Книга РННА. Враг в советской форме - Дмитрий Жуков

Рассказывает о наборе «изменников» и С. П. Шмуглевский. Кадры для бригады, вспоминает он, подбирались «в Оршанском, Могилевском, Витебском и Смоленском лагерях военнопленных. Пленных доводили до полного изнурения голодом и каторжными работами, а потом, как возможность спасения от смерти, предлагали вступить в „РОА“ (так в тексте; на самом деле, в указанный период РННА не имела к Русской освободительной армии генерал-лейтенанта А. А. Власова никакого отношения. — Примеч. авт.)»[121].

Один из командиров РННА, майор Иван Матвеевич Грачев после войны вспоминал: «Я попал в немецкий плен… и был доставлен в лагерь для военнопленных в Орше. К тому времени под руководством старых эмигрантов — Кромиади, Сахарова и Иванова — начала формироваться Осинторфская бригада. Под началом Сахарова оказался один бывший слушатель советской военной академии. Именно он и убедил меня присоединиться к бригаде»[122](заметим, что, по неполным данным в Оршанском лагере погибли около 10 тыс. советских военнопленных[123]).

Офицер РННА И. Грачев. Впервые опубликовано: Александров К. М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова. М., 2009. С. 359

В документах часто фигурирует Смоленский лагерь. В данном случае имеется в виду уже упоминавшийся пересыльный лагерь № 126, созданный на окраине города, рядом с Краснинским шоссе (размещался на территории бывшего военного склада № 105). Сотрудники абверкоманды-203, в том числе офицеры РННА, периодически посещали его, вербовали в нем агентуру[124]. Аналогичные мероприятия проводились в Могилеве (дулаг № 185), Орше (дулаг № 230), Витебске (шталаг № 313), Вязьме (дулаг № 231), Рославле (дулаги № 127, № 130, № 155) и в других местах концентрации военнопленных[125].

Кромиади так описывает процедуру приема: «Прием людей из лагерей для РННА производился на добровольных началах. Формальная сторона этого приема была простой: приемщик, кто бы он ни был, обращался к коменданту лагеря военнопленных с упомянутым выше удостоверением, выданным Иванову в штабе фельдмаршала фон Клюге. Комендант выстраивал пленных, и приемщик обращался к ним с соответствующей речью. На изъявлявших желание поступить в РННА составлялся список, и людей тут же выводили из лагеря»[126].

Речь вербовщика, отмечает Кромиади, производила впечатление: желающих вступить в русское формирование было много, но брали не всех. Автор упоминает об особом «подходе» приемщиков, связанном с «моральными требованиями». Проявлением этих требований стал, например, прием людей, получивших обморожения рук и ног и взятых в Осинторф в немалом количестве[127]. Данное сообщение Кромиади нуждается в дополнительном подтверждении, ведь пленные с тяжелыми заболеваниями непригодны к несению строевой службы. Скорее всего, прием в ряды РННА «полуинвалидов» носил исключительный характер.

Бывший офицер РННА Петр Васильевич Каштанов после войны вспоминал, что лично он при вербовке задавал пленным вопрос: «За что вы собираетесь бороться? За концентрационные лагеря и колхозы?» Каштанов указывает, что «обычно этого было достаточно»[128].

Свидетельство о вербовке пленных оставил и Ламсдорф. По его словам, из лагерей офицеры РННА «забирали кого угодно… Приказ был командира участка фронта, был приказ его отдавать нам пленных, которых мы выбирали. Но шли все, потому что или голодной смертью умереть в лагере, или идти к нам. Шли к нам, конечно, потому, что оставаться в лагере никому не хотелось. А были и такие, которые оставались в лагере»[129].

О вербовке в РННА говорят и участники партизанского движения, к примеру, партийные работники Витебской области Я. А. Жилянин, И. Б. Позняков и В. И. Лузгин: «По лагерям рыскали вербовщики — отъявленные предатели, присланные Берлином недобитые белогвардейцы, — которые призывали пленных, оказавшихся в тяжелом положении, добровольно вступать в „Русскую национальную народную армию“.

— Если вы не пойдете добровольцами в „РННА“, то умрете с голоду и от непосильной работы в лагерях, — с откровенным цинизмом говорили вербовщики»[130].

В воспоминаниях начальника Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) Петра Захаровича Калинина указывается: «Вербовка проводилась таким образом. В лагерь приезжала группа гестаповцев (речь идет о сотрудниках абвера, тайной полевой полиции и СД. — Примеч. авт.) в сопровождении организаторов „РНА“ и нескольких агентов, подготовленных в гестаповской школе под Берлином. Военнопленных выстраивали и отбирали из них тех, кто по здоровью был еще пригоден к службе. Затем им объявляли: создается „русская национальная армия“, и каждый имеет возможность „добровольно“ вступить в нее, чтобы сражаться за „свободную Россию“»[131].

В качестве причин, побудивших советских военнослужащих пойти в РННА, партизаны и подпольщики чаще всего называют четыре. Во-первых, многие хотели выйти из лагеря и при первом же удобном случае перейти к партизанам, во-вторых — не умереть с голоду («Все равно, мол, подохнем, а там хоть пожрем вволю»), в-третьих — отсидеться («Пока суд да дело, а там, глядишь, и война кончится»), и, в-четвертых — исходя из идеологических побуждений[132].