Книга Байки старого боцмана - Сергей Стеблиненко

«22.04.65 г. Проведена беседа с начальником отдела кадров Борщевским Г.А., членом КПСС, по факту длительного отсутствия (более двух лет) Гуренко П.Л., члена КПСС, ввиду работы землечерпалки в городе Херсоне. Выяснилось, что землечерпалка работала не в Херсоне (СССР), а в Бербере (Сомали), а Гуренко П.Л., члену партии, в выезде за пределы страны отказано. Все это время он действительно проживал в городе Херсоне у Кирилловой В.Т., беспартийной любовницы, находясь в продолжительном отпуске. Справка бухгалтерии о получении Гуренко П.Л. отпускного пособия в размере 854 рублей 14 копеек прилагается»

«25.04.65 г. Проведено партийное собрание по факту аморального поведения члена КПСС Гуренко П.Л. в быту. Решение о вынесении Гуренко П.Л. выговора за неуплату членских взносов принято большинством голосов. Справка о взыскании с Гуренко П.Л. членских взносов в размере 84 рублей 78 копеек прилагается. Направлен запрос в Великобрыхский РК КПСС Воронежской области «О привлечении ветеринара Прохора к строгой партийной ответственности за продолжительное аморальное времяпровождение с Гуренко Л.П., беспартийной, толкнувшее Гуренко П.Л., члена КПСС, на противоестественную связь с козой Машкой, что в свою очередь послужило причиной недостойных отношений вышеупомянутой Гуренко Л.П. с закройщиком Фимой, беспартийным, и привело к нанесению Гуренко Л.П. побоев со стороны мужа Гуренко П.Л., члена КПСС»

Байка пятая

ЛОВЕЦ ЖЕМЧУГА

Часть первая

Вечный старпом

Было это в те годы, когда за границу нашей Родины уже выпускали, но никто еще не ездил. Причин было много. За ними стояли страницы опросного листа, скрупулезный кадровик и сотрудник 1-го отдела. Они зорко следили за каждой строчкой, четко, разборчиво и собственноручно написанной претендентом.

Перепрыгнуть через этот барьер, состоящий из отставного среднего командного состава непобедимой Советской Армии, было невозможно. Фанатическая преданность инструкциям, субординация по инстанциям и выстраданная годами круговая порука делали прохождение документов делом не менее важным и длительным, чем героическая оборона Сталинграда. Причем, в бумажной битве полегло людей не меньше, чем в прославленных окопах. В каждом человеке, без исключения просматривался если не коварный диверсант, то наверняка подлый шпион и потенциальный вредитель.

Первую линию обороны держали кадровики низшего звена – бывшие боевые офицеры, прошедшие тяжелый путь от призывного пункта до Берлина. Через эти редуты проходили практически все, кроме бывших власовцев, двоеженцев и счастливых обладателей пятой графы.

На второй линии выстраивались пригретые райкомовскими пайками бойцы штабного фронта, изнуренные за долгие годы войны бесконечными марш-бросками из кабинета в столовую и обратно. Они так тщательно перемывали косточки претендентов, что райкомовской парткомиссии доставались лишь жалкие остатки в виде супового набора из членов партии и беспартийных. Причем, количество последних не превышало 10 %, что сравнимо с минимальным вложением мяса в докторскую колбасу.

На последнем рубеже звенели орденами старые тыловики, износившие не одну пару хромовых сапог на тенистых дорожках подмосковных дач. До Берлина они доехали гораздо позже, но успели принять участие в боях за имущество жалких прихвостней фашистов. Они проводили естественный отбор, оставляя позвоночных и отсевая лишних пресмыкающихся. Конечно, бывали исключения, когда приходилось выпускать незаменимых специалистов, имеющих судимость, беспартийность и пятую графу одновременно. Но о таких случаях никому доподлинно не известно.

Проверяющие были добросовестны на работе, скромны в быту и примерны в семье. Объединяло их тихое пьянство, стандартный двухтомник воспоминаний маршала Жукова и горькая обида на горячо любимую Родину.

Невыездным старпома Михелева сделала раздольная холостяцкая жизнь и полное отсутствие, какой либо партийности. Два года назад Михелев выбыл из комсомола по возрасту, но три попытки вступить в партию сорвались по глупости. Первый раз он не вписался в процентовку – на одного инженерно-технического члена партии должно было приходиться не менее пяти рабочих, но одного члена все-таки не хватило. В другой раз – из-за прочерка в графе семейное положение, которое председатель районного женсовета пережить так и не смогла. Последний раз это произошло прямо на бюро райкома, где старпом честно заявил, что вступает в партию потому, что без партбилета на должность капитана его не утвердят даже на том свете. Прямота Михелева напоролась на принципиальность председательши парткомиссии, седой ровесницы Клары Цеткин. В результате дискуссии ровесница попала в больницу, замполит – на целину, а старпом – в черный список…

Михелев понимал, что начать новую жизнь необходимо с женитьбы. Невесты кругами ходили мимо него – высокого красивого парня, проявляя симпатию в самых различных формах. Удерживало то, что симпатию в тех же формах эти же невесты проявляли и по отношению к другим членам трудового коллектива. Бодаться с друзьями старпом не хотел, ждал единственную не первый год и, наконец, дождался…

Симочка Тяпкина была девушкой симпатичной, и предельно скромной. Свою природную красоту она не выпячивала напоказ, а напротив прятала в глухих платьях и сарафанах. Открытыми купальниками, как и городскими пляжами, она не пользовалась, поэтому достойно оценить ее прелести мог только человек с богатым воображением. Воображением Михелева бог не обидел, но перевести зрительные образы в практическую плоскость никак не удавалось. На контакт Симочка не шла не только с ним, но и с другими воображающими. Подвергнуть огранке подобный бриллиант можно было только невероятной хитростью.

Желание покорить прекрасную девушку, наконец, совпало с серьезными намерениями завести семью. Претворить мечту в жизнь помог случай.

Караван работал в закрытой от сторонних глаз крымской бухте. Работы велись днем и ночью под тщательной охраной военных судов. Их было так много, что прославленный балагур Лев Наумович Берембойм пустил слух о месторождении жемчуга, найденного в этих местах. Все посмеялись над этой шуткой и забыли. Кроме Михелева.

В один прекрасный день, проходя мимо снятого для ремонта черпака, несколько дней лежащего на палубе, старпом наклонился, поднял крупную ракушку крымской мидии и неожиданно закричал:

– Нашел! Ей богу, нашел! Товарищи, смотрите – они существуют!!!

В его высоко поднятой руке бледно мерцала крупная белая жемчужина…

С этой минуты золотая, вернее, жемчуговая лихорадка захлестнула весь экипаж. Все, включая неосторожно пошутившего Льва Наумовича, проводили своё свободное время возле черпаков, пытаясь прямо на ходу зачерпнуть немного драгоценного болота для последующей промывки. Донный ил обычно на борт не попадает, а вывозится шаландами на свалку. Теперь же, дурнопахнущая грязь была везде – включая капитанский мостик. Новых находок не было. Предложение Берембойма жемчужину продать, а вырученные средства поделить поровну понравилась всем, кроме Михелева.