла, что бояться нечего. София была пухленькой, у нее было круглое, очень доброе личико с обворожительными карими глазами. Темные волосы курчавились, и их хозяйке явно пришлось с ними намучиться. Голос у Софии был низковат как для женщины, и в целом она вела себя довольно прямолинейно. Сложно было пропустить ее слова мимо ушей. Оттилия шепнула Анне, что София борется за права женщин и потому многие опасаются приглашать ее в гости, учитывая тот факт, что она не стесняется в выражениях.