Книга Эхо времен - Шервуд Смит

Саба, к удивлению Риордан, согласно кивнула.

— Мне знаком такой тип мужчин. И вообще у меня такое впечатление, что Агентство таких людей отбирает по всему миру — и мужчин, и женщин. Моя бывшая напарница была такая. Вполне могу представить, как она что-нибудь в таком духе откалывает с твоим мужем — просто для того, чтобы посмотреть, чем дело кончится.

— А я бы её, пожалуй, прибила, — призналась Эвелин. — Да, — она поморщилась, — представь себе, я бы так и сделала. Очень здорово, конечно, внушать Россу то, что я сама могу о себе позаботиться, но инстинкт срабатывает быстрее мысли, и не только у него.

Профессор улыбнулась, но взгляд её тёмных глаз не изменился.

— Ой, — фыркнула Риордан. — Вот об этом я не подумала. Одно из неприятных маленьких озарений, благодаря которым перестаёшь задирать нос. Надо будет не забыть об этом, если Миша снова примется за своё, а муж начнёт извергать пламя.

Саба склонила голову к плечу, но промолчала. Эвелин коротко и резко выдохнула, заставляя себя снова думать о работе.

— Кстати, о русских и о враждебности йилайлов. Если предположения русской-лингвиста верны, то есть определённый смысл в том, почему высказывания враждебного характера звучат наиболее цветисто. Чем больше враждебность, тем сильнее она завуалирована. Это даёт другому собеседнику время обдумать свой ответ и решить, на чьей стороне преимущество, а кому лучше отступить. Это может означать, что повседневная деятельность требует относительно простой речи — и не только при общении с чужаками, но и между собой. В противном случае это бессмысленно.

Музыковед задумчиво прищурилась.

— Я бы не стала делать опрометчивых выводов, — сказала она, — насчёт того, что имеет смысл, а что бессмысленно в йилайлской культуре. В особенности потому, что язык йилайлов многослоен, в нем присутствует странная система времён и имеют место чуждые нам сенсорные аспекты.

— А я подумала, что все это — следствия ограниченного объёма данных, — призналась Риордан. — И, кажется, ошибалась.

— Я не до конца уверена в своих выводах, — осторожно проговорила Саба, — но во многом я с тобой согласна: в обыденной жизни, по повседневным поводам резонно переговариваться коротко. — Она задумалась и продолжила: — Но все же такое ощущение, что практически любой аспект жизни у йилайлов связан с проявлением той или иной степени враждебности — по крайней мере, когда речь идёт о встречах с чужаками.

— Если верить результатам исследований, проводившихся на протяжении всего нескольких месяцев, — вздохнула Эвелин. — Я все думаю об этом несчастном биологе.

Она поёжилась, вспомнив о горе и ужасе Екатерины в тот момент, когда отряд русских обнаружил останки своего товарища вскоре после первого столкновения с местными обитателями.

Мариам тоже не осталась равнодушной. Она нахмурилась и опустила глаза. Эвелин стало неловко, и она пожалела о сказанном. На миг она забыла о первой напарнице Сабы. Не лежала ли эта женщина в безымянной могиле на какой-нибудь далёкой планете за много столетий от нынешнего времени? Или время из-за чего-то непоправимо сместилось, и Лизетта Аль-Асир потерялась навсегда, как это, судя по всему, случилось с первым напарником Эша.

Эвелин, покусывая губы, гадала: станут ли Гордон и Мариам обсуждать эту тему между собой? У них было много общего, но и он и она были замкнутыми людьми.

Саба подняла голову и тихо проговорила:

— Со мной такое тоже случалось. Часто. Враждебность в речи вполне может подчёркиваться только при виде впервые появившихся чужаков.

— Нам предстоит именно такой приём, — сказала Риордан, радуясь тому, что напряжённый момент миновал.

— Возможно. Но что касается тонкостей, — заметила музыковед, — то большинство фраз звучит как ритуальные вызовы, в которых обе стороны заранее знают и вопрос, и ответ ещё до того, как они произнесены. Это разновидность прямолинейного этикета.

Эвелин кивнула, порадовавшись тому, что чутьё не обманывает её, а мнение пока совпадает с мнением более сведущей в таких вопросах Сабы.

— …а русские только начинали внедряться в местную иерархическую систему, поэтому к ним с вызовами обращались чаще и более формально…

Эвелин показалось, что в мелодичном голосе эфиопки прозвучало сомнение.

— Но?.. — поторопила она Мариам.

— Пока выводы делать слишком рано, — покачав головой, ответила та.

— Понимаю, — согласилась Риордан. — Но говорить об этом все-таки надо, и к тому же, как мы ни стараемся, мы почти не продвигаемся вперёд…

Она указала на велотренажёры.

Саба улыбнулась.

— Ну, хорошо. Мне кажется, что йилайлы совершают очень мало неожиданных или импульсивных поступков — если на основании имеющихся данных мы делаем верный вывод об их культуре. Однако мы вынуждены вернуться к тому факту, что отряд русских исчез внезапно, бесследно, не подав никаких сигналов.

— Этого мы пока точно не знаем, — возразила Эвелин. — Оказавшись на планете, мы, возможно, все же сумеем что-то там отыскать.

— А если нет?

Риордан прикусила губу.

— Признаться, этот вопрос меня тоже тревожит. Я думаю, что проблему — если проблема существовала — создали, вероятно, вовсе не йилайлы, а кто-то из представителей других обитающих на планете рас. О них мы пока ничего не знаем, кроме нескольких имён и набора поверхностных характеристик. У русских, судя по всему, было слишком мало времени, и они не могли узнать об этих существах больше за короткий промежуток от своего появления до исчезновения. Они столько времени прожили в джунглях, наблюдая за городом!

— И?.. — взволнованно проговорила Мариам.

Эвелин вздохнула.

— Что ж… Знаю, осуждать кого-либо несправедливо, но я не могу избавиться от мыслей о том, в кого превратились йилайлы на нашем конце линии времени — в этих ласок. Никаких признаков общественной структуры, музыки — ничего этого не увидели Росс и Эш, когда столкнулись с ними! Ничего, кроме жуткой агрессии и жажды крови!

— Я тоже об этом думала, — призналась Саба.

Риордан обрадованно продолжила свои размышления вслух.

— До сих пор во всех культурах, с которыми мне доводилось сталкиваться так или иначе, всегда встречались хотя бы какие-то следы предыдущих цивилизаций. Но здесь перед нами предстают йилайлы, чья культура предельно сложна и напоминает одновременно о средневековых гильдиях и индийских кастах. Судя по всему, каждый индивидуум при рождении попадает внутрь определённой гильдии и принадлежит ей, похоже, до конца жизни. В именах йилайлов указывают название гильдии, семейное положение и род деятельности — и у каждого есть своё, строго определённое место. — Она покачала головой и заговорила снова. — Чужаков там принимают холодно. Им приходится интегрироваться в систему очень медленно, но все же это интеграция, а не конфронтация. Русские говорят: войны там нет. И тем не менее мы столкнулись с исчезновением отряда.