Книга Анабиоз - Илья Бушмин

Что с тобой, Сергей? Где ты?

Если нарисовать на спине человека карту Москвы с Красной площадью в центре позвоночника, чуть пониже лопаток, то наш район будет строго в заднице. И это очень точная метафора. Рабочий люд, любители выпить и подраться. В 90-е, когда мы с братом были совсем маленькими, район заполонили наркоманы и гопники. В основном это были местные, не нашедшие для себя пристанища и иного занятия. Тусовки сплачивались в банды, которые воевали квартал на квартал. Некоторые объединялись, другие распадались. Интриги, которым позавидует любой сериал про мафию. На съемных квартирах обосновались барыги — торговцы наркотиками — из Средней Азии, а их клиенты добывали деньги на дозу прямо здесь, на улице. Грабя женщин, стариков и подростков.

Я вспомнил, как впервые избили брата. Ему было лет 12. Он шел со школы, когда его встретила стайка пацанов из другого района. Их было трое. Сергей был один. Домой он вернулся с заплывшим глазом и разбитой скулой.

Тогда я тоже жалел, что меня не было рядом.

Сам я впервые подрался в семь лет. Последнее лето перед школой. На детской площадке в нашем дворе 10-летний бугай из соседнего подъезда, которого боялись все, решил самоутвердиться за счет Сергея. Он толкнул брата. Тот упал на асфальт и расшиб колено.

Родители растили нас, внушая, что драться — это плохо. Если ты дерешься, то улица ждет тебя с распростертыми объятиями. А они с тревогой взирали на улицу по вечерам, выглядывая из окон при каждом далеком крике. Тогда их слова были для меня истиной в последней инстанции. Я слушал их и верил им.

До момента, когда бугай из соседнего подъезда разбил колено Сергея.

Я как обезумел. Почему-то тот момент я помню очень хорошо. Вдруг все внушения родителей рассыпались в прах. Я увидел собственными глазами, что они ошибались. За себя и за близких нужно бороться. Тогда я набросился на бугая и принялся неумело колотить его кулаками. Бугай в ответ расквасил мне нос легким движением. Мне на грудь капалась кровь из разбитого носа, я ревел, но налетел на него снова. Толчок — и я при падении отбил копчик. Боль была такой, словно мне в низ позвоночника вонзили толстый металлический штырь. Но я не остановился. А налетал на бугая снова и снова, получая удар или тычок, падая — и снова вскакивая. Пока вдруг превосходящий меня в силе, опыте и всем остальном бугай не понял — я не сдамся. Хоть башку мне открути. А к этому он не был готов.

В тот момент он проиграл. А я получил самый важный урок в моей тогда еще такой короткой жизни.

Я вспомнил свое 20-летие. Брату было 12, он поступал в институт, и ему было не до веселья. Я приперся домой мертвецки пьяным. А Сергей был первым, кто увидел мою татуировку на задней стороне шеи. Череп мертвеца, сжимающий в зубах автоматный патрон и смотрящий на тебя черными впадинами глаз. Проснулся я в обед, еще хмельной после вчерашнего. Сергей спросил, зачем эта татуировка.

«Это боец, — сказал я. — Помнишь, ты мне книжку давал? Про касты? Там было написано про кшатриев. Каста воинов». Сергей не понимал, при чем здесь книжка. «Чувак на татухе мертв, от него остался голый пустой череп. И оружия у него больше нет Его песенка типа спета. Но он зажимает своими зубами последний патрон. Потому что он не сдался. Он умер, но сдаваться не собирается. Если ты готов сдохнуть, но не сдаться, ты непобедим. Запомни это, братан».

Я был пафосным придурком, уверенным, что добьюсь в этой жизни всего.

А в день, когда моего 12-летнего брата избили по пути из школы, я сорвался на него.

«И ты ничего им не сделал?!» «Их было трое». «Какая разница, сколько их было?!» «Тебе хорошо говорить, ты драчун!». Я влепил ему пощечину, целясь по здоровой стороне лица. «Почему ты такая сволочь?!», — кричал Сергей, глядя на меня с ненавистью. Я снова влепил ему пощечину. «Потому что я твой старший брат. Я должен быть сволочью. Это мои обязанности!». Сергей разревелся. А я крепко обнял его. Он уткнулся в мое плечо, продолжая реветь. «Может, я был неправ, — нехотя признал я. — Да я и не должен всегда быть прав. Ты можешь обижаться, нажаловаться на меня предкам. Но ты же знаешь, что я за тебя жизнь отдам, если надо будет. Ты знаешь об этом?». Сергей кивнул, сотрясаясь от рыданий. Я отстранил его и встряхнул за плечи. «Они узнали, что тебя можно отлупить просто так. И они сделают это снова. Ты себя так поставил. А я не хочу, чтобы тебя держали за лоха. Не потому, что мне будет стыдно с тобой общаться. Наоборот, потому что ты для меня важен». «И что мне делать?», — Сергей шмыгал носом и размазывал слезы и сопли по лицу. «Поставить их на место. Научиться стоять за себя. Я тебе сто раз предлагал научиться, а ты не хотел. Теперь понимаешь, что это НУЖНО? Это твой долг, Серега. Если не бороться за свою жизнь — зачем тогда вообще жить?».

Сейчас Сергей был умнее меня в сто раз. Он был начитанным, хотя иногда заставлял читать и меня — те книги, которые поразили его больше других. Он был толковым специалистом, несмотря на возраст, и все знали, что он далеко пойдет. Но для меня он всегда будет тем сопливым зареванным мальчишкой, который верил в меня. Верил в то, что я помогу изменить ему самую сложную для него ситуацию.

Сейчас я должен был сделать то же самое. Поверить в себя. Поверить, что я снова смогу все исправить и помочь брату. И поверить в него. В то, что все эти внушения, которые я вбивал в него в подростковом возрасте, отложились у него где-то глубоко в подкорке. И сейчас он выжил, потому что его брат полжизни учил его этому.

Уснул я, когда за окном начинало светать. Во сне я шел по пустому ночному городу-призраку, с трудом продираясь сквозь темноту. Я искал Сергея. Я кричал его имя и вслушивался в зловещую тишину.

А потом я увидел темный силуэт впереди и побежал к нему. Я знал, что это Сергей. Силуэт бросился удирать. Я кричал, звал его и просил остановиться, но тот не слушался. Он исчезал за каждым углом, к которому приближался, но я увеличивал скорость и снова видел его за поворотом — а потом силуэт скрывался за очередным призрачным зданием.

Так продолжалось, пока я не зажал его в подвале, куда силуэт юркнул. Щурясь и пытаясь разглядеть Сергея в темноте, я крался вперед и звал его.

А потом я увидел силуэт. Он лежал на земле, обведенный мелом — как в кино обводят трупы. Силуэт поднял голову, и я с ужасом для себя увидел, что у него нет лица. Вместо лица была пустота. И эта черная пустота захрипела голосом Сергея: «Помоги мне!».

Я проснулся, мокрый от холодного мерзкого пота. Я тяжело дышал и хотел бежать куда-то. Или спасать Сергея, или прятаться от того кошмара, которым он стал в моем сновидении.

Это был сон. Я уронил голову на подушку, восстанавливая дыхание.

И вдруг понял, что мне нужно делать. Это было так просто. Почему я не сообразил сразу и потерял несколько дней, занимаясь всякой ерундой?

«Брат, я иду к тебе», — послал я ему мысленный сигнал, заставляя себя верить, что Сергей услышит.

4

Женя листала распечатку. На ней был домашний халат и шлепанцы. Она недавно принимала душ, волосы были влажные.