Книга Белый пиар - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слишком заумно, – подумав, ответила Женя. – Не по-человечески. Все с вывертами.
– Вот-вот! – перебил ее Дмитрий. – Это точно. Но победителя будет выбирать лично Песочин. Остальные члены жюри – пешки. В свете вышесказанного, наша задача – отсечь все человеческое. Никакой ясности, простоты и никаких стройных сюжетов. Тут вам не Чехов! Побольше метафор, синекдох, аллегорий, синопсисов!
– Синопсис-то тут при чем? – пробурчала Женя и вздохнула. Впереди, кажется, светит еще одна веселенькая ночь…
Дмитрий внимательно взглянул на нее и тоже вздохнул:
– Эх, Женька, какой мне рассказ вчера попался… Сюжет, герои, интрига!.. Весна, любовь, запахи, вкусы… Бунин, право, Бунин!.. Да только… – Он махнул рукой, замолчал.
– Что?
– Да какая разница! – зло воскликнул Бритвин. – Наш Песочин этот рассказ все равно забодает!
Он помрачнел. Неловко свалил свою долю непрочитанных рассказов в портфель. Сказал отрывисто:
– До завтра, Марченко.
И вышел. Его плечи сутуло никли в безжалостном свете офисных огней.
Еще один «винтик». Еще один заложник «Глобуса» и большой зарплаты.
Женя смотрела ему вслед, пока он не вышел из офиса. Да что такое с Бритвиным?! Почему он вдруг ушел? Вроде у них только разговор завязался… Она хотела заварить ему кофе, рассказать про увольнение Кати, посплетничать про Дубова…
Женя взглянула на часы – семь вечера. Впереди – ночь. Впереди – сто рассказов, из которых нужно выбирать не самые лучшие, а самые заумные. Впереди – проклятое одиночество в чужой, неуютной, неухоженной квартире. Она не выдержала и уже собралась расплакаться – от одиночества, от никомуненужности, – когда зазвонил телефон.
– Женечка? Это Миша. Ты знаешь, я, наверно, дурак… Но я стою тут неподалеку от вашего «Глобуса». У Петровского замка…
– Я сейчас выйду! – Жене еле удалось скрыть радость.
Ей не хотелось отчитывать Мишу за то, что он приехал без предупреждения.
Хоть кому-то! Хоть кому-то она оказалась нужна!
Она забросила рассказы в пластиковый пакет – тяжелый, зараза! – и весело попрощалась с «глобусовцами».
«Тойота» была припаркована с противоположной стороны Петровского замка. Женя остановила «Оку» рядом. Вышла из машины. Поняла, что не может сдержать радостной улыбки. Михаил вылез навстречу, поцеловал ее руку, посмотрел заботливым взглядом…
– Женечка! Ты выглядишь отлично. Только… только – еще больше похудела… – проговорил он.
– Да опять обедать было некогда, – беспечно ответила Женя. – Ничего, это полезно. Разгрузочный день.
– Ничего себе – полезно! – возразил он. – Ну-ка, поехали. Буду тебя откармливать.
С ума сойти: хоть кому-то есть дело, что она голодна!
Женя кивнула:
– Поехали. Опять эскортом? Или на моей «Оке»?
– На «Ок-к-е»? – засомневался Миша. И предложил: – А может, мы ее здесь оставим?.. Поедим, и я отвезу тебя домой?
«Ага, и останусь ночевать… Не выйдет, господин Торопыга!»
Женя принялась отнекиваться, но Миша перебил ее. Широко улыбнулся:
– Да что ты волнуешься! Я сказал только то, что сказал. Вечером – я подкину тебя домой. Просто подвезу, и все. И поеду к себе. А утром – во сколько ты там выходишь? – приеду и отвезу тебя на твою дурацкую работу. Ты же устала, я вижу. Ку-да тебе сейчас за руль садиться? А так – я бы тебя пивком напоил. Чуть-чуть – чтобы ты расслабилась…
Голос его звучал искренне. Что ж, «Оку» она может оставить где-нибудь на стоянке – возле метро «Динамо». А утром – прекрасно доберется на работу на метро, Мише развозить ее совершенно незачем.
– Звучит заманчиво, – проговорила Женя.
Не будет же Бобров силой прорываться в ее квартиру!
Они поставили «Белку» на ночную парковку – со сторожем расплатился Миша. Женя закрыла машину и с удовольствием запрыгнула в уютное тепло «Тойоты». Не удержалась, сказала:
– Спасибо тебе, Миша… У меня был тяжелый день…
– А я – твой реаниматор, – серьезно ответил он. – Появляюсь, когда тебе плохо. И привожу в чувство. Поехали?
– Куда?
– Да я тут кафешку одну раскопал. Называется – «Шуры-Муры». Кухня – обычная, но знаешь, чем там хорошо? Очень домашнее местечко. Настольные лампы, цветочки, то-се… И официантки – сонные…
– Отлично! – обрадовалась Женя. – Ненавижу надоедливых официантов! Спокойно посидим, поболтаем…
– А главное – поедим, – добавил Миша.
– Только…
– Знаю-знаю, – перебил он. – У тебя опять полно работы. Перекусим по-быстрому, и в десять ты будешь дома. Ну, погнали? А то я сам проголодался, на тебя глядючи…
«Тойота» влилась в поток машин на Ленинградском проспекте. Женя не сразу заметила, что правая рука Михаила, переключавшая передачи, порой дотрагивается до ее колена…
В Генеральную прокуратуру России
Копия: в Министерство внутренних дел России
Уважаемые сотрудники отделов писем и обращений! Поскольку в моем письме речь пойдет о делах и событиях, чрезвычайно важных для безопасности страны, настаиваю, чтобы вы довели мое письмо лично до генерального прокурора и министра внутренних дел.
Уважаемый генеральный прокурор!
Уважаемый товарищ министр внутренних дел!
По ходу выполнения мною служебных обязанностей, мне стали известны факты, которые имеют отношение к безопасности страны. Речь идет о хорошо спланированных действиях, напрямую угрожающих, в конечном счете, свободе, независимости и территориальной целостности нашей Родины. Поэтому прошу отнестись к моему письму и фактам, мною изложенным, со всем возможным вниманием.
Я рискую жизнью, направляя вам это письмо. Пожалуйста, будьте внимательны! Пожалуйста, сохраните – насколько это возможно – мое обращение в тайне!
По существу дела могу сообщить вам следующее…
Писатель Песочин проживал на Мантулинской улице, напротив высокомерной громады гостиницы «Международная». Рядом с отелем суетились иномарки и дефилировали дамы в мехах.
Полюбовавшись тонированными окнами и вызывающе дорогим видом гостиницы, Женя свернула в писательский двор. Здесь ее «Ока» немедленно провалилась в припорошенную снегом яму. Услышав скрежет, Женя чертыхнулась – кажется, погнулся глушитель. Вот она, Москва, – город контрастов. Вылизанный асфальт «Международной» и рядом – ямы в убогом дворе. Писательский подъезд оказался мрачным и вонючим. В разбитое окно врывался ветер. В углу калачиком свернулась печальная старая собака. Веяло бесприютностью. Не верилось, что в двух шагах отсюда, в дорогой гостинице, нежатся в пенных ваннах успешные и ухоженные бизнесмены.
