Книга Шесть собак, которые меня воспитали - Энн Прегозин

Но не Делла. Как только «жених» прикоснулся одной из передних лап к ее задней части, она обернулась и посмотрела на него так, словно хотела сказать: «Ну и что ты собрался делать?» Его рвение тотчас ослабло, он быстро убрал лапу и стоял такой ошарашенный, что мы не могли не засмеяться. Этот выставочный племенной кобель, хотя и был «виновником» появления на свет десятка отличных пометов от десяти лучших сук, никогда прежде не встречался с Деллой, а она вовсе не казалась легкодоступной и покладистой партнершей. Моя собака отнеслась к этому многократному чемпиону с дюжиной золотых медалей как к таракану. Но, несмотря на столь холодный прием, он твердо знал, что от него требуется. Пес делал новые попытки: сначала слегка ткнулся носом ей в шею, а потом попробовал опять прикоснуться к ее заду, он весь пылал от страсти. Но каждый раз Делла окидывала его испепеляющим взглядом, и он отступал. После десяти минут тщетных попыток дог не отказался бы и вовсе покинуть комнату.

«Поговори с ней, – предложила кинолог. – Займи ее голову чем-нибудь, пока мы будем пытаться сделать что-то сзади». Я начала разговаривать с Деллой и делать ей всякие интересные предложения: «Хочешь поесть? Хочешь попить? Хочешь погулять в парке?». Это заставляло догиню думать о приятном и отвлекало от происходящего. В то же время кинолог ободряюще похлопывала ее по заду и упрашивала упавшего духом пса попробовать еще раз: «Хороший мальчик! Давай! Давай!». Наконец воссоединение состоялось.

И теперь наступило время для яблок, которыми хозяйка всех угостила: очевидно, она считала, что этим отвлечет присутствующих от созерцания двух огромных догов, стоящих в замке. Мы хрустели яблоками и ждали, пока Делла и ее очаровательный принц расцепятся. Примерно через двадцать минут свидание было окончено. Кобеля увели. А мы с Деллой отправились домой.

…Сначала я занялась уборкой передней комнаты нашего подвала: вынесла старые чемоданы и коробки, чтобы освободить место для родов и подготовить комнату для щенков, которая, когда придет время, станет и моими апартаментами.

Затем начались долгие дни ожидания. Период беременности догов составляет шестьдесят два дня или, другими словами, два месяца. Но даже на тридцатый день не было и намека на то, что внутри Деллы растут щенки. Она по-прежнему была худой, как газель, и ничуть не раздалась в талии. Я начала беспокоиться: неужели вязка не получилась? Неужели Делла, такая нестандартная собака, и здесь продемонстрировала свою исключительность?

Я позвонила заводчице, которая заверила меня: «Она беременна», а потом пояснила: «На первом месяце ничего не заметно. Все проявляется на втором. Вот посмотришь. Только подожди».

Мне не пришлось ждать долго. Семь дней спустя, на пятой неделе, прекрасная талия Деллы исчезла и живот начал увеличиваться. Беременность плюс ее обычный волчий аппетит заставляли собаку тоннами заглатывать еду и пить воду, к тому же она нуждалась в ежедневных прогулках. Я старалась удовлетворять все потребности Деллы; мое время и энергия принадлежали ей. Мы по-прежнему каждый день ходили в парк, чтобы она получала эмоциональное удовлетворение и оставалась в хорошей физической форме, но последние две недели я не спускала ее с поводка. Ее живот был таким большим, что я не могла избавиться от мысли о щенках, которые толкались у нее внутри, и как только мне казалось, что Делла утомлена (скорее всего, это мне только казалось), мы поворачивались и шли домой.

Последнюю неделю я не переставала думать о предстоящих родах. Делла была воплощением крепкого здоровья: по-прежнему грациозная, по-прежнему прекрасная, хоть и с большим животом. Теперь люди останавливали меня на улице, чтобы спросить: «У нее будут щенки?» Я взволнованно и с небольшой тревогой отвечала: «Да, будут».

Я закончила последние приготовления в комнате для щенков: принесла кучу старых полотенец и газет для Деллы, раскладушку, стол и настольную лампу для себя. А потом позвонила ветеринару напомнить, что Делла может родить в любую минуту. Мы договорились, что он не станет присутствовать при родах, но будет наготове и приедет, если возникнут какие-то проблемы.

На следующий день у Деллы начались роды. Я сидела на кухне и читала, она лежала на полу у моих ног, и вдруг я заметила, что ее дыхание стало более глубоким и частым, чем обычно. Затем она начала беспокоиться: встала, походила немного, села, потом опять встала. После этого она начала ходить по кухне взад-вперед. Я побежала в прихожую и закричала отцу, который был на втором этаже: «Начинается!». Он и мама поспешили вниз.

Я вывела Деллу из дома, чтобы она немного проветрилась. Когда мы зашли, я повела ее прямо в комнату для щенков. Вскоре схватки, сначала легкие, начали прокатываться по ее животу все с большей силой. Она легла на бок и напряженно застонала. Давать жизнь – естественный и великолепный процесс. Я увлеченно наблюдала, как Делла напряженно рожала, но испытывала страх оттого, что не могла помочь ей. Однако моя помощь не потребовалась. Собакой управлял инстинкт. И вот после очередной схватки появился первый щенок. Делла точно знала, что делать дальше. Она разорвала зубами пузырь, откусила пуповину и сразу же принялась вылизывать щенка. Через несколько секунд он начал дышать – это маленькое чудо, щенок Деллы, который только что появился на свет. Она терлась об него носом и вылизывала до тех пор, пока он не высох. Прошло полчаса, и неистовые схватки возобновились. Я забрала первого щенка, а Делла начала рожать второго. Через двадцать минут появился третий щенок, еще через пятнадцать – четвертый. Она продолжала рожать, пока щенков не стало десять. Я отдала ей всех новорожденных, она вылизала и осмотрела каждого из них а потом легла, в полном изнеможении, и принялась кормить. Моя догиня показала мне пример материнства, которому я, спустя годы, буду стараться подражать. В отличие от маленькой практичной Моппет, считавшей материнство не слишком приятной обязанностью, Делла с упоением возилась со щенками, ее приходилось оттаскивать от детенышей, чтобы она могла отдохнуть. Мамаша не отходила далеко от дома, чтобы иметь возможность в любой момент вернуться в подвал, нянчить щенков, вылизывать их или кормить. И это не было демонстрацией заботы, она искренне любила своих детей. Два полностью черных кобелька, четыре суки, которые были маленькими копиями своей мамы и четыре кобелька с небольшими белыми пятнышками на спинках. Ко всем она относилась абсолютно одинаково. Не было такого, чтобы она лизнула одного щенка три раза, а другого два, каждый получал равную часть материнской заботы. Я была очарована этим семейством. В те дни я поняла что преданность – это полная отдача себя другому. Для меня было счастьем наблюдать, как Делла отдавала свою любовь и преданность щенкам, как малыши растут и набираются сил. На одиннадцатый день щенки открыли глазки. Они больше не искали мать в темноте, они ее видели! Теперь, когда Делла возвращалась после коротких прогулок по парку, – чтобы она на это решилась, ее приходилось уговаривать – они бежали поприветствовать мать. Секунду Делла стояла возле картонного ограждения (установленного таким образом, чтобы собака беспрепятственно входила и выходила, а щенки вылезти не могли), словно бы пересчитывая их, потом перепрыгивала через ограждение и приступала к вылизыванию и обнюхиванию. Затем происходило главное: она ложилась на бок и кормила своих детей. После кормления Делла играла с ними. Она позволяла всему выводку поползать по ней, кто-то залезал ей на живот, а затем сползал по спине. Другие играли с ее большими лапами. И всегда один из них весело терзал ее хвост. Топтание всех этих крошечных лапок по своему телу Делла воспринимала, как райский массаж. У нее на морде появлялось счастливое выражение, когда щенки ползали у нее по голове, спотыкаясь о глаза, скользили вниз по носу. Делла была подобна львице со своими львятами, я думаю, она давала своим щенкам правильный старт в жизни.