Книга Люби меня, как я тебя - Светлана Лубенец

– Может, десять баллов – это не так уж и плохо?

– Не плохо?! – горячился Ряба. – Да там вопросов пятьдесят было! А он, главное, трещит и трещит, а мне даже слова не дает вставить!

– А ты… – побелевшими губами заговорил было Венька. Он хотел многое припомнить Рябе: как тот последним притащился, когда они бежали кросс, как из-за него проиграли эстафету «Веселых стартов», но Кира Геннадьевна не дала. Она взяла Веньку за руку и быстро повела в класс.

В классе он бросился за парту и дал волю своим горю и гневу. Он опять кричал что-то до того ужасное про школу, класс и Рябу, что Кира Геннадьевна вдруг ударила его по щеке. Венька замер на полувсхлипе.

– Прости, – сказала Кира Геннадьевна, – но тебя надо было как-то остановить.

Венька не обиделся. Так ему и надо. Дрожащими пальцами он расстегнул пиджак, потом застегнул его снова. Расстегнуть пиджак во второй раз ему не удалось: из одной петли вытянулась нитка и запуталась вокруг пуговицы. Венка дернул полу. Пуговица оторвалась, упала на пол, отскочила к окну и медленно закатилась под батарею. Венька проводил ее взглядом и безнадежно спросил:

– Может быть, мне лучше умереть?

Глаза Киры Геннадьевны сделались огромными, как у Таньки Осокиной, когда она мечтала о принце. Она подсела к Веньке за парту, обняла его за плечи и ответила:

– Умереть, знаешь ли, мы всегда успеем… Надо набраться мужества – и жить. Ты, может быть, думаешь, что неприятности только у тебя? Поверь, они досаждают всем. Помнишь, у нас вчера на литературе сидела завуч Наталья Павловна?

Венька кивнул.

– Так вот: ей очень не понравилось, как я этот урок вела.

– Не понравилось? – От изумления Венька тут же забыл о своих бедах. – Не может быть! Да она просто ничего не понимает! Она…

Кира Геннадьевна своей мягкой рукой прикрыла ему рот:

– Помолчи. Она понимает побольше нас с тобой: тридцать лет работает в школе.

– Ну и что? – Венька вырвался из рук учительницы, в возмущении вскочив со стула. – Хотите, я сейчас пойду к ней и скажу, что она не права?

– Веня! – укоризненно произнесла Кира Геннадьевна. – Неужели ты думаешь, что я прошу у тебя защиты? Мне просто хотелось, чтобы ты представил: вот Наталья Павловна ругает мой урок, а я вдруг начинаю кричать, что она меня ненавидит и хочет сжить со света. Как такое выглядело бы?

Венька в изнеможении опустился на стул. Нет, такого нельзя себе представить. Кира Геннадьевна вообще никогда не кричала. Раздражаться и говорить строгим голосом – это она могла, это – пожалуйста, а вот ее крика никто никогда не слышал. Но дело не в том! Как смеет какая-то там тонкогубая Наталья Павловна ругать их Киру Геннадьевну? Вот что было Веньке странно и очень неприятно.

– Ты подумай обо всем этом как следует. И вспомни мои слова, когда снова захочется кричать и гневаться. – Учительница встала со стула, подошла к двери и, взявшись за ее ручку, сказала: – А сейчас иди домой. На других этапах мы набрали много баллов, и, может быть, завтра выяснится, что наши дела не так уж и плохи.

На следующий день по пути в школу Венька столкнулся с Осокиной. Ему показалось, что Танька специально поджидала его во дворе.

– Я знаю, что это ты! – выпалила Осокина, загородив ему дорогу.

– Что… я… – растерялся Венька.

– Цветок! Он от тебя!

– Нет! – отрезал Венька, обошел Таньку кругом и хотел было идти дальше, но девочка опять встала перед ним.

– Ты! Я все просчитала, все вспомнила. Я видела, как ты выбирал что-то в цветочном киоске. Думала, что маме… Я в соседнем ларьке хлеб тогда покупала. И потом… – Танька перевела дух, чтобы продолжить еще более убежденно и горячо: – Тебя не было в столовой перед математикой, вот! А когда я цветок нашла, у тебя сделались такие глаза… такие…

– Какие?

– Такие… ужасные…

Венька молчал. Что он мог ей сказать? Она и так, наверное, огорчена: сказочка о прекрасном принце лопнула мыльным пузырем.

– Ты что, в меня влюбился? – еле слышно выдохнула Танька.

Веньке стало совсем плохо. Он молчал в полной растерянности. Разве скажешь ей, что он просто рюкзаки перепутал?

Танька приблизила глазищи прямо к Венькиному лицу.

Он отпрянул и, защищаясь, сказал:

– Знаешь, а может, это… Антуан?

Танька вздрогнула:

– Антуан?

А Венька уже сообразил, что говорить дальше, и обрадованно зачастил:

– Конечно, он! Помнишь, вы с девчонками обсуждали, кто нравится Антуану? Еще меня просили узнать у него. Помнишь?

– Ну! – Танькины глаза сузились до щелок.

– Ты еще говорила, что ему нравится Шиндяева. И вовсе не Шиндяева. Ему нравишься ты!

– Врешь! Специально говоришь, чтобы…

– Нет, – перебил ее Венька. – Я точно знаю. Случайно слышал. Не буду говорить, как и когда, но это правда. – Венька вдруг догадался и про Винта. – Он и с Пашкой поэтому подрался. Ты вспомни: после той физры, где винтуевская команда в баскет продулась, Винт на математике с тобой сел!

– Так это он, чтобы самостоялку списать… Мы заранее договорились.

– А Антуан-то не знал!

Венька думал, что Осокина обрадуется рассказанному, а она почему-то потемнела лицом, сложила губы в презрительную улыбку и сняла с плеча рюкзачок. Это Веньке не понравилось. Он ждал сейчас чего-нибудь нехорошего, но чтобы получилось такое… Танька достала орхидею, сунула ему в руки так, что промялся пластиковый колокол, и сказала как-то по-взрослому горько: «Эх ты!» А потом резко развернулась и пошла к школе.

Венька еще долго стоял посреди двора, сжимая в руках прекрасный цветок, который никому не принес радости. Потом бросил его на землю и стал яростно топтать новыми кроссовками на толстой подошве. Когда подарок превратился в непристойное грязно-розовое месиво, Веньке вдруг стало жутко. Что он наделал? Разве он растерзал цветок? Нет! Это он превратил в ничто свою любовь к Аллочке, а заодно и Танькину надежду. Ничего не осталось. Одна пустота. Венька пнул остатки орхидеи под скамейку и поплелся в школу.

Класс встретил его молчанием. Венька уже сел на свое место, когда Рябу все же прорвало:

– Нет, вы посмотрите на этого Козла! Из-за него мы на последнем месте, а ему хоть бы что!

– На последнем? – скривившись, переспросил Венька.

– Представь себе! Даже 7-й «Д» впереди нас! Кретин! – Ряба, махая руками, обошел колонку парт и приблизился к Веньке. – Мы проиграли, и все из-за тебя, идиота!

Венька удивился, что ему совсем не хочется кричать на Рябу. Убийство цветка вытянуло из него все силы. Убийство? Конечно, он совершил убийство! Он убил живую прекрасную орхидею! Что стоит после этого проигрыш в какой-то игре? Какие пустяки…