Книга Ненавижу-люблю - Алена Любимова

Я вновь и вновь разглядывала любимые черты и переживала счастливые моменты. Что же с нами случилось? Куда ушло наше счастье? И почему он больше не верит в мою любовь?

VII

На следующий день Бахвалов снова нанес мне визит, и, в отличие от предыдущих, нехарактерным для него цивилизованным образом: сперва позвонил, убедился, что мне удобно его принять, и после этого отпер ключом мою дверь.

Естественно, за его реверансами крылась корыстная цель: он подкинул мне Люську. До самого вечера. Даже лоток для нее с собой принес. Выяснилось, что Люська, в случае чего, может, как кошка, и на лоток сходить. Приучена.

Я-то, в общем, против ее пребывания не возражала. Все веселее, чем одной. Но почему Бахвалов не мог ее в своей квартире оставить? Тем более если выводить ее необязательно Впрочем, и этому нашлось объяснение.

— Да понимаете, когда ей становится одиноко, она хулиганит. Провода, например, грызет. Пару часов-то она спокойно просидеть может. Но меня целый день не будет. И взять с собой ее никак не получается.

Неужели на свидание собрался? Что же, значит, заранее не знал, если вчера со мной насчет Люськи не договорился? Или при маме моей говорить постеснялся? А что мне, в конце концов, за дело до его личной жизни! Пусть катится куда хочет. Мы с Люськой найдем, чем заняться.

— Приеду и сразу ее у вас заберу! — пылко пообещал он. — Ничего, если поздно получится?

— Только снизу, пожалуйста, позвоните. Чтобы я в неглиже не оказалась.

— Ну естественно.

Ах, теперь для него такое естественно! Кто бы еще вчера мог подумать. Хотя вчера я ему не была нужна, а сегодня он от моей доброй воли зависит. До чего мужики корыстный народ! Только что был совершеннейшим хамом, а теперь вон передо мной как расшаркивается.

Но я была Бахвалову благодарна за Люську. Она то и дело переключала мое внимание на себя, и я поневоле меньше думала о Максиме и не так сильно вздрагивала от каждого телефонного звонка, надеясь услышать его голос.

Задень мне позвонило множество людей. Мама, которую я еле-еле убедила не приезжать ко мне. Ларка с жалобами на грипп и очередными нотациями. На какую тему, не помню, потому что старалась не слушать. Еще позвонили несколько знакомых. Узнав о моем приключении, они стандартно охали и начинали давать советы, что делать, чем лечиться и как питаться, чтобы скорее встать на ноги.

Советы я получала крайне противоречивые и даже взаимоисключающие. Лишь по одному поводу были едины все: надо есть побольше студня, желе и молочных продуктов, чтобы кости скорее срастались.

А у меня вообще никакого аппетита не наблюдалось. Впрочем, студня и желе — тоже. И, главное, одна мысль о них вызывала во мне отвращение.

Сколько я ни гипнотизировала обе телефонные трубки, Максим на связь по-прежнему не выходил. Я решилась первой нарушить затянувшееся молчание. Пусть хоть как следует меня выслушает. Ведь это я сейчас инвалид. Имею право на последнее слово.

Я набрала номер его квартиры. Подошла мама. С ней говорить совсем не хотелось. Взяла мобильник. И вновь подошла его мама. Я проклинала себя на чем свет. На экране-то мое имя высветилось. Теперь молча не отключишься. В этом плане городской номер удобнее.

Пришлось поздороваться. Справиться о самочувствии, о настроении и выслушать ее хоть и прохладный, но вежливый, подробный ответ. Похоже, она не знает о нашей ссоре. В ее тоне ничего не изменилось. Она всегда со мной так разговаривает. Это меня обнадежило, но ненадолго, ибо я почти тут же получила новую порцию отрицательных эмоций.

— Максик уехал до позднего вечера, — сообщила мне в заключение его мама. — Так что звоните ему, Алисочка, на второй мобильный.

Вот это новость! Насколько мне было известно, у моего любимого один мобильник! Не спрашивать же теперь номер у его матери. Никогда не опущусь до подобного унижения! Она и так ко мне нежных чувств не питает. А узнавать номер второго мобильника равносильно признанию, что у Максима есть от меня секреты. Нет уж, Мария Вениаминовна, не получите вы от меня такой радости!

— А куда он поехал?

— Разве вы не знаете? У меня, Алисочка, создалось полное впечатление, что вы вместе отправились.

— Я сейчас не могу никуда поехать. Ногу сломала.

— Боже мой! Когда? Максик мне ничего не говорил! — заохала она.

Еще любопытнее! Она, значит, даже этого не знала!

— Ну он, наверное, не хотел вас расстраивать, — как могла равнодушно произнесла я.

— Наверное. — Маме Максима моя версия явно пришлась по душе. — Максик мальчик заботливый, всегда волнуется из-за моего давления! Может, он просто мне ничего не сказал и к вам поехал? Хотя мне почему-то показалось, что он собрался за город. Но, может, я ошибаюсь. Позвоните ему.

На этом мы распрощались. Лучше бы мне с ней не разговаривать. Теперь я расстроилась сильнее прежнего. Оказывается, Максим не просто совершенно по-глупому со мной поругался, но к тому же еще от меня и скрывается!

Так хотелось позвонить ему и все объяснить, но именно этого я сделать не могла, и беспокойство мое росло. Надо обязательно его поймать до отъезда в командировку!

Глупо-то глупо, но с какой целью он завел второй мобильник? Вернее, сам по себе факт ничего особенного в себе не таил. У Максима множество деловых переговоров. Второй телефон не помешает. Но вот то, что я про него даже не подозревала…

До этого самого момента я была уверена, что знаю про своего любимого все, и гораздо больше, чем его мама. Разговор с ней мою уверенность по сему поводу сильно поколебал. Если только Максим вчера, разозлившись на меня, не завел себе новый мобильник специально, чтобы я помучилась. Тоже, конечно, не очень красиво с его стороны, учитывая, в каком я сейчас нахожусь положении. Но я предпочла бы, чтобы дело обстояло именно так. Ведь это значит, что он сошел с ума от ревности. То есть любит меня и дорожит нашими отношениями. Если же второй телефон появился у него давно и он не удосужился дать мне номер… Нет, о таком не хотелось даже думать…

Для отвлечения мы с Люськой стали смотреть телевизор. Все подряд. Какие-то сериалы, новости… Так под телевизор и заснули в обнимку.

Разбудил меня телефон. Максим! Нашаривая спросонья трубку, я одновременно пыталась сообразить, что сейчас скажу ему. Однако это, конечно же, оказался Бахвалов!

— Вы? — разочарованно пробормотала я.

— Что, не вовремя?

— Вообще-то мы уже спали.

— Вообще-то сейчас всего-навсего десять часов, — сказал он. — Специально торопился, чтобы не поздно вернуться. Или вы плохо себя чувствуете?

То ли мне показалось, то ли в его голосе послышалась тревога.

— Температуры нет? — продолжил расспрашивать он.

Далось ему мое здоровье.

— Нет. И студень я тоже не ела.