Книга Дочь вампира - Михаил Ладыгин

— Вот как? Не заметил. Должно быть, у меня открылся приступ застарелого лунатизма. Брожу иногда по ночам. Изредка даже бытовую технику чинить начинаю. Один раз из утюга сварганил что-то неописуемое. До сих пор гадаю, что это: не то кофемолка, не то атомная бомба.

Тут Настя окончательно разъярилась.

— Перестаньте паясничать! Вы не маленький ребёнок. Допускаю, что вы не только пережили эту ночь, но провели её с пользой. Но как вы могли отправить в лес двух мальчишек? Вам очень хочется, чтобы их волки разорвали?

Ах, как она была хороша в гневе и в лёгком коротком сарафанчике! Оба ей удивительно шли к лицу. Я просто любовался милым созданием.

— Отвечайте, когда вас спрашивают, — продолжала сердиться девушка.

— Отвечаю, Настенька, отвечаю по пунктам. Да, я не спал, увлечённый ораторией на тему, кажется, «Ах, как был вкусен серенький козлик!» Да, с помощью мощного автомобильного фонарика я пытался подобрать подходящую светомузыку. Да, я провёл нынешнюю ночь с известной пользой. Да, я ничего не имею против, если двух приехавших сюда дегенератов сожрут волки или какие-нибудь иные твари. На все ли вопросы я ответил?

Ошеломлённая моими откровениями (особенно сильное впечатление на неё произвёл мой последний тезис), она направилась ко мне с таким грозным видом, что Патрик, отказавшись от нейтралитета, бросился между нами.

Но похоже, девушка не собиралась набрасываться на меня с кулаками. Гнев её внезапно исчез. Она остановилась и, как ребёнок, прикусила палец. Внимание её привлекли остатки догоревших алхимических свечей вокруг дома.

— Вы в самом деле специалист, — протяжно произнесла она с такой странной интонацией, что мне захотелось проверить, нет ли на её милой шейке следов укуса.

Впрочем, я не хотел поднимать взор, погружённый в глубину выреза её сарафана.

— Да, я специалист, — сухо подтвердил я, — и, смею вас заверить, очень хороший.

— На чём же вы специализируетесь? — с той же странной интонацией спросила она. — На защите или на уничтожении?

— На уничтожении. Защита — дело второстепенное. Она распространяется только на меня и моих зверей. Сразу же предупреждаю, я не стану защищать студентов-идиотов, если им придёт в голову остаться здесь на ночь. В свой дом я их тоже не пущу.

— А я думала, это изба отца Никодима, — с лёгким презрением сделала выпад Настя.

— Сейчас это мой дом, — ещё суше уточнил я, не собираясь давать ей преимущества в беседе. — Кстати, вы уже поняли, что меня бесполезно уговаривать покинуть Болотово. Попробуйте свой дар убеждения на московских молокососах. Возможно, с ними вам повезёт больше.

— Уже попробовала, — каким-то упавшим голосом созналась она. — Они не уедут.

— Это почему же?

— Видите ли, один из них… рыжий, как увидел меня, так сразу… — она замялась.

— Предложил вам переспать с ним, или у него «серьёзные намерения».

Она покраснела, на секунду опустив глаза.

— Он стал очень настойчиво приставать ко мне, — созналась Настя. — Они оба какие-то невменяемые.

— Ну вот, — резюмировал я. — У вас нет никаких оснований заботиться о них. Вы своё дело сделали. Предоставьте их собственной участи.

— Послушайте, — почти взмолилась она, — вы же всё понимаете. Даже если их убьют волки, ведь вам-то всё равно тоже придётся убить их. Вы за этим приехали сюда?

Я пристально посмотрел Насте в глаза. В них стояли слёзы. Интересно, кого она жалела? Студентов, Фрола Ипатьевича или, может быть, Мотрина?

— Ладно, Настя, joke parte?14, как говорят французы. Побеседуем начистоту. Я приехал сюда убивать. Волколаков, вампиров… И сделаю я это без малейших угрызений совести. Никто меня не остановит, никто меня за это не накажет, смею вас уверить. Я ценю ваш альтруизм, но сам я, увы, чужд даже рудиментарных элементов человеколюбия. То, что я собираюсь сделать, — моя работа. Мною руководит голый профессионализм без малейших оттенков желания помочь людям или очистить землю от скверны. Подумайте над моими словами. Если у вас появится желание, приходите сюда часиков в пять пополудни. Поговорим. А сейчас — извините! Ночь выдалась бессонной, да и следующая будет такой же. Я хотел бы поспать.

— Один? — вдруг лукаво спросила она.

— Нет, с котом, — взорвался я. — Ему, бедняге, тоже пришлось изрядно потрудиться.

Настя, мило фыркнув, исчезла за калиткой. Я же, подхватив лопату, поспешил в дом.

Сэр Галахад поджидал меня в спальне, сторожа проём в полу. Соскочив вниз, я принялся работать лопатой, которая довольно быстро наткнулась на некое подобие гроба, по существу, лишь немного присыпанного рыхлой землёй. Человек, похоронивший попадью, очень спешил. Он использовал вместо гроба старое дубовое корыто, которое накрыл сбитыми вместе досками. Он, бедняга, верил, что это лишь временное пристанище для его покойной супруги. О, тщета помыслов человеческих!

Откинув крышку, я получил возможность повнимательнее изучить внешность моего ночного посетителя. Осунувшееся после долгого голодания лицо вампира, его закрытые глаза не смягчали отпечатка сатанинской злобы, лежавшей на облике упыря, вцепившегося длинными скрюченными ногтями в ветхий, выцветший подрясник.

Когда я вгонял в сердце попадьи кол, глаза её раскрылись, в них отразился первобытный ужас. Отчаянный крик вырвался из её вдруг раскрывшегося рта. На этот крик отозвался чей-то злобный вопль из села. Залаял тревожно Патрик. Тут я поторопился быстро отсечь упырю голову. Швырнув в гроб связку чеснока и закрыв крышку, я забросал могилу землёй, а потом выбрался к одобрительно наблюдавшему за моей работой сэру Галахаду. Оставалось только намертво приколотить половые доски, что и было сделано. А между тем лай Патрика предупреждал меня о появлении незваных гостей.

Отряхнувшись, я вышел из дому. У калитки, охраняемой верным псом, собралась целая депутация: здесь стояли перепуганные студенты, Настя, неизвестный мне старичок и, наконец, милиционер Мотрин, попробовавший придать своей физиономии выражение озабоченности.

— Что здесь у вас происходит? — грозно вопросил Мотрин, тщетно пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Ничего, — наивно удивился я, — мы с котом мирно спали, пока ваше появление не возмутило собаку.

— Кто у вас кричал? — не отступал Мотрин.

— Разве кричали? Наверное, кот. Иногда его мучают кошмары, особенно если приходится спать в незнакомом месте.

— Не морочьте мне голову, — милиционер нервничал, явно теряя терпение.

— Чего вы от меня хотите? — возмутился и я.

— Я хотел бы осмотреть дом.

— А что вам мешает? — с иезуитской улыбкой поинтересовался я, знаком приказывая Патрику отойти от калитки.

— Вы приглашаете меня войти? — неуверенно спросил Мотрин.