Книга Love Forever? - Светлана Лубенец

– И что же т-теперь?

– Думаю, для начала надо все-таки чего-нибудь съесть, – сказал Володя. – Продукты-то хоть на месте?

Крис распахнула холодильник, а Третьякова – шкафчик. Продукты были на своих местах.

– Кто-то вчера оладьи обещал… – все так же мрачно проговорил Антон.

– Перетопчешься, – зло ответил ему Володя.

– Боже мой! От кого я слышу такие низменные выражения? – покачал головой Масляков.

– Мальчики, немедленно перестаньте! – остановила их Крис. – Нам сейчас надо держаться вместе и не ссориться! Но оладьи в такой обстановке я и правда не вытяну. Нервно очень. Салат сейчас сделаю… Кажется, овощей достаточно.

Камчаткина достала из холодильника помидоры, огурцы, редиску и зелень. Быстренько, без особого энтузиазма покромсала в миску овощи прямо на весу, полила маслом и полезла в навесную полку за солью. На привычном месте пачки не оказалось.

– Ребята, где соль? – обратилась она к приятелям. – Сколько можно просить все убирать на место?

Одноклассники, все как один, вяло пожали плечами, потом так же вяло и без интереса начали открывать всевозможные шкафчики и полочки. Соли нигде не было.

– Отлично! Нас тут заперли, лишили телефонов, а в придачу еще и соли! – сделал вывод Масляков. – Володька, ты у нас самый умный! Как думаешь, что бы это все значило?

– Да ну… Ерунда какая-то… Даже думать не хочу. Найдется, – ответил Володя.

– Сначала мы так говорили про Федора с Диной… ну… что, мол, найдутся, то есть вернутся… потом – про мобильники, потом – про Шурика, а теперь вот – про соль… – растерянно проговорила Крис. – Не кажется ли вам, ребята, что пропавшая соль тоже имеет какое-то значение?

– Скорее всего, мы все обессолимся и умрем! – изрек Масляков, и сам же весело фыркнул.

– Не понимаю, чего ты веселишься? – удивилась Лена Третьякова.

– Да потому что вон она – пачка соли! На окне стоит! Сами ставите куда попало, а потом… – Антон подошел к окну и замолчал, уставившись на пачку.

– Неси ее сюда, – попросила Крис. – Давайте наконец поедим.

– С этой солью что-то не так… – тихо сказал Масляков.

– В каком смысле? – удивленная Крис подскочила к подоконнику, а за ней подошли и все остальные.

Обычная магазинная пачка соли действительно стояла на лакированном деревянном подоконнике. Мягкий знак в слове «Соль» был крест-накрест зачеркнут чем-то красным и жирным, вроде губной помады. Довольно большое количество соли было насыпано на подоконник, и на ней, как на песке пальцем, было выведено «енко».

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Антон.

– Дурачился кто-то… – еле слышно ответила Лена. – А помады у нас с девчонками такой нет. Очень яркая. Никто из нас такой не пользуется.

– А Дина? – повернул голову к Лене Масляков. – Ты помнишь, какая на ее губах была помада?

– У нее вообще не было никакой… правда, девчонки?

– Да, она совсем была не накрашена, – подтвердила Аня.

– А я что-то не помню… – усомнилась Крис, повернулась к Володе, чтобы опять поинтересоваться его мнением как самого умного в их компании, и вскрикнула:

– Володька, ты чего такой бледный?

– Будешь бледным, когда тут такие штуки подбрасывают?

– Что уж такого ужасного в обыкновенной пачке соли? Может, на ней и раньше мягкий знак был зачеркнут, просто никто не обращал на это внимания.

– Да вы что, в самом деле, не понимаете, что нам подсунули самый обыкновенный детский ребус? – нервно кусая губы, спросил ребят Володя.

Никто не проронил ни слова, а потом вдруг охнула Крис:

– Какой ужас! Здесь же твоя фамилия написана!

– Вот именно. Здесь зачем-то написана моя фамилия: «Соль» минус мягкий знак плюс «енко»… Получается…

– Соленко… – теперь догадался Масляков и опять спросил: – Да что же это все значит, черт возьми?!

– Может, ты что-нибудь должен сделать, а Володя? – предположила Крис. – Может, ты что-то такое знаешь, чего не знаем мы? Ты же и правда среди нас самый сообразительный.

Соленко отрицательно покачал головой, но Камчаткина не собиралась от него отставать:

– Ну-ка вспоминай, может, тебе Шурик что-нибудь такое важное сказал, когда вы дрались?

– Да ничего он мне такого не говорил! Если не считать того, что он посчитал меня непорядочным, потому что я первым ударил раненого… у него же нога…

– Да какая нога? – расхохоталась Аня. – Это же он всех вас разыграл!

– В каком смысле? – спросила Третьякова.

– В таком… Ты уж извини, Ленка, но теперь все приходится выкладывать начистоту. В общем… Шурик специально упал, будто бы подвернул ногу. На самом деле нога у него абсолютно здоровая!

– Ерунда какая! – презрительно произнес Володя. – Мы все видели, как нога у него ужасно вывернулась. Я даже думал, что он ее сломал.

– Да говорю же, что нога у него абсолютно здорова! Потому что он нарочно упал…

– Зачем?

– Ну… чтобы со мной в домике остаться наедине…

– Зачем? – опять повторил непонятливый Масляков.

– Затем, что он в меня… влюблен… и собирался сказать об этом, когда… ну, в общем, когда Володи не будет рядом. – Аня изо всех сил старалась не смотреть на Соленко.

– Влюблен, значит… – процедила Камчаткина.

– Ну и что в этом такого удивительного? – снисходительно посмотрела на нее красавица Аня.

– Удивительно то, что ты почему-то говоришь, будто он упал нарочно и что нога у него здорова…

– Он сам сказал мне, что нарочно. Честное слово! Да он вот здесь, на этой самой кухне маршировал передо мной, как совершенно здоровый человек! Клянусь вам! – для правдоподобия Аня даже приложила обе руки к груди.

– А я тебе скажу, что к вечеру у него ногу раздуло, как бревно! – сказала Крис. – Как отвратительное синее бревно… Я видела! И тоже клянусь! Мы с ним даже говорили, что из-за ноги придется с дачи уезжать сегодня прямо с самого утра. И вот теперь… Слушайте, может, он из-за ноги и уехал?

– И нас при этом запер на все замки, чтобы без него случайно не разбежались по домам? – усмехнулся Соленко.

– Ничего не понима-а-аю… – протянула Аня.

– Вот и я не понимаю, – согласилась с ней Крис. – И еще кое-что не понимаю…

– Что? – почему-то очень сильно испугалась Аня.

– Значит, говоришь, он тебе в любви клялся? – спросила Камчаткина, как-то подозрительно суживая глаза.

– Ну… Клялся! И что здесь такого? – истерично крикнула Аня.