Книга Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых - Наталья Филимонова

– Ну конечно, кто же ещё, – проворчала Нюся. – Так ты нам всё и расскажешь. Рассказывай давай! Хозяйка у тебя – ведьма?

– Сама ты ведьма, – обиделась Маруня.

– Нет, ну а чё? Ты вон явно не благоденствуешь. Так что уж всё рассказывай! Общественность сгорает от любопытства. Много она народу со свету сжила?

– Никого она не сживала! Она добрая, только несчастная очень, одинокая потому что. Потому и я не благоденствую. Какой уж тут лад в семье, когда семьи-то уже никакой и нет. Я её всю жизнь знаю, ещё из прежнего дома с ней переехала, – никого она со свету не сживала, вот! А ещё, – шёпотом добавила Маруня, – мне иногда кажется, что она меня видит. Я уж из-за плиты и не выхожу почти.

– А если увидит, – Люба тоже заговорила шёпотом, – что тогда будет?

– Ничего не будет, – Маруня пожала плечами. – Просто не полагается. Уж мы-то из старых домовых, мы знаем, что полагается, – тут она уничтожающе посмотрела на Нюсю, на что та тоже, в свою очередь, пожала плечами и отвернулась с отсутствующим видом.

– А почему она одинокая? – уточнила Люба. Ей всё-таки не верилось, что черепа на письменных столах просто так случаются. – К ней что, никто не приходит?

– Ну студенты иногда приходят…

– Студенты? – удивилась Люба.

– Студенты-студенты, – послышался голос от дверного проема.

– Ой! – пискнула Маруня и мгновенно исчезла за газовой плитой.

Люба и Нюся одновременно обернулись и увидели в дверях кухни старую ведьму собственной персоной.

Она и в самом деле слегка походила на киношную Бабу-ягу: старая-престарая, с покрытым морщинами лицом и слегка крючковатым носом. А вот глаза у неё были совсем молодые: серо-зелёные, ясные и весёлые. И ещё она, в отличие от Бабы-яги, не была сгорблена и, хоть опиралась на длинную палку, держалась необыкновенно прямо.

– Ну раз уж ты ко мне в квартиру вломилась, то давай рассказывай, зачем пришла, – буднично сказала старушка. – А я пока чаю заварю. Суп будешь?

– Н-нет… – пробормотала Люба, а потом вдруг неожиданно для самой себя выпалила: – А вы – ведьма?

– Ведьма? – удивилась старушка, набирая воду в чайник. – Да вроде бы нет. Откуда ты это взяла?

– Это… соседка ваша так сказала. Через стенку. Которой вы в эту стенку стучите.

– А-а-а, – засмеялась старушка, – ну так я про неё то же самое могу сказать. Она музыку после полуночи включает так, что хоть на стенку лезь. Вот я ей и стучу. Меня Аделаида Семёновна зовут, кстати.

– А я – Люба…

– А твою зелёную подружку как зовут? – хитро прищурилась Аделаида Семёновна.

– Я Нюся, – буркнула Нюся, покрываясь лиловыми пятнами от обиды. – Можно и меня спросить, раз уж видите.

– Ну откуда же мне знать, милая, может, ты стеснительная. Вот у меня за плитой тоже кто-то живёт, а выйти всё стесняется.

– Ничего я не стесняюсь, – сварливо продребезжала Маруня, не показываясь, тем не менее, из-за плиты. – Не положено нам!

– Ну не положено – так не положено, – спокойно сказала Аделаида Семёновна, извлекая из шкафчика тоненькие фарфоровые чашечки с золотым краем и розами на боках. – А мы чай пить будем. С молоком и с малиновым вареньем! А ты, если захочешь, присоединяйся.

Чай пили всё-таки втроём.

Аделаида Семёновна не была ведьмой. Она была хирургом, когда-то – одним из лучших докторов страны. Медицина была всей её жизнью. Много лет назад её единственный сын разбился в автокатастрофе. После этой трагедии Аделаида Семёновна, чтобы продолжать жить, с головой ушла в работу. И даже тогда, когда годы начали брать своё и пришлось оставить хирургическую практику, она категорически не захотела сидеть дома. Она решила преподавать в медицинской академии. Её, легендарного хирурга, взяли туда с радостью, и теперь три дня в неделю она передавала студентам свой бесценный опыт.

А в позапрошлом году умер от старости и её муж. Тогда все соседи принялись жалеть Аделаиду Семёновну. Всё время теперь она слышала шепоток за спиной, кто-то цокал языком ей вслед, иногда стали захаживать в гости соседки – без какого-то особенного дела, просто так. При этом они как-то жадно заглядывали ей в глаза, выискивая следы душевных ран, о которых можно будет потрепаться потом с кумушками на лавочке.

Аделаида Семёновна очень не любила, когда её жалели. Поэтому она продала свой старый дом и купила маленькую квартирку в новой многоэтажке, где её никто не знал. И в гости к ней приходили, изредка, только студенты – уточнить что-нибудь насчёт дипломной работы. Всё своё свободное время Аделаида Семёновна читала книги или писала большую научную работу.

– А если вы не ведьма, – спрашивала Люба, – как вы тогда зашли так тихо?

– Очень просто. Я, когда в магазин хожу, дверь на ключ не запираю. Всё равно у меня красть нечего.

– А домовых почему вы видите? Взрослые не видят обычно… Только один сосед у нас видел, когда пьяный был.

– Старая я очень, Любушка. Люди не зря говорят: старый, что малый… Многие вот думают, что я из ума выжила.

– А вот череп у вас на столе, я сама видела…

– Это мне мои второкурсники подарили, – усмехнулась Аделаида Семёновна. – Они думали, это очень оригинально.

– А это? – Люба показала на пучки трав над столом.

– Это я укроп сушу. Огурцы солить. Ну и чабрец с мятой – для чая.

– Уф, – Люба вздохнула с облегчением. – Значит, всё-таки ведьм не бывает?

– Сложно сказать, – Аделаида Семёновна поболтала ложечкой в чашке с чаем. – Вот мне иногда кажется, что наша завкафедрой – ну сущая ведьма! Про соседку через стенку я уж молчу…

– А мы боялись, что вы Глазку заберёте… Но если вы не ведьма, то и ничего страшного.

И Люба с Нюсей, перебивая друг друга, рассказали, как они нашли котят на чердаке, и что Тихоня теперь живет у Любы, а Драчун – у Славиных (только его теперь зовут Рыжиком), и как они испугались, что «старая ведьма» захочет забрать чёрного котёнка и сделать из него ведьмовскую кошку.

Аделаида Семёновна над рассказом от души посмеялась, а потом переспросила:

– Так, выходит, Мурыська с двумя котятами всё ещё на чердаке? Вот хорошо, что я молока к чаю купила!

– Вы Мурыське молоко отнесёте? – уточнила Люба.

– Нет, зачем же. Я Мурыську, с малышами вместе, к себе заберу. И им теплее будет, и мне веселее. Как, вы говорите, их зовут?

– Снежка и Глазка, – обрадовалась Люба. – Они красивые-красивые! Значит, теперь у всех хозяева будут!

– Ну вот и славно, – подытожила Аделаида Семёновна. – А тебя, дорогая, родители ещё не потеряли?

– И правда! – вспомнила Люба. – Мне, наверное, пора уже. А можно, мы с Нюсей к вам в гости будем иногда приходить? Мурыську с котятами навещать и вообще…