Книга Гарем до и после Хюррем - Николай Непомнящий

Каковы бы ни были этические установки Хайреддина-паши, или Барбароссы, — а из него вышел бы великолепный пират, — он плавал только под турецким флагом, рядом с которым укреплял собственную эмблему. Барбаросса имел адмиральский чин, получал жалованье из турецкой казны, строил корабли на турецких верфях, осуществлял план морской войны одного государства против полудюжины других.

Хайреддин-паша, или Барбаросса

Главный противник Барбароссы, Андреа Дориа, обычно представляется адмиралом Священной Римской империи, хотя он менял свои флаги так же, как и покровителей. В состав генуэзского (французского) имперского флота входило тринадцать судов, принадлежавших Дориа. Он требовал себе часть морской добычи (как это делал Барбаросса). Кто же из них обоих не был пиратом?

Эти флотоводцы командовали большими эскадрами, от операций которых зависела судьба целых государств. Знаменитая испанская морская операция 1588 года преподносится как небывалая в истории попытка одного государства завоевать другое, Англию. Однако мощь этой армады, состоявшей из 132 кораблей с 21 621 солдатом и 8066 матросами на борту, была почти такой же, как мощь эскадры Карла V, чей поход завершился катастрофой вблизи «пиратского гнезда» — Алжира. Испанская армада 1588 года была менее мощной, чем эскадра Дориа у Превезы или флот у Лепанто.

Неизвестный художник. Битва при Лепанто

Что касается не менее знаменитой битвы у Лепанто, то вот правда о ней.

Морское соперничество, начавшееся между Сулейманом и Карлом, долго не прекращалось и после смерти обоих. После 1568 года Филипп II в стремлении навязать европейской империи испанское руководство начал уничтожать мятежных мавров в провинции Гренада.

В отместку или из желания совершить собственный завоевательный поход Селим II послал турецкую эскадру захватить Кипр. Селим Пьяница ни при каких обстоятельствах не стал бы возглавлять свою армию, но он мог спокойно отправить в море с боевой задачей флот, который не нуждался в присутствии султана. На захвате этого последнего венецианского острова, расположенного, однако, южнее Анатолийского выступа, настаивал Пьяли, хотя Мехмед Соколлу занял в отношении такого предприятия осторожную позицию.

Селим уподобился своему отцу в том, что вынес вопрос на суд Ибн Сауда:

— Когда мусульманская страна завоевана неверными, должен ли благочестивый государь вернуть ее под власть ислама?

Ответ на такой вопрос мог быть только утвердительным. В начале лета 1570 года многочисленный турецкий флот вышел в море к берегам Кипра. Им командовал Лала Мустафа, бывший наставник Селима, спровоцировавший гибель Баязида.

Кипрская крепость Фамагуста защищалась потомками крестоносцев, итальянскими наемниками и греками. Они выдержали артиллерийские бомбардировки и подрывы мин солдатами Лала Мустафы в течение одиннадцати месяцев, то есть до августа 1571 года. Затем крепость капитулировала на условиях, близких тем, которые однажды Сулейман предложил на Родосе — свободное отбытие гарнизона на Крит, гарантии безопасности жизни островитян и их прав. Но Лала Мустафа не был похож на Сулеймана. Едва защитники крепости сели на корабли, как их схватили, а командиров безжалостно убили.

После вторжения турок на Кипр молодой живописец Эль Греко бежал с острова в Испанию и там создал шедевры, обессмертившие его имя.

Между тем «великолепная синьора» Венеция, которая со времени сражения у Превезы наслаждалась длительным и благодатным миром с турками, убеждала европейские столицы провозгласить крестовый поход против османов после того, как один из ее лучших островов подвергся нападению. Несколько столиц откликнулось, пока венецианская эскадра благоразумно уклонялась от встреч с турецкими галерами, которыми командовал Улудж Али, бывший помощник Драгута (европейцы называли его Очиалу). Императора Максимилиана венецианцы не смогли убедить в том, что они искренне стремятся принять участие в крестовом походе.

Во всяком случае, помощь Кипру откладывалась до тех пор, пока не был потерян последний оплот крестоносцев, а в Испании истреблены все мавры. Только после того, как испанцы закончили войну с маврами, их силы под командованием единокровного брата Филиппа, дона Хуана Австрийского — незаконнорожденного сына Карла, — присоединились к армаде, собиравшейся в Адриатике. Примерно двести двадцать семь судов разных типов с двадцатью тысячами солдат на борту, многие из которых были вооружены аркебузами новых моделей, скопилось близ острова Корфу. Однако время было упущено, Кипр уже капитулировал.

Между командирами армады возник жаркий спор относительно дальнейших действий. 26-летний дон Хуан, склонный к решительным действиям, настоял на выходе армады в море для поисков турецкой эскадры, находившейся неподалеку, в Коринфском заливе.

Так произошло морское сражение у Лепанто, изображенное на стенах Ватикана и Дворца дожей в Венеции.

Триумф был настоящим, поражение турок полное. Они потеряли почти все свои галеры. Специалисты говорят, что большое количество турецких кораблей скопилось в тесном устье залива недалеко от города Лепанто. Они не могли маневрировать, и в этих условиях перевес был на стороне крупных галер, лучшего вооружения и более эффективного огня европейцев. В этой битве погибли многие турецкие капитаны. Но левый фланг турецкого боевого строя кораблей под командованием Улудж-паши не только вышел без потерь из битвы, но даже прихватил с собой в качестве трофеев венецианскую галеру и боевой флаг Великого магистра Мальты.

В сражении при Лепанто Мигель де Сервантес получил рану, сделавшую его инвалидом. Его пятилетние приключения в качестве пленника турок в Африке после ранения, должно быть, дали пищу для написания многих страниц бессмертного «Дон Кихота».

С победой у Лепанто корабли потрепанной армады дона Хуана встали на зимний ремонт и переоснащение. Возник вопрос, что теперь делать огромной эскадре, когда грозный турецкий флот перестал существовать.

Венецианцам не удалось договориться с Филиппом, который вел переговоры путем переписки. Выдвигался план возвращения африканского побережья или его части, а также план возвращения венецианских островов или нескольких из них.

Переговоры еще не кончились, когда весной пришла невероятная весть. Турецкий флот, который, как утверждалось, потоплен, сел на мель или сдался у Лепанто, снова вышел в море из Дарданелл и направляется на новую битву с европейцами.

Военный совет европейской империи редко переживал подобный шок.

А случилось вот что. Как утверждали, Улудж Али вернулся в Турцию с сорока семью галерами. Пьяли-паша, теперь уже слишком старый для руководства боевыми действиями флота, прочесал все порты по Босфору в поисках пригодных кораблей. Кроме того, Мехмед Соколлу повелел, чтобы в период между октябрем и апрелем было построено и спущено на воду сто восемьдесят новых галер.