Книга Милая обманщица - Дорис Смит

Видит бог, она и так уже натерпелась страху, с нее хватит. Луна, балансирующая как футбольный мяч на границе темных облаков, превращала дорожку в черно-белый рельеф. Пронзительные крики дроздов прорезали тьму. Этого достаточно, чтобы напугать нервную горожанку, а тут еще утомительные допросы…

И вдруг, случайно взглянув на Рори, она заметила, что вид у него почти сочувствующий.

— Я ведь тоже немало об этом думал, — мрачно признался он. — И я тоже на самом деле рад. Подумать только, наши взгляды могут иногда и совпадать.

Домик лесорубов на небольшой прогалине служил одновременно и главным офисом лесничего. Рори собрал нужные бумаги, и они отправились обратно. Глаза Хейди привыкли к темноте, а уши — к окружающим их звукам. Вдали послышалось глухое уханье. Похоже на сову. Но спросить, так ли это, означало выдать свое невежество. Поэтому девушка вглядывалась в темную стену леса. Еще одна птица прокричала рядом, и Рори усмехнулся:

— Сова где-то поблизости.

— Да, мне тоже показалось, что похоже на сову.

— У нас здесь много неясытей [1]. — Он взглянул на ветку дуба. — Вот здесь, между этими ветвями, прошлой весной было гнездо. Тоби целыми днями за ним наблюдал. Кстати, Сюзанна, тебе не мешает знать, что у нас проблема.

О, снова она оказалась в паутине, в неразрешимом лабиринте загадок. У нас — нас! — проблема. Почему «у нас»?

— Если я могу чем-то помочь… — начала Хейди.

— Не знаю, насколько ты можешь помочь, но я считаю, что ты, по крайней мере, должна быть в курсе. Он не любит работать головой. Совершенно невнимательный. Не хочет думать. И совсем не желает работать… Разве что иногда, по настроению. Мне кажется, я только и делаю, что вдалбливаю ему эти простые вещи.

— Ты вряд ли примешь мой совет, но мне кажется, мальчику нужны любовь и нежность.

— Любовь и нежность в твоем понимании!? — Он зло усмехнулся. — О нет! Такого я даже твоему коту не пожелал бы. Может, я суров с ним, но, по крайней мере, я его не бросаю.

Значит, Сюзанна в свое время еще кого-то бросила.

— Да, я… Прости, я не подумала.

— А знаешь, Джонни, характер с тех пор у тебя стал гораздо лучше. Если бы я сказал такое лет десять назад, ты бы вцепилась мне в лицо, как сова.

Атмосфера сразу разрядилась, и Хейди вдруг почувствовала себя легко и свободно.

— Я ведь не видела еще ни одной совы! — воскликнула она со смехом.

— Не видела? — Он тоже вдруг развеселился и успокоился. — Ну, это легко исправить. Они здесь недалеко.

Он сунул руку в карман пиджака и вытащил фонарик, направив луч не на ветки, а на землю под деревьями.

— Помет, — коротко бросил он. — Если есть помет, где-то поблизости совы.

Помета оказалось много. Рори разглядывал деревья, потом отломил сухую ветку и постучал ею по стволу дерева, под которым они нашли больше всего помета. Почти тотчас палевая совка вылетела из норы и попала в красный луч фонарика. Летела она почти бесшумно. Крупная голова придавала ей нелепое сходство с будильником. Потом сова села на ветку березы. Рори снова ее спугнул, и она стала кругами летать над ними. В лунном свете ее так хорошо было видно, что можно было разглядеть даже ворсинки на перьях под брюшком.

Не зная, выдает она себя этим или нет, Хейди, забыв обо всем, зачарованно следила за ее полетом.

— Спасибо. Это было просто великолепно. — Она оглянулась на своего внезапно замолчавшего спутника и… не могла сдвинуться с места. Хейди молча смотрела на него, вся дрожа, в ожидании… Это было чувство, которое ей никогда в жизни еще не приходилось испытывать, и она не знала, что это — боль или восторг.

Рори пошел дальше по тропинке. Он шагал не оборачиваясь, и Хейди торопливо засеменила следом. На обоих напало какое-то неловкое оцепенение, и они шли молча. Наконец впереди показалась едва белеющая тропинка, как светлый ручеек среди темных берегов.

И вдруг что-то зашевелилось! Поднялась головка и застыла на месте. Хейди она показалась в темноте похожей на медвежью, с белыми и темными полосками. Она мелькнула только на секунду. И так же быстро исчезла. Но девушка успела ее заметить — какое-то кошмарное привидение, какое-то чудовище, вышедшее из земли!..

— Что… что это было? Там… ты видел? — произнесла она дрожащим голосом.

Ее охватил ужас. Хейди тяжело дышала и вдруг кинулась в объятия Рори. Сначала она этого даже не заметила, только поняла, что оказалась рядом с кем-то большим, надежным и успокаивающим.

— Это хряк-барсук. Он, наверное, испугался еще больше, чем ты. Ничего, не бойся, — ласково утешал Рори, и она стыдливо взглянула на него. — Да, я знаю, их легко испугаться, особенно в темноте. Они похожи на привидения, когда вот так внезапно выныривают. Но теперь он наверняка удрал, так что вряд ли мы его увидим.

— Барсук? — Хейди вдруг похолодела от ужаса. Она совсем забыла про Сюзанну. Наверное, он не может понять, что это случилось с Сюзанной. — Прости меня. Как глупо…

— Нет, что ты. Я же тебе говорю — барсуки могут кого угодно испугать, особенно в темную ночь.

Невероятно, думала Хейди, но он, видимо, даже не подумал, насколько такое поведение нетипично для Сюзанны. Но вскоре Хейди поняла, что ошиблась. Взгляд, устремленный на нее, вдруг изменился. И в нем не осталось утешения и заботы.

— Сюзанна, я не могу больше притворяться и играть в эти игры. Ради всего святого, скажи мне, где ты была?

— Я же тебе говорила… в Дублине…

— Да ладно, перестань, — довольно грубо оборвал он ее. — Я говорю обо всех этих десяти годах. Ты уехала тогда с Фриманом, да?

Все, что она могла сделать, — только молча покачать головой, безнадежно, умоляюще.

— Если бы я вас тогда нашел, я бы точно выпустил ему кишки. — Он помолчал, потом вновь повторил: — Кишки бы ему выпустил.

Хейди прижалась спиной к платану. Рори стоял совсем близко, обеими руками упершись в ствол дерева.

— Я думала… я надеялась… что все кончено… Прошло столько времени. — Она удивлялась, что он постоянно говорит о десяти годах ее отсутствия. На самом деле ведь ее не было здесь пятнадцать лет.

— Это не играет роли.

— Я надеялась, что ты забудешь.

— Поэтому ты так исчезла — ни письма, ни звонка?

— Отчасти да.

— И стала выдавать себя за какую-то мисс Браун?

Ситуация накалялась с каждой секундой. Она смогла только кивнуть:

— Пожалуйста, не думай ничего дурного.

— А что мне остается?

— Просто скажи, что я оказалась не права и ты не смог меня забыть. Прости, что я вернулась. Мне было нелегко на это решиться. Но я думала прежде всего о матери и считала, что ты давно уже и думать обо мне забыл.