Книга Прирожденные аферисты - Сергей Зверев

– Где наша не пропадала!

Глава 12

С избранной позиции глазастый Давид отлично видел проходную. Завершился рабочий день, и народ валил валом. Через забор с территории фабрики перебросили мешок, ушлый мужичонка тут же деловито подобрал его и неторопливо скрылся в кустах.

– Ты смотри, что творят! – возмутился Давид.

– Э-э, ты туда не смотри. Там не наше дело. Ты туда смотри, – ткнул его под ребра локтем дядя – он не мог похвастаться таким орлиным зрением и в последнее время иногда вынимал из кармана очки, которых стеснялся.

Давид едва не пропустил нужного им человека. В толпе работяг Трофим проскользнул незамеченным. Но потом открылся взору, когда, отойдя к забору, начал методично обшаривать свои карманы, извлекая мелочь и чуть ли не пробуя каждую монету на зуб. Вид при этом имел невеселый.

Выудив из нагрудного кармана желтой байковой рубашки еще пару монет, счетовод повеселел и бодрой походкой направился к автобусной остановке.

– Смотри, чтобы он нас не заметил, – напутствовал Баграм.

– Нам с ним все равно в автобус лезть, – заметил Давид.

– Тогда не смотри на него. Мол, мы ни при чем.

– Я тучка, я вовсе не медведь, – процитировал Давид вышедший недавно на экраны и сразу полюбившийся всем мультфильм «Вини Пух».

– Какой медведь? – не понял Баграм.

– Из мультфильма.

– Э-э. Ты не расслабляйся. Смотри внимательнее…

На их счастье, пьянчуга Трофим был углублен в себя и не смотрел по сторонам. Автобуса он ждать не стал, а проследовал мимо многолюдной остановки и двинулся дальше, в сторону пятиэтажных новостроек. Похоже, он жил где-то неподалеку.

Давид ощущал себя контрразведчиком из приключенческого фильма. На миг ему показалось, что он преследует иностранного шпиона, который должен отравить водохранилище. Но тут же ему подумалось, что вовсе он не чекист, а ведет себя больше как бандит. Бандит? Да нет. Отважный горец, который не прощает обид. И эта мысль его еще больше воодушевила.

Трофим свернул к дощатому покосившемуся сараю с вывеской «Пиво», перед которым стояли высокие столы для употребления пенного напитка стоя – «чтобы больше влезло». Толпились там и телогреечные завсегдатаи, и гордые портфеленосцы, и задумчивые очкарики. Стоял галдеж, как на птичьем базаре.

Трофим здесь был своим в доску. Он пожимал руки, хлопал приятелей по плечам и спинам. Встал в очередь и по мере ее продвижения долго отсчитывал медяки. Потом объяснялся с продавщицей – похоже, денег не хватало. Но все-таки получил две кружки пива и поставил их на самый крайний столик. Жадно осушил сразу целую кружку. Вытащив из кармана широких брюк завернутую в фольгу рыбу, отщипнул кусочек и стал меланхолично пережевывать. Попутно от щедрот плеснул какому-то доходяге в пустую кружку немножко пива.

Разглядывая все эти бытовые сценки издалека, со стороны лесополосы, идущей вдоль берега реки, Баграм раздумывал, удастся ли его задумка. Счетовод все время на людях. А для разговора с ним свидетели не нужны.

Наконец пьянчуга закончил со второй кружкой, перевернул ее, потряс, проверяя, нет ли там еще капельки, с сожалением поставил на столик. Распрощался с братвой и направился дальше.

К радости Баграма, путь счетовода лежал к мосту – на той стороне реки раскинулись частные кирпичные и деревянные домики.

Дорожка завиляла между деревьями и кустами. И, что отрадно, в этом месте сейчас было совершенно безлюдно.

– За ним! – азартно воскликнул Баграм, подталкивая племянника.

Трофима они настигли перед самым мостом. И там не было никого, кто мог бы помешать доброй беседе.

– Э, Трофим, постой! – крикнул Баграм. – Поговорить надо.

Счетовод оглянулся. Увидев армян, немного присел, будто получил удар по голове. А потом припустил прочь со всех ног.

Но куда закоренелому пьянице соревноваться в беге с выносливым, стремительным, выросшим в горах Давидом? Тот настиг его, в прыжке сбил с ног и навалился на спину:

– Ты бегать будешь, баран, да? Ты говорить не хочешь, да?

– Отпусти! – захныкал счетовод.

Подбежал отставший Баграм. И армяне оттащили пленного в сторону – в кусты на берегу реки, подальше от посторонних глаз.

– Денег нет. Все пропито. Зря бежали, – выдал скороговорку Трофим.

– Э-э, я за твоей мелочью бежал? – удивился Баграм. – Ты правда так считаешь?

– Не знаю, зачем я вам понадобился, – поморщился Трофим, и по нему было видно, что прекрасно он все понимает и валяет дурака.

– Рассказывай, как ты жулику помогал, – потребовал Баграм.

– Я? Жулику? Да вы с ума сошли, граждане? – Счетовод возмутился так искренне, что ему хотелось верить.

Но Баграм никогда никому на слово не верил. А касательно этого типа – вообще наверняка знал, что тот причастен к мошенничеству.

– Не помогал? – критически посмотрел на него Баграм.

– Конечно, нет. – Первоначальный испуг у Трофима постепенно сменялся воодушевлением. – Люди могут упрекнуть меня в чем угодно, но только не в презрении вопросов чести.

Когда-то счетовод был интеллигентным человеком, и от старых времен у него осталась способность витиевато строить фразы.

Давид озадаченно посмотрел на алкоголика, а Баграм с пониманием усмехнулся:

– Вот сейчас мы тебе твою честь и вскроем, посмотрим, чего она стоит.

С этими словами он извлек из рюкзака разделочный нож. Трофим, увидев его, икнул и отстранился, но сзади его подпирала стройная стальная фигура Давида.

– Вы что? Вы же советские люди! Вы правда думаете, что безнаказанно меня зарежете? – Слова хлынули из Трофима, как вода из прорвавшегося крана.

– А мне все равно. – Баграм легонько кольнул счетовода в худой впалый живот. – Мне сказали вора найти. Я найду. А что тебя нельзя резать – мне не говорили.

Баграм надавил лезвием чуть сильнее.

Трофим затараторил:

– Ладно, ладно. Все скажу… Только на опохмелку подкинь!

– Что?! – изумился Баграм такому нахальству перед лицом неминуемой смерти.

– На опохмелку. Пятерик… Нет, лучше червончик. Без горючего мне жизнь не в жизнь, и меня лучше сразу убить.

Переварив услышанное, Баграм протянул пятерку со словами:

– Подавись, собака. Больше не стоишь. Теперь рассказывай.

– Ну да, приезжал он! – Трофим радостно сунул пятерку в карман – она означала грядущую опохмелку и тридцать три алкогольных удовольствия.

– Тот, с фотографии?

– Он! В пивнухе познакомились. Он ко мне подошел. Втерся, паразит, в доверие. Попросил бланки нашей фабрики, образцы, еще всякую мелочь.