Книга 47 - Алексей Чумаков

Он улыбнулся.

– Моего внука никакими объяснениями не убедишь в том, что подарки под елкой оставляет не Дед Мороз. Если сам не захочешь, никто не лишит тебя веры: ни доводы ученых, ни факты материалистов.

Я немного удивился тому, как этот человек строил свои фразы: его внешний вид говорил о простоте и не намекал на образованность. Понятно, что люди могут выглядеть по-разному, и не надо встречать по одежке, – бла-бла-бла! – но я действительно был удивлен. Все мы порой забываем взглянуть в глаза собеседнику и увидеть там мысли, прежде чем услышать эти мысли в его словах.

– У вас есть внук? Сколько ему?

Старик продолжал улыбаться и смотреть прямо перед собой.

– Ему уже десять лет, смышленый мальчик. Говорят, главный заводила в классе. При этом пишет всем контрольные, помогает.

– И все еще верит в Деда Мороза? – улыбнулся я.

– Он верит в чудеса. А Дед Мороз – это ведь не чудо, он и правда есть. В то, что он существует, не нужно верить, это достаточно знать.

Я смотрел на пожилого человека, и улыбка не сходила с моих уст. Он как будто и сам верил в Деда Мороза.

– Вынужден с вами согласиться, – сказал я. – Иногда сам гляжу под елку и ловлю себя на надежде увидеть там подарок. Не купленный, а самый настоящий волшебный подарок!

Старик улыбался, и я улыбался. Внутри все цвело и искрилось. Я почти ощутил аромат мандаринов, снега и тайн, – аромат Рождества. Вдохнув полной грудью свежий осенний воздух, я закрыл глаза. И лишь резкий сигнал клаксона вернул меня на землю.

– Вот и мой автобус, – с сожалением произнес я.

Он медленно поднял глаза, и мы встретились взглядом.

– Торопитесь, а то затолкают, да еще и настроение испортят, – тихо произнес он, бросив добрый взгляд на толпу, спешащую в открытые двери автобуса, словно в райские врата.

Мне стало стыдно за суетливых невежд перед этим спокойным и умным мужчиной, который казался не от мира сего. Я повернулся и шагнул в сторону автобуса, но снова услышал сиплый голос бездомного.

– Когда вы вернетесь, я еще буду здесь.

Я едва успел запрыгнуть в автобус. Издав шипящий звук, похожий на выдох, консервная банка на колесах медленно тронулась с места, а пассажиры – кильки с каменными лицами – уставились кто куда. Сквозь заляпанное стекло я видел, как мой собеседник провожает меня взглядом. В его глазах читались и грусть и радость одновременно. Мудрость, уверенность и в то же время растерянность и беззащитность. Глаза несчастного человека, который в глубине души своей, возможно, счастливее многих. Взгляд отца и деда, взгляд старости, принимающей свою безысходность достойно. И я вдруг почувствовал умиротворенность, увидев в отражении его души правильное отношение к финалу: спокойствие. Когда остановка исчезла из виду, я развернулся, оперся о двери и подумал: «Надо позвонить папе».

9:00

Я на работе.

Зайдя в офис и снимая пальто, как всегда поздоровался с секретаршей. Сегодня придраться к моей пунктуальности ни у кого не получится.

– Доброе утро.

– Здрасте, исправившийся работник.

– Солнышко на улице, так хорошо! – произнес я, поправляя вешалку и не обращая внимания на колкости.

– Ага, только толку с того? Один хрен, тебе здесь торчать до вечера, – ответила она, жуя жвачку с открытым ртом.

– Солнце в любом случае приятнее, чем тучи и дождь.

– Да ну? В дождь хоть сидеть и тупить можно, а когда солнце – жалко.

– Тупить?

– Нет, дождь! – она презрительно прищурилась. – Конечно, тупить!

– Тогда представь, что за окном пасмурно.

– Ага, непременно, только вот с воображением плохо, – съязвила секретарша.

– Ну, тогда остается тебе тупить в солнечный день! – парировал я и направился в сторону своего рабочего стола, заметив ее ухмылку мне вслед и вытянутую руку с торчащим средним пальцем.

Я громко поздоровался с коллегами и включил компьютер. На удивление, в офисе было спокойно, словно перед выходными. Всматриваясь в лица сотрудников, я попытался разгадать причину их умиротворенности – то, что мне еще неизвестно. Оставив это, открыл последние документы и, всматриваясь в свои работы, попытался найти ляпы, которые, возможно, не смог разглядеть замыленным взглядом вчера.

«Вроде все в порядке. Почти гениально». Я откинулся на спинку кресла.

И все-таки мне не давал покоя тот факт, что от меня что-то скрывают. Учитывая настроение, царящее в стенах офиса, похоже, я один был не в курсе событий. И я решил отправиться к месту для разговоров – к кофеварке, неторопливо выпить кофе и, по возможности, разузнать обо всем.

Там я встретил лишь нашего прыщавого системного администратора, который, как всегда, что-то жевал. Печенье – судя по крошкам в уголках его губ.

– Привет! – я начал разговор.

– Здорово! – ответил прыщавый парень.

– Приятного аппетита!

– Спасибо, чувак.

– Как тебе денек?

– Охереть – солнце! – воскликнул он.

– Да… Солнце – как весной, но пахнет все равно осенью.

– Не знаю. Когда я ехал на работу, вокруг меня пахло только дерьмом – и на улице, и в автобусе. Когда уже и в офисе завоняло, я, типа, понял – что-то не то. Вот. Прикинь, у меня кошак насрал на кресло, а я сел на его дерьмо! – он искренне засмеялся, выплевывая остатки пищи при каждом выдохе. – Охренеть, я-то думал, вокруг воняет, а это я вляпался, прикинь!

– Да уж, прости, что я тут тебе про аромат осени… – я улыбнулся в ответ.

Тот не унимался:

– Домой приеду – оторву ему яйца и сделаю из них пирожки!

– Пирожки? Хм. Из кошачьих яиц? Креативно, – я брезгливо фыркнул, всячески отгоняя мысль о том, что пирожки из кошек – это слишком яркое и актуальное для меня впечатление.

– Ты так скривился, будто ел такую херь! – парень захохотал, явно чувствуя себя королем юмора.

Я улыбнулся в ответ и, чтобы не выдать то, что меня задело его случайное попадание, отшутился:

– Да я последние лет пять, кроме кошачьих яиц, вообще ничего не ем.

– И что, помогает?

– От прыщей разве что.

Он замолк.

– Котам не нужны яйца, а людям – прыщи! Так почему бы не воспользоваться этим круговоротом яиц в природе? – я хихикал над противником, поверженным в этой словесной дуэли тупого юмора.

– Ладно, не парься, – я по-дружески хлопнул его по плечу и подошел к шкафу с чистыми чашками. – Информирован – защищен! Теперь ты знаешь, что делать.

Паренек зашагал по коридору, сверкая мокрым пятном на джинсах. Видимо, оттирал-таки то, на что сел. А я сделал себе кофе. Нотки горьковатого и вязкого, но в то же время нежного и очень ароматного кофе впились мне в язык, звуча, словно бразильские конго в долине безлюдных плантаций. Я почувствовал прилив сил и получил эстетическое удовольствие от того, что держу маленькую чашечку двумя пальцами одной руки, придерживая крошечное блюдце другой. Прямо как эстет в шикарном ресторане на дегустации. Мне нравилось сидеть на барном стуле, наблюдая начало дня, окаймленного солнечными лучами. Правда, я так и не узнал, почему сегодня все ведут себя слишком спокойно и нарочито отрешенно. Чувствовал, что что-то не так, но человека, который мог бы удовлетворить мое любопытство, я только что ткнул носом в его собственные прыщи.