Книга Шрамы, что мы выбираем - Дарья Крупкина

Анна никогда не была фанатичкой. Но воспитанная в строгой католической семье, она с детства привыкла к мысли о том, что Бог существует и откуда-то сверху смотрит за каждым ее шагом. Маленькая Анна боялась нарушать правила. Не потому что ее пугали родительские наказания. Она боялась, что может последовать наказание божественное.

– И прости нам грехи наши…

Со временем Анна создала собственное представление о Боге, но предпочитала ни с кем не делиться своими мыслями. Для нее Бог был грозным созданием, который может покарать. А может, и нет. Но не стоит искушать судьбу, не стоит гневить его без надобности. Потому что Бог управляет судьбой. В его власти повернуть ее в неугодное русло.

Сейчас Анна полагала, что ее судьба идет по вполне себе приятному пути. У нее даже есть Винсент, и пока никуда от нее не денется. И все же Анна чувствовала, что ей стоит попросить прощения. Ей надо быть прощенной. Чтобы грозный Бог внезапно не припомнил должок.

Кроме того, она искренне сожалела о том, что случилось, казалось, так давно. Это было случайностью. Нелепой, ужасной случайностью – по крайней мере, именно так хотелось верить Анне. Она верила в простую философию Уэйнфилдов: воплощай желания. Ей казалось, ее Бог тоже на ее стороне в этом нелегком деле. Ведь разве он не хочет, чтобы его создания были счастливы? Просто большая часть из них не разумна и глупа, им требуются нормы и предписания, иначе они потеряются в этом мире. Потому в религиях столько правил. Но Анне это давно не нужно. Она полагала, что сама может рассудить, что есть хорошо, а что плохо.

Она оступилась только однажды. То есть она считала, что оступилась. И это был серьезный проступок. Тот, за который Бог может жестоко покарать ее. Поэтому ей надо вымолить прощение. Надо попросить о нем – и оно обязательно будет. Она не верила, что Бог не простит.

Пальцы Анны перебирали бусины четок. Губы Анны шептали слова, значения которых она не всегда понимала. Глаза Анны были закрыты, и взгляд направлен внутрь нее самой. Сердце Анны знало: час настал, Бог снова улыбается ей.

Прости меня, ибо я согрешила.

Диана Уилсон решила не звонить больше. Раз Фредерик не в состоянии даже протянуть руку и ответить на ее звонок, она поступит иным образом. Поэтому в восемь вечера следующего дня Диана была у квартиры Уэйнфилдов.

Она не сомневалась, что ей откроют. И не ошиблась.

– Диана? – на пороге стоял Винсент. Он и не пытался скрыть раздражения. – Что ты здесь делаешь?

– Мне надо поговорить с Фредериком. Он дома?

Винсент помедлил, но все же вздохнул и распахнул дверь перед неожиданной гостьей.

– Подожди в гостиной, он скоро выйдет из ванной.

Девушка прошла в комнату, где вальяжно устроилась на диване. На самом деле, она терпеть не могла квартиру Уэйнфилдов. Она всегда казалась Диане слишком мрачной. В ее собственном доме были огромные окна и тонкие, почти невесомые занавески – много света и простора, который она так любила. Здесь же не было ни того, ни другого: в угоду чувствительным глазам Винсента окна плотно закрывали старомодные занавески, под которыми были еще и жалюзи. Диана никогда не могла понять, почем не обойтись только жалюзи. В конце концов, они живут в современном мире, владеют мощным бизнесом и обширным капиталом. Почему бы Уэйнфилдам не позволить себе несколько прекрасных домов на окраине? И не жить всем вместе в этой средневековой берлоге, которую Диана считала слишком декадентской.

Мисс Уилсон познакомилась с Уэйнфилдами на одном из благотворительных вечеров. Не то чтобы это была случайность… она знала, что рано или поздно они обязательно пересекутся, но Диане было любопытно посмотреть на братьев, сумевших поднять почти разорившуюся компанию. Тем более, они оба всячески избегали публичных собраний и предпочитали заниматься делами, а не светиться перед фотографами.

На этот раз им то ли не удалось отвертеться от вечера, то ли их самих интересовала благотворительность. В любом случае, Диана сначала с интересом наблюдала за ними со стороны, а после как бы невзначай познакомилась.

Она знала, что братья – близнецы, и все равно в первый момент два одинаковых лица ее удивили и поразили. Хотя спутать их было невозможно: глаза Винсента скрывали темные очки, одевался он неизменно в черное, а во всем его облике была легкая небрежность. Фредерик пришел на вечер в белом, аккуратный и гладкий, хотя его взгляд мог быть таким же зеркальным, как очки его брата. С ними была их сестра, Анабель, но Диана только скользнула взглядом по миловидной девушке и не обратила на нее внимания. Она не представляла для нее ни малейшего интереса, тем более, Анабель даже не участвовала в делах компании.

Братья держались вместе. Каждый из них встречал собственных знакомых, разговаривал с ними, но все равно они оба не отходили далеко, не погружались в этот вечер. Только тихонько пробовали его, а потом вновь возвращались друг к другу. Причем Диана не могла бы сказать, делали они это осознанно или нет. В любом случае, понаблюдав некоторое время, она рассудила, что стоит действовать решительно.

– Братья Уэйнфилд? Приятно познакомиться, много слышала о вас. Диана Уилсон.

На лице Винсента не мелькнуло и тени узнавания. С некоторым разочарованием Диана поняла, что ее имя абсолютно ничего ему не говорит, и он понятия не имеет, кто она. Фредерик оказался более осведомленным. Он с изяществом поцеловал руку Дианы и сделал комплимент что-то вроде «хозяйка журнала также прекрасна, как он сам». Пожалуй, именно с этого момента симпатии Дианы однозначно были на стороне именно этого брата.

Диана и сама не могла сказать, как так вышло, что в тот же вечер она оказалась в постели Фредерика. Не то чтобы она была против неожиданных связей, просто не могла представить, как это она, Диана Уилсон, может переспать с человеком, которого знает всего-то пару часов. Но она не смогла – да и не хотела – сопротивляться обаянию Фредерика и его настойчивому желанию.

От мыслей Диану отвлекла открывшаяся дверь и сам Фредерик. Он был в легком халате, с мокрыми волосами и определенно удивился, увидев Диану.

– Не знал, что ты здесь.

– Винсент не сказал?

– Нет, он у себя.

Фредерик плотнее запахнул халат и уселся напротив Дианы.

– Хочешь чего-нибудь?

– Нет, благодарю, я пришла к тебе.

– Как мило. Зачем?

– Я соскучилась.

Он ничего не ответил и даже не смотрел на собеседницу. Кажется, Фредерик ожидал, что еще скажет Диана, и она, разумеется, не могла молчать.

– Всю неделю пыталась до тебя дозвониться, но ты не отвечал!

– Я был занят.

– Мне хотелось тебя увидеть.

– Смотри.

– Фредерик, ты невыносим! Неужели ты ни капельки не соскучился по мне?

– У меня не было на это времени.

Диана всплеснула руками и, кажется, была готова то ли расплакаться, то ли разораться. Именно это больше всего раздражало Фредерика: полная неспособность Дианы быть хоть немного адекватной. Он подозревал, что именно поэтому Винсент благоразумно удалился в свою комнату. Он вообще терпеть не мог Диану.