Книга Любви навстречу - Мари Клармон

– Сейчас важно только одно: вы со мной, Калипсо.

Он хотел дотронуться до нее, но она вздрогнула и обхватила плечи руками, словно защищаясь. Эдвард снова улыбнулся и тихо сказал:

– Я просто хочу успокоить вас.

Мэри молча кивнула, и он медленно, очень медленно потянулся к ней, потом взял за руки.

– Дорогая, вы расскажете мне, что с вами только что произошло?

– Нет.

– Но почему? Я ведь хочу помочь вам, вот и все.

Мэри поморщилась и пробормотала:

– Вы не в силах помочь мне. Наверное, никто не в силах. Даже Господь.

– Не верю, – заявил герцог.

Она вдруг улыбнулась.

– Вы всегда верите в лучшее?

– Я не оставлю вас в беде, Мэри. Я принял решение – и никогда не отступлюсь от него.

Улыбка исчезла с лица его Калипсо.

– Вы не будете счастливы со мной, Эдвард.

– Я не ищу счастья.

– Тогда чего же вы ищите?

– Свободу, – ответил он совершенно искренне. – Свободу от прошлого. Свободу от воспоминаний.

Несколько секунд спустя, глядя в бледное лицо девушки, Эдвард понял, что она искала того же.

* * *

Ее светлость Клэр Даррелл, урожденная Эдерли, вышла из собора Святого Павла под прекрасный перезвон серебряных колоколов. Убранную цветами карету герцога окружала гигантская толпа зевак – такая собирается только на самых блистательных великосветских свадьбах.

Губы Клэр растянулись в ликующей улыбке, а сердце переполнилось гордостью – ведь она спасла свою семью от ужасного будущего. Конечно, ее муж был почти в три раза старше ее, но это обстоятельство не имело никакого значения, так как муж был герцогом и безупречным джентльменом.

Клэр окинула взглядом толпу, состоявшую из людей самых разных сословий и достатка. И ведь все они пришли посмотреть на новую герцогиню! Клэр давно уже не испытывала такого удовольствия. Раньше она жила под жестким надзором отца, но теперь была свободна. Теперь она могла стать такой же законодательницей мод, как Джорджиана Кавендиш, герцогиня Девонширская, муза Гейнсборо и подруга Марии Антуанетты.

– Почему вы не надели бриллианты, любовь моя?

Клэр оторвала взгляд от восторженной толпы и посмотрела на своего статного мужа.

– Моя мать попросила, чтобы я надела жемчуга, которые украшали ее во время свадьбы.

– Очень мило с вашей стороны, – улыбнулся герцог.

Клэр улыбнулась ему в ответ. Поистине мир не видывал более послушной дочери, чем она, Клэр.

– Но теперь вы замужем, поэтому должны полностью посвятить себя своему супругу, – добавил герцог с некоторым упреком.

– Конечно, ваша светлость. Прошу у вас прощения…

– Прощаю вас. – Его пальцы сильно сжали ее руку. – Всегда делайте так, как я сказал, и вы познаете величайшее счастье на свете.

– Безусловно, мой супруг, – ответила Клэр со сладчайшей улыбкой. Пожилому мужчине легко угодить улыбками и добрым нравом. Мать уверяла, что герцог осыпал свою предыдущую жену несметными богатствами. Вне всякого сомнения, он не обделит подарками и ее, Клэр. Она едва сдерживала волнение в предвкушении этого.

– А теперь – свадебный завтрак, – заявил муж, глядя на нее с ласковой улыбкой. – Мы не должны заставлять королевскую семью ждать.

Клэр чуть не рассмеялась от радости. Ей с трудом верилось, что на ее свадьбе присутствуют принц Уэльский и его супруга! Все подруги наверняка просто умрут от зависти. Наконец-то она поймала свое счастье! Теперь она претворит в жизнь все свои мечты.

Глава 10

Ах, какая огромная библиотека – гораздо больше, чем у отца. Сотни, тысячи томов в прекрасных кожаных переплетах. И целый шкаф романов.

Чего здесь только не было: «Гордость и предубеждение», «Отверженные», «История Тома Джонса», «Грозовой перевал», «Городок»… Беззвучно шевеля губами, Мэри читала знакомые и незнакомые названия. Три года она не видела книг даже издали. Три долгих, проклятых, вычеркнутых из жизни года. Ей очень хотелось взять с полки одно из этих великолепных изданий и хотя бы просто полистать страницы. Но сначала нужно было спросить разрешения у Эдварда.

Мэри забрела в библиотеку совершенно случайно. Несколько дней она провела в постели, но теперь окрепла и, воспользовавшись относительной свободой, вышла из спальни, открыла первую попавшуюся дверь и оказалась в этом святилище.

Да, в святилище, по-иному не скажешь.

Мэри прошлась по мягкому турецкому ковру, кутаясь в длинный шелковый халат. Это был халат Эдварда, но она чувствовала себя в нем на удивление уютно.

Оторвав взгляд от книг, Мэри посмотрела в окно. За стеклами темнел непроглядный зимний вечер, а здесь ярко горели свечи и царили тишина и покой. Покой, которого ей так не хватало…

Мэри с тревогой думала о том, что ждало ее впереди. Надолго ли она задержится в этом доме? Что, если Эдвард узнает всю правду о ней? Как он тогда поступит?

– Ты любишь читать?

Мэри вздрогнула и обернулась.

Эдвард стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку.

– Люблю, – ответила она, скрестив руки на груди. – Если книга хорошая.

Герцог подошел ближе и, остановившись, склонил голову к плечу.

– А что такое, по-твоему, хорошая книга?

Мэри растерялась. Не так-то просто говорить о литературе после трех лет, проведенных в сумасшедшем доме.

– По-моему, – нерешительно начала она, – по-моему, хорошая книга – это особый мир, интересный и захватывающий. Мир, населенный яркими, запоминающимися персонажами, с которыми не хочется расставаться.

– И за которых переживаешь всем сердцем, – подхватил Эдвард.

– Ты всем сердцем переживаешь за вымышленных героев? – удивилась Мэри.

– Да, – кивнул он. – Вымысел трогает меня куда больше, чем реальность. К людям из плоти и крови я отношусь в лучшем случае безразлично.

– Я тебе не верю.

Герцог в изумлении приподнял брови.

– Почему?

– Хотя бы потому, что я видела, как ты переживал за меня.

– Ты – особенная. Не такая, как все.

– Да уж, не такая… – пробурчала Мэри.

«Особенная»? Что ж, точнее не скажешь. Что она натворила, явившись к нему в дом? Чуть не умерла и доставила ему уйму хлопот. Стыд и позор!

– Мэри, ты себя недооцениваешь, – мягко произнес Эдвард. – Придет время, и ты поймешь, что достойна восхищения.

Из коридора донеслись звуки шагов, и Мэри насторожилась.

– Не волнуйся, – успокоил ее Эдвард. – Я увидел, что ты вошла в библиотеку, и распорядился, чтобы ужин подали сюда.