Книга Охотник на духов - Антон Демченко

– Жаль, – вздохнула Имма и, вежливо кивнув, приняла у меня из рук чашку.

Маленький глоток – и, отставив ее на стол, блонда смотрит на меня долгим изучающим взглядом.

– Что? – не понимаю.

– Ко-от, а папа шутил или ты и в самом деле куда-то уезжаешь на эти каникулы? – обманчиво мягким тоном спрашивает Имми.

Опс… Чертов Рандон! Так меня подставить, а! За что?!

До начала осенних каникул еще три недели, а я уже хочу повеситься. Ску-учно! Казалось бы, как можно заскучать, например, на уроках истории чужого мира… ну, теперь уже не совсем чужого, но все-таки? Или на уроках литературы, с ее абсолютно незнакомыми мне произведениями и авторами? Или на географии, где один вид здешнего глобуса вполне способен взорвать мой мозг?

Авторитетно заявляю: можно! Достаточно было привыкнуть к необычным математическим знакам на уроках алгебры и формулам в физике, как проблема с этими предметами была решена. История? Хм, не надо путать уроки истории с историей-наукой. Учебники все-таки составляются с расчетом на детей, а не академиков. Литература? Чтение до сих пор является одним из моих любимейших занятий, а опыт помощи детям и внукам в написании домашних сочинений с моим переселением в другой мир никуда не делся. География… Да, здесь мне действительно приходится напрягать память, чтобы запомнить хотя бы самые известные названия, начиная с шести материков и восьми океанов и заканчивая названиями столиц и стран. Но сегодня этого предмета в расписании нет, а алгебра и химия вызывают лишь скуку! Хотя таблицы пределов энергетического насыщения химических элементов… хм, даже они не заняли меня больше чем на половину урока. Да и не люблю я этот предмет. За годы воспитания своих детей и внуков он достал меня до печенок. Хуже только анатомия… и за это отношение надо сказать «спасибо» не только моему старшему сыну, избравшему когда-то стезю врача, но и его матери, закончившей карьеру в звании полковника медицинской службы.

– Мм… извините, а Кот здесь? – Ухо непроизвольно дернулось, уловив вопрос, заданный какой-то младшеклассницей, неизвестно каким ветром занесенной в наш кабинет на этой перемене. И, естественно, мои дружные однокашники дружно меня сдали. Ну и кому я еще понадобился?

Я оторвал голову от парты, на которой пытался задремать, и, приоткрыв один глаз, попытался рассмотреть визитера. Точнее, визитеров. В классе даже тише стало, когда перед моей партой выстроились три младшеклассницы и принялись сверлить меня недовольными взглядами. Кажется, я их уже где-то видел.

Заметив, что я на них смотрю, стоящая в центре композиции девочка мельком глянула на своих сопровождающих, словно желая увериться, что те ее не бросили, и, глубоко вздохнув, сделала шаг вперед.

– Господин Кот, мы пришли, чтобы заявить от имени нашего класса: не смейте обижать Имму Рону!

– Э? – Честное слово, у меня дар речи пропал. Что-что я не должен делать?! Это блонда такие слухи обо мне распускает? От удивления накатывавшая на меня сонливость пропала, будто ее и не было.

– Ко-от! – А вот и наша вездесущая староста нарисовалась. Жаловался на скуку? Получай. Правильно сказал один мудрый мертвец: «Бойтесь своих желаний!»

Я перевел взгляд с суровых защитниц Имми на приближающийся тайфун и, выпрямившись на стуле, кивнул этим парламентерам в ответ на их ультиматум.

– Хорошо. Не буду.

А что еще я мог сказать? Объяснять, что это блонда вторую неделю ведет себя словно избалованная принцесса и рычит даже на отца с матерью? Так бесполезно, не поверят. Да и старосте проще пообещать исправиться, чем доказать, что я не верблюд. Она вообще не верит в возможное благоразумие людей противоположного пола. Исключение делается, по-моему, только для учителей и… Впрочем, это уже не моя тайна.

– Тогда мы пойдем? – как-то неуверенно проговорила гостья и, покосившись на остановившуюся рядом грозную, но очаровательную старосту, в момент исчезла из виду, не забыв прихватить и подруг. А я приготовился к очередному выносу мозга.

– Грримон! – Вон как, дело плохо. Юста в ярости, раз обращается по фамилии, точнее, по отчеству. Фамилии здесь имеются только у аристократии, а нам, голытьбе, такое счастье не светит. И, разумеется, отчество у меня липовое. Нужно же было вписать что-то в документы – вот Рандон и пошутил, сделав мое уличное прозвище именем, а в качестве отчества присвоив мне имечко последнего слушающего семьи Рона. Но я не в претензии. А вот у старосты они, кажется, имеются.

– Кот, – поправил я штатную валькирию нашего класса.

– Что? – Юста сбилась с дыхания от неожиданности.

– Обращение «Грримон» лучше оставить учителям. В твоих устах оно нарушает гармонию дружеской атмосферы, царящей в нашем классе, – пояснил я. На что только не приходится идти, чтобы дать время остыть нашей ответственной старосте.

– Пф… – Юста смерила меня долгим взглядом, но взяла себя в руки и, явственно шевеля губами, принялась считать. На «десяти» она глубоко вздохнула и заговорила уже куда более ровным тоном: – Хорошо… Кот. Объясни мне, будь любезен, почему эти младшеклассницы пришли к тебе с такими претензиями? Ты действительно обидел Имму Рону?

– Нет.

– «Нет, не обидел» или «нет, не объясню»? – Староста прищурилась и сложила руки под грудью, неплохой, кстати говоря, весьма неплохой гру… кхм, что-то меня не туда понесло.

– Первое, – кивнул я.

– Тогда объясни.

– Я отказался ехать с ней за город на каникулы, – честно ответил я, перебивая старосту и старательно скрывая так и лезущую на лицо улыбку. Вот так, это блонде за «обидевшего» ее Кота! Юста поперхнулась.

Еще бы! В здешнем обществе совместная поездка юноши и девушки за город даже на один день, без ночевки – уже повод, чтобы считать их парой. И это несмотря на то, что официальный «возраст согласия» в Тако-Прибрежном – пятнадцать лет, а о браках своих отпрысков аристократы порой договариваются, когда дети ничего, кроме «агу», сказать не могут. У обычных людей, конечно, подобное редкость, но и в Бокко никого не удивляют ранние помолвки, хотя браки все же стараются заключать после наступления полного совершеннолетия. В общем, идиотизм. С одной стороны, в той же Табане разговоры между обеспеченными учениками и ученицами об уже выбранных родителями женихах-невестах или о скором выборе таковых – вполне обыденная вещь, а с другой, информация о том, кто с кем в кафе-кино-парк пошел, вызывает дикий ажиотаж окружающих и смущение застуканных на месте преступления.

Да, это было подло. Но за две недели, миновавшие с того дня, как я сообщил Рандону о предстоящей мне на каникулах поездке на северный остров, Имми действительно меня допекла своей демонстративной обидой и злыми подколками, далеко выходящими за рамки обычных дружеских подначек. И ладно бы одного меня! А родня-то здесь при чем? Рандон ходит мрачнее тучи, всегда жизнерадостная Ринна перестала улыбаться и петь по утрам, накрывая стол к традиционным семейным завтракам, слуги и вовсе ее избегают. Одну Итту как-то миновало это бедствие, да Химм только в бороду ухмыляется при виде озлобленной блонды. Кошмар, да и только.