Книга Выживший. Роман о мести - Майкл Панке

Незаурядная жизнь Хью Гласса началась вполне заурядно. Он был первенцем англичанина Уильяма Гласса, каменщика из Филадельфии, и его жены Виктории. Начало века застало Филадельфию в разгаре буйного роста, каменщики без дела не сидели. И хотя богачом Уильям Гласс не стал, на содержание пятерых детей средств хватало с лихвой. Опытный глаз строителя подсказал Уильяму, что главное для будущего благополучия детей – крепкий фундамент. Его-то сооружением Уильям и занялся, справедливо сочтя, что дать детям хорошее образование – в высшей степени достойная цель в жизни.

Глядя на успехи Хью в науках, Уильям всячески увещевал сына выбрать карьеру юриста, однако Хью не питал склонности к парикам, мантиям и пыльным сводам законов. Его страстью была география.

Судоходная компания «Росторн и сыновья» держала контору на той же улице, где жила семья Гласса. В переднем зале красовался огромный глобус – один из немногих в Филадельфии, – и каждый день по пути из школы Хью заходил в контору, раскручивал глобус вокруг оси и глядел на плывущие перед ним горы и моря. Карты на стенах показывали главные судоходные пути – перекинутые через океан тонкие линии, соединяющие Филадельфию с портами всего мира, и Хью, глядя на них, любил воображать города и людей на этих маршрутах: от Бостона до Барселоны, от Стамбула до Китая.

Желая ввести увлечение сына в практическое русло, Уильям предложил ему заняться картографией, однако сидеть на месте и рисовать карты казалось Хью слишком скучным: его тянуло не к изображениям пространства, а к осязаемым землям и морям, и больше всего – к обширным белым пятнам, помеченным надписью «terra incognita». Картографы тех времен рисовали там сказочных зверей и невиданных чудовищ, и Хью терялся в догадках: настоящие они или вымышленные? «Неизвестно», – ответил ему отец, надеясь, что испуг отвратит сына от тяги к путешествиям. План не сработал: в тринадцать лет Хью объявил, что хочет стать морским капитаном.

В 1802 году Хью исполнилось шестнадцать, и Уильям, опасаясь, как бы сын не сбежал из дома, смирился с его желанием и даже обратился к знакомому голландцу – капитану фрегата, принадлежащего конторе «Росторн и сыновья», – с просьбой взять Хью на корабль юнгой. Капитан, бездетный Йозиас ван Аартзен, отнесся к Хью со всей серьезностью и в течение десяти лет, до самой своей смерти в 1812-м, неустанно учил юношу морской премудрости, проведя его по всем ступеням от юнги до старшего помощника капитана.

Англо-американская война 1812 года остановила традиционную торговлю с Великобританией, и контора занялась опасным, но прибыльным делом – блокадной контрабандой. Всю войну, до 1815 года, Хью на своем стремительном фрегате возил ром и сахар из Карибского моря в охваченные войной американские порты, стараясь не попадаться на глаза английским военным кораблям, а по окончании войны контора «Росторн и сыновья», сохранившая карибский бизнес, сделала Хью капитаном небольшого грузового судна.

В лето, когда ему исполнился тридцать один год, Хью Гласс впервые увидел Элизабет ван Аартзен – девятнадцатилетнюю племянницу своего первого капитана. Четвертого июля «Росторн и сыновья» устроили празднование Дня независимости – с танцами и кубинским ромом. Танцевали не парами, а выстроившись в две линии, девушки против мужчин: разговор не затеять, но Хью хватило и тех коротких фраз, которыми он успел обменяться с Элизабет в головокружительном вихре празднества. Незаурядная, сильная, уверенная, Элизабет успела полностью завладеть его мыслями.

На следующий день он зашел к ней домой и с тех пор навещал каждый раз, как бросал якорь в Филадельфии. Элизабет получила хорошее образование и много путешествовала, знала о дальних народах и странах, с ней не нужно было договаривать фраз – молодые люди, обмениваясь шутками и историями из жизни, понимали друг друга с полуслова. Вскоре время, проведенное вне Филадельфии, уже казалось Глассу мучительным: ясный взгляд Элизабет мерещился ему в каждом утреннем луче, бледное лицо – в лунных отблесках на полотнище паруса.

Погожим майским утром 1818 года Хью Гласс вернулся в Филадельфию. В нагрудном кармане мундира лежал миниатюрный бархатный футляр со сверкающей жемчужиной на тонкой золотой цепочке – подарок для Элизабет. Гласс сделал ей предложение, свадьбу назначили на лето.

Через неделю Хью отплыл на Кубу, куда попал в самый разгар местных скандалов с задержкой сотни баррелей рома, и надолго застрял в гаванском порту. Через месяц в Гавану пришло еще одно судно от «Росторна и сыновей», с которым Гласс получил письмо от матери. Она сообщала Хью о смерти отца и молила его вернуться в Филадельфию как можно скорее.

Хью знал, что споры из-за рома могут тянуться месяцами: за это время он успеет сплавать в Филадельфию, уладить дела с отцовским наследством и вернуться на Кубу. А если разбирательства в Гаване закончатся раньше, то старший помощник и без него доведет судно до Филадельфии. И Гласс зарезервировал себе место на испанском торговом судне «Бонита морена», которое через несколько дней отправлялось в Балтимор.

Однако испанскому судну не суждено было миновать форт Макгенри, а Глассу – вновь увидеть Филадельфию. На второй день после отплытия из Гаваны на горизонте показался корабль без флага. Капитан «Бониты морены» попытался было уйти от погони, однако пиратский тендер оказался быстроходнее. Подойдя к испанскому судну, он выстрелил крупной картечью из пяти пушек. Пятерых матросов убило. Испанец спустил паруса.

Капитан ожидал, что дело закончится дележом добычи, однако ошибся. На «Бониту морену» перескочило десятка два пиратов, их вожак – мулат с золотым зубом и золотой цепью – подошел к капитану, с официальным видом стоящему на квартердеке, и, вытащив из-за пояса пистолет, выстрелил капитану в голову.

Команда и пассажиры в ужасе замерли, ожидая решения своей судьбы. Хью Гласс, стоя среди них, не спускал глаз с пиратов и их судна. По обрывкам фраз на беспорядочной смеси креольского, английского и французского Гласс заподозрил в них молодчиков из Баратрийского залива – пехотинцев из войска, которым командовал пират Жан Лафит.

Лафит свирепствовал в Карибском море задолго до англо-американской войны 1812 года. Нападал он по большей части на британские суда, и американцы его не трогали. В 1814-м его ненависть к англичанам нашла законное применение: генерал-майор сэр Эдвард Пакенхэм с шестью тысячами ветеранов битвы при Ватерлоо осадил Новый Орлеан. Генерал Эндрю Джексон, командующий американской армией, оказался лицом к лицу с противником, впятеро превосходящим его по численности, и когда Лафит предложил свои услуги – рекомендательных грамот Джексон не спрашивал. В битве за Новый Орлеан войско Лафита доблестно сражалось против британцев, и по окончании битвы Джексон, опьяненный победой над врагом, ходатайствовал перед президентом Мэдисоном о прощении всех былых провинностей Лафита. Ходатайство было немедленно удовлетворено.

Лафит, не имея ни малейшего намерения оставлять прежнее ремесло, тем не менее оценил выгоду иметь высочайшего покровителя. Мексика воевала с Испанией. На острове Галвестон Лафит основал поселение, которое назвал Кампече, и предложил свои услуги городу Мехико. Мексиканцы выдали Лафиту патент и уполномочили его флот, пока немногочисленный, нападать на любые испанские корабли. Взамен Лафит получил право невозбранно грабить испанцев.