Книга Пропавшая леди - Джуд Деверо

— В ранней юности, — рассказывал он, — я три года плавал на китобойном судне. Работа тяжелая, но стоянки у нас были в интересных местах, например в Китае, где я и научился делать этот массаж.

Где бы он этому ни научился, она была благодарна. Руки Трэвиса находили и расслабляли одеревеневшие мускулы, снимая напряжение и возвращая им подвижность.

Риган не хотелось двигаться, и он, легко перевернув ее, словно куклу, принялся массировать живот. Он потирал, поколачивал, поглаживал, надавливал, ласкал каждый дюйм ее тела. Продвигаясь вверх, он добрался до лица и стал массировать щеки и кожу вокруг носа, а Риган к тому времени так расслабилась, что прикосновение рук Трэвиса лишь будило в ней чувственность. Она вообразила себя большой кошкой, растянувшейся на солнце в ожидании дальнейших приключений.

Когда руки Трэвиса вернулись к ее бедрам, это показалось самой естественной вещью на свете. Нежная, понимающая улыбка тронула уголки ее губ, но глаза она не открыла, предпочитая отдаться чувствам. Возможно, слегка изменилась сила давления его пальцев, или, может быть, его возбуждение передалось ей через кончики пальцев, но она его поняла.

— Да, любовь моя, — с гортанной ноткой в голосе проворковал он.

Он не прикасался к ней ни губами, ни какой-либо другой частью тела, кроме рук — этих великолепных, крупных, крепких рук, которые, как она видела, могли расшвыривать взрослых мужчин, словно те ничего не весили. Его сильные, мозолистые пальцы, действуя проворно и искусно, вновь прошлись по ее коже там, где только что к ней прикасались.

Глубоко внутри Риган почувствовала словно какое-то жужжание, как будто начал работать какой-то примитивный механизм. Слегка выгнувшись ему навстречу, она предложила себя.

— Прошу тебя, — прошептала она, проводя руками по его предплечьям и обводя кончиками пальцев каждый мускул. — Пожалуйста.

Трэвис, не теряя времени, подчинился ей, тем более что сам был близок к тому, чтобы сломаться. Чувственность их совокупления и красота ее стройного юного тела совершенно заворожили его, и когда он очень осторожно и медленно вошел в нее, это не нарушило неземной нежности их наслаждения.

Риган уже немало узнала о том, как заниматься любовью, и умела продлить период предвкушения; она следовала за ним, как будто их тела были навечно объединены в единое целое. Однако она не могла слишком долго сдерживать себя, дыхание ее участилось и она вцепилась пальцами в плечи Трэвиса. Не прошло и нескольких секунд, как их нежность превратилась в страсть, потому что оба они изголодались друг по другу.

Когда их страсть достигла кульминации, Риган вскрикнула, почувствовав, как на глазах выступили слезы, потому что слишком острым было чувство удовлетворения.

В течение нескольких минут она лежала неподвижно — счастливая, насытившаяся и успокоившаяся.

Трэвис не спеша скатился с нее и, приподнявшись на локте, смотрел на нее сверху вниз. Его карие глаза потемнели, и она заметила, как густы его короткие ресницы.

«Кто он, этот человек? — подумала она. — Кто этот мужчина, который заставляет мое тело петь под какую-то волшебную мелодию?» Он не сказал ни слова, и ей показалось, что она видит его впервые. Он держал ее в плену, однако заботился о ней и вел себя так, как будто она была для него чем-то ценным, а несколько раз он даже явно раскаивался в том, что держит ее взаперти. Что он за человек, если может быть таким нежным и таким могущественным одновременно?

Глядя на него изучающим взглядом, она думала о том, что, в сущности, очень мало его знает. О чем, интересно, он думает, кого он любил и кто любил его? Она провела пальцами по его щеке. Способен ли полюбить этот человек, который, судя по всему, считает, что весь мир принадлежит ему? Может ли обыкновенная женщина превратить его в раба и держать в своих маленьких ручках его большое, сильное сердце?

Она провела рукой по его голой груди, почувствовала, как бьется под ладонью его сердце, потом запустила пальцы в волосы на груди и неожиданно резко дернула их.

— Прекрати сейчас же, бесенок, — проворчал он и поцеловал кончики ее пальцев. — Могла бы, кажется, почувствовать благодарность за то, что я заставил тебя так кричать от удовольствия.

— Благодарность? — возмутилась Риган, стараясь скрыть улыбку. — С каких это пор рабыня чувствует благодарность к своему хозяину?

Трэвис не попался на эту удочку, а просто что-то проворчал и придвинул ее поближе к себе. Он, кажется, даже и не заметил, что ее тело оказалось изогнутым под самым невероятным углом.

Риган хотела было заявить, что не сможет спать, обвиваясь таким образом вокруг его тела, но промолчала, потому что почувствовала себя виноградной лозой, обвивающейся вокруг ствола мощного дуба, расслабилась и погрузилась в глубокий сон.

Глава 6

На следующее утро томность, в которой пребывала Риган, исчезла в мгновение ока, когда Трэвис разбудил ее, плеснув ей в лицо пригоршню холодной воды.

— Одевайся, — приказал он, уминая одежду, в том числе и принадлежащую ей, в переполненный сундук.

Увидев, как он окончательно приводит в негодность ее разорванное бархатное платье, свертывая его в тугой маленький комок, Риган обрушила на него свой гнев.

— Прекрати! Я не позволю так обращаться с моим великолепным платьем, — заявила она, отбирая у него платье и с любовью разглаживая его.

Трэвис с любопытством взглянул на нее.

— Но оно все равно разорвано. Его можно использовать разве что в качестве тряпки.

— Его можно починить, — заявила она, аккуратно складывая платье. — Я очень хорошо умею чинить одежду, а ворс на бархате скроет заштопанное место.

— С каких это пор богатые английские леди сами чинят свою одежду?

Риган быстро повернулась к нему.

— Разве я говорила, что богата? — сказала она с самодовольной улыбкой.

— То, что тебя вышвырнули на улицу, должно быть как-то связано с деньгами, — сказал он. — А теперь одевайся, иначе мы снова окажемся в постели и корабль уйдет без нас.

Задумавшись над его словами, она принялась одеваться, потом, не удержавшись, спросила:

— Ты действительно думаешь, что я могла бы соблазнить тебя?

Трэвис понятия не имел о том, что она говорит, но при взгляде на нее — полуодетую, с поблескивающими синими глазами, кожей, все еще светящейся изнутри после ночи любви, — подумал, что она может заставить его сделать все, что угодно.

— Перестань искушать меня и одевайся. На борту корабля у тебя будет несколько месяцев, чтобы разыгрывать из себя соблазнительницу, а сейчас надо делать дело.

Покраснев, потому что он неправильно ее понял, Риган принялась одеваться. Мысль, что она собирается в другую страну, будоражила ее воображение. Взглянув на Трэвиса, запихивающего в сундук сапоги поверх чистых белых рубах, она улыбнулась. Пусть даже он никогда не станет джентльменом, но зато у него масса других достоинств. Она вытаращила глаза, увидев, как он, заперев сундук, схватил его за кожаную ручку и, взвалив на спину, поднялся на ноги.