Книга Дом Цепей - Стивен Эриксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Атака ратидов захлебнулась. Ещё один конь споткнулся о бившегося в конвульсиях зверя, заржал и упал, окончательно перегородив мостки.
Испустив боевой клич уридов, Байрот погнал коня вперёд. Неимоверный прыжок перенёс их через первого убитого скакуна. Всадник второго только-только поднялся и вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть клинок Байрота, который затем врезался ратиду в переносицу.
Внезапно позади товарища возник Дэлум. Два ножа просвистели в воздухе справа от Байрота. Звонкий треск — тяжёлый ратидский меч отбил один из ножей, затем — булькающий хрип, когда второй вонзился воину в горло.
Впереди осталось лишь двое врагов — по одному для Байрота и Дэлума, так что можно было вступить в одиночные поединки.
Увидев последствия первого натиска Байрота, Карса развернул коня. Выхватил меч, поднял его так, чтобы Погром увидел клинок, и погнал боевого коня по мосткам на пеший отряд.
Свора расступилась, чтоб уклониться от тяжёлых копыт, затем помчалась вслед за всадником и конём.
Впереди — восемь взрослых и двое юнцов.
Кто-то рявкнул приказ, и юнцы отступили к краям мостков, а затем спрыгнули. Взрослые воины хотели освободить пространство, и, глядя, как они самоуверенно выстроились клином во всю ширину мостков, Карса расхохотался.
Ратиды ожидали, что предводитель уридов нацелится в самый центр клина, дабы сохранить скорость и напор Погрома, зато останется уязвимым для боковых атак. В предстоящем бою скорость была очень важна. Ратиды верно рассчитали, именно так и поступил бы любой их противник — но только не Карса Орлонг.
— Уругал! — заревел он, высоко поднимаясь на плечах Погрома. — Узри!
Карса воздел остриё клинка над головой коня и вперил взор в крайнего воина-ратида на левом крыле клина.
Погром почуял, что фокус внимания седока сместился, и чуть изменил направление атаки за миг до столкновения, так что копыта боевого коня прогремели по самой кромке мостков.
Передний ратид успел отступить на шаг и взмахнул из-за головы двуручным мечом, целясь в голову Погрому.
Карса принял этот удар своим клинком и одновременно выбросил правую ногу вперёд, а левую — назад. Погром развернулся под всадником, прыгнул к центру моста.
Клин рассыпался, и все ратиды оказались слева от Карсы.
Погром понёс седока по диагонали через мостки. Радостно вереща, Карса рубил и кромсал, его клинок находил плоть и кости не реже, чем оружие врагов. Рядом с противоположным краем Погром остановился и взбрыкнул одновременно обеими задними ногами. По меньшей мере одно из копыт попало в цель, и изломанное тело полетело вниз с мостков.
А потом подоспела свора. С рычанием псы бросались на воинов-ратидов, которые в основном повернулись к Карсе — и подставили зверям спины. Воздух разорвали крики.
Карса вновь развернул Погрома. Конь и всадник опять врубились в строй врагов. Двое ратидов сумели отбиться от псов и теперь отступали по мосткам. С их клинков капала кровь.
Проревев слова вызова на бой, Карса погнал скакуна на воинов.
И был совершенно потрясён, когда увидел, что оба спрыгнули с мостков.
— Бескровные трусы! Я свидетель! Ваши юнцы свидетели! Эти треклятые псы — свидетели!
Вскоре предводитель уридов вновь увидел воинов: уже без оружия они торопливо ковыляли прочь по болоту.
Подъехали Дэлум и Байрот, спешились и добавили гнев своих клинков к отчаянной ярости, с которой псы продолжали рвать и трепать павших ратидов.
Карса отвёл Погрома в сторону, не сводя глаз с убегавших воинов, к которым уже присоединились юнцы:
— Я узрел! Уругал урзел!
Клык, чёрную с сединой шерсть которого было трудно разглядеть под подсыхающей маской крови, подошёл и остановился рядом с Погромом. Мышцы пса дрожали, но ран на нём не было. Карса обернулся и увидел, что у них осталось четверо собак: пятая потеряла переднюю лапу и теперь ковыляла по кругу, оставляя за собой алый след.
— Дэлум, перевяжи ей лапу — вечером прижжём.
— Что толку от трёхногой собаки, предводитель? — тяжело дыша, спросил Байрот.
— Даже у трёхногой собаки есть уши и нос, Байрот Гилд. Когда-нибудь она ещё будет лежать — седая и толстая — у моего очага, в том клянусь. Ладно, из вас кто-нибудь ранен?
— Царапины.
Байрот пожал плечами и отвернулся.
— Я потерял палец, — сообщил Дэлум, вытащил кожаный ремешок и направился к раненой собаке, — но не очень нужный.
Карса ещё раз взглянул на отступавших ратидов. Они уже почти добрались до ряда чёрных елей. Предводитель послал им последнюю презрительную ухмылку, затем положил ладонь на лоб Погрому.
— Отец мой сказал правду, Погром. Никогда я не скакал на таком коне, как ты.
В ответ на эти слова приподнялось ухо. Карса наклонился и коснулся губами лба зверя.
— Мы с тобою, — прошептал он, — становимся легендой. Легендой, Погром.
Выпрямившись, он оглядел трупы на мосту и улыбнулся:
— Пришло время собирать трофеи, братья мои. Байрот, твой медвежий череп уцелел?
— Думаю, да, предводитель.
— Твой подвиг даровал нам победу, Байрот Гилд.
Здоровяк обернулся, прищурился и внимательно посмотрел на Карсу:
— Ты всегда удивляешь меня, Карса Орлонг.
— А меня удивляет твоя сила, Байрот Гилд.
Теблор помолчал, затем кивнул:
— Я готов следовать за тобой, предводитель.
Всегда был готов, Байрот Гилд, и в том — различие между нами.
Если же окинуть землю ясным и острым взглядом, станет очевидно, что та древняя Яггутская война, которая была для Кроновых т’лан имассов то ли семнадцатой, то ли восемнадцатой, закончилась катастрофой. Сопровождавший нашу экспедицию адепт не выказывал и тени сомнения в том, что в глубинах Лейдеронского ледника остался живой яггут — тяжело раненный, но сохранивший мощную чародейскую силу. На внушительном расстоянии от ледовой реки (охват которой со временем становится всё меньше) сохранились изломанные останки т’лан имассов: кости эти странным образом деформированы, и в них до сего дня звучит яростное, смертоносное эхо Омтоз Феллака.
Что же до колдовского каменного оружия Кроновых воинов, среди останков нашлись лишь сломанные образцы: можно, вероятно, заключить, что либо здесь уже побывали грабители могил, либо выжившие т’лан имассы (если таковые вообще были) забрали целые клинки с собой…
— Видно, последний отряд преследователей повернул назад, — проговорил Дэлум, когда уриды начали сводить коней с мостков.
