Книга Вечный поход - Сергей Вольнов

Цепкий взор темника в считанные мгновения выхватил красноречивые детали. Отсутствие телохранителей хана на посту. Чёрный треугольник приоткрытого полога юрты. Продолговатые тёмные пятна на земле у входа, напоминавшие человеческие тела.

«Поздно?!»

Хасанбек, уже не таясь, выпрямился и ринулся ко входу. На бегу отметил: шагах в двадцати от полога лежал на спине, раскинув руки, Бильтэй. Стрела, вонзившаяся прямо в левый глаз, успокоила его навеки. Чуть ближе к юрте — ещё два бездыханных телохранителя с окровавленными лицами… Джамгу. Харатуга. Рядом валялись тела двоих нападавших.

Экэ юсун коль-ту цаган туг. Великое девятиножное белое знамя державы, тяжело хлопая на ветру, возвышалось на высоком шесте у входа. Билось, проблёскивая в ночном небе при каждой вспышке сильной белой рыбой. Как плавниками, шевелило чёрными кистями своих хвостов. Священный кречет, паривший на нём, сдерживался из последних сил. Казалось, он выбирал момент, чтобы ринуться на врагов.

Гроза, бушевавшая на дальних пределах, похоже, усилилась. Вспышки зарниц стали ярче и чаще. Должно быть, само небо было в эту ночь на стороне монголов, помогая разглядеть происходящее. Хасанбек успел краем глаза уловить выхваченные вспышкой две тёмные фигуры, пытавшиеся разрезать толстую войлочную стену. Слева. На значительном удалении от входа… И в эту же мгновение внутри юрты раздался короткий женский вскрик и лязг клинков.

Показав Кутуму движением клинка на двух новых врагов, Хасанбек хлопнул себя левой ладонью по металлическим нагрудным пластинам. Показал на приоткрытый полог юрты и бросился туда. Кутум зычно голосом подал сигнал тревоги, поднимая на ноги свою охранную сотню.

Внутри, судя по звону железа, велась яростная рубка.

Откинув полог, Хасанбек ворвался внутрь ханской юрты, выкрикнув при этом тайный пароль.

Это и спасло ему жизнь! Остановило на полудвижении тяжёлый меч Касыма-багатура. Последнего оставшегося в живых телохранителя ночной внутренней стражи. Признав своего темника, тот едва успел сдержать разящую руку… Глазам Хасанбека предстала тревожная, мерцающая в неверном свете ночных лампад, картина. Великий Хан с обнажённым клинком в руке стоял в глубине юрты, прижавшись спиной к стенке. У его ног распласталась жена Есуй, блестя широко распахнутыми глазами сквозь пряди распущенных волос, испуганно кутаясь в шёлковую накидку. Правее, на половине расстояния от входа к Повелителю, преграждал путь своим телом телохранитель Касым. Ещё двое охранников лежали у самого входа, один из них тихо стонал.

Касым неожиданно бросился к Хасанбеку, замахиваясь на ходу, и…

В немыслимом рывке отбил удар клинка, молнией высверкнувшего из-за деревянной опоры. Мгновенно разобравшийся в ситуации, нойон подсел и от пола резко рубанул наотмашь.

Меч отыскал цель — чью-то плоть. Доселе незримый враг, таившийся в тёмном закутке, куда не долетали отблески лампад, рухнул на пол, к ногам Хасанбека. Глухо и протяжно застонал, сжимая руками распоротый живот. Задёргавшись в судороге, поджал ноги… Мощный добивающий удар телохранителя пригвоздил поверженного к земле.

Обведя рыскающим взглядом юрту и не обнаружив повода для беспокойства, Хасанбек жестом показал Касыму — оставаться рядом с ханом, что бы ни происходило!

И выбежал наружу.

Он опять подоспел в самый нужный момент… Сотник из последних сил отбивался от двух мечников. За короткое время, проведённое темником в юрте, Кутума успели ранить. Судя по его хромоте и скованным движениям — в левое бедро и правую руку. Меч он успел перебросить в левую и теперь, хромая, отступал… Едва успевая ставить блоки атакам вражеских клинков. Подбодрив его боевым кличем, Хасанбек ринулся на ночных бестий, норовя зайти им в тыл.

Однако на этот раз обходной манёвр не увенчался успехом, да и самообладание у неведомых воинов было на высоте. Они перестроились — спина к спине, защищая друг друга от нападений сзади. Это были поистине сильные, многократно тренированные на чужих смертях бойцы.

Хасанбеку показалось, что собственные жизни их интересуют меньше всего — с таким самоубийственным натиском они напирали на монголов. Даже несколько подоспевших на выручку гвардейцев не сразу изменили расклад в пользу ордынцев. Пара неизвестных билась с мрачной самоотверженностью, вовсе не пытаясь пробиться сквозь сжимающееся кольцо. И тогда, получив команду, трое учума-мэргэн, метких стрелков, расстреляли этих ночных демонов из луков… Но даже утыканный стрелами, один из них пытался ползти, переламывая собой древки, и замер на полудвижении, так и не выпустив меча.

…Когда переполох, вызванный внезапным ночным нападением, утих, край неба на востоке начал неуловимо светлеть.

Великий Хан, долгое время сидевший молча у сторожевого костра, глядя на языки пламени, сделал призывный жест Чёрному темнику, веля приблизиться. Хасанбек возник из темноты, как бесплотная тень. Бесшумно остановился перед Повелителем.

Хан напряженно пожирал взглядом огонь, а тот бросал ответные отблески на его лицо, застревая в глубоких морщинах… Что Великий намеревался прочесть там, что пытался выведать, напряжённо всматриваясь в тело посланца одной из самых могущественных стихий?

Тот ли это человек, который однажды разглядел в отважном оролуке Хасане будущего нойона… Он ли это?

Он ли сказал тогда, давным-давно: «Если Небо сохранит меня и поможет мне, то все вы, старые мои, впоследствии будете моими счастливыми сподвижниками». Ему ли внимали с замиранием сердца четверо оролуков?.. Богурчи, Мукали, Бороул и Хасанбек, самый молодой из витязей. Все они уже тогда обладали недюжинными воинскими и организаторскими талантами. Они были сильны, честолюбивы и бесстрашны. Но всего этого было недостаточно, чтобы однажды повести в бой грозные монгольские тумены.

Нужно было кое-что ещё — соблюдение двух условий. Самоотверженная верность витязей. И верность хана своему слову. О Великое Синее Небо! Хвала тебе за то, что эти условия были выполнены…

Сейчас же перед Хасанбеком сидел старый, смертельно усталый человек в дорогих доспехах, укрытых расшитым золотом халатом.

— Садись, Хасан… — негромко сказал Чингисхан. — Может быть, ты мне скажешь, чем я прогневил Небо? Откуда взялись эти сущие демоны?

Темник присел на корточки рядом со своим повелителем. Отблески пламени костра, прыгая по лицу, выхватывали из тьмы широкий лоб, тонкую полоску усов и длинную, наполовину поседевшую, бороду хана. «Кошачьи» глаза периодически вспыхивали колкими искрами. Глубокие морщины утолщались подвижными тенями, оттого шевелились, и казалось, что лицо живёт самостоятельной жизнью. Жидкую прядь седых волос, оставшихся на макушке, огонь пытался затейливо окрасить, подбирая цвета от серого до жёлто-красного. Светлым пятном на фоне тёмного халата выделялся кулак, сжавший рукоятку сабли так, что вздулись жилы.

Блики прыгали и по мерцавшим пластинам доспехов нойона. Чернили и без того тёмные пятна крови, забрызгавшей железо из рассечённой правой щеки. Не заметивший этой раны в пылу ночной схватки, Хасанбек поморщился — глубокий порез начал наполняться тяжестью и ноющей болью.