Книга Реквием для убийцы - Джеймс Хедли Чейз

— Ну что, дорогуша? — поинтересовался я, входя в дом.

— Куда же ты пропала после того, как в твоем саду обнаружили труп девушки?

— Мне было страшно…

— Конечно. И я даже знаю — почему. Ты ведь знала, кто убил девушку. Кстати, что это была за фурия? Как ее имя?

Лиза молчала. Она упорно смотрела в окно, выходящее в сад, словно ожидая кого-то. А может быть, в саду кто-то прятался?

— Ну, так что? — спросил я, приближаясь. — Ты собираешься говорить?

— Я ничего не знаю… Клянусь!

— Вы только посмотрите на эту красавицу! У нее в саду убили человека, а она ничего не знает. Так кто же убил девушку: Герман Грант, или, может быть, твоя подружка, которую звали Шутник Вилли?

Лиза оторвала встревоженный взгляд от окна и перевела его на меня.

— Ты думала, я не знаю о твоей дружбе с так называемым Шутником Вилли? Да ты, я смотрю, проказница! А твой муж знает, что вы тут вытворяете, когда его нет дома?

Продолжая эту болтовню, я уголком глаза наблюдал за окном. Может быть, тот, кто там прячется, если только это не игра воображения, прислушивается к нашему разговору? А что если там Герман Грант? Он-то мне и нужен.

— Убитую девушку звали Мелисса Нельсон. Она была моей массажисткой, и время от времени заходила.

— Представляю, что она тебе массировала! — нахально рассмеялся я.

— Выродок! — взвизгнула Лиза и замахнулась, чтобы ударить меня по физиономии. Но я был начеку и перехватил ее руку. Рванувшись, она выронила полотенце, которым до этого момента прикрывалась, и ее полные шоколадные груди с черными сосками заколыхались перед моими глазами.

— Вот сейчас ты выглядишь, как и должна, — похвалил я.

— Что ты плетешь, пес проклятый! — крикнула она, подняла полотенце и снова прикрылась.

— Я навел о тебе справки. Раньше ты была бордельной шлюхой, потом стала промышлять на панели. Так что форма сейчас вполне соответствует содержанию.

Лиза усмехнулась и отбросила полотенце.

— Однако, как говорят французы, вернемся к нашим баранам, — бесстрастно заметил я. — Как звали твою подружку, которая любила носить мужскую одежду?

— Меня это не интересовало. Шутник Вилли — и баста!

— Ты права. Ей очень подходило мужское имя. Я пытался разбудить в ней хоть какую-то женскую гордость, но с таким же успехом мог пытаться проделать подобное с пульмановским вагоном.

— Кстати, зачем же та фурия убила Мелису Нельсон и где теперь прячется твой муж?

— Зачем вам мой муж?

— Он пытался убить Грацию Калливуд. Ты ненавидела ее?

— Эта шлюха хотела отнять у меня мужа.

— А разве тебе нравятся мужчины? И потом трудно предположить, чтобы у такой породистой женщины, как Грация, был роман с твоим патлатым козлом.

— Может, ты думаешь, что Грация была святой? В ее постели побывали Сэм Барроу, мой Герман и еще один актер, который снимался в фильме по ее сценарию.

Я подумал о Грации, которая сейчас лежала в своей постели под наблюдением медицинской сестры. Стоило ли слушать болтовню этой проститутки? Я не должен ей верить!

— Ну, хорошо, а что там с наркотиками? — невинно спросил я.

В ее злобных глазах впервые мелькнул страх, я решил не упустить этот момент и выжать из нее хоть что-нибудь. Я замахнулся.

— Не нужно! — Лиза отпрянула. — Не бей меня!

— Ах, тебе это не нравится? А что нравится? Нежиться в объятиях своей подружки или развлекаться с девками, вроде Мелисы Нельсон? Ведь мужчины для тебя…

Но Лиза не дала мне закончить фразу, неожиданно обняв за шею. Пряный запах ее духов и тела затуманил мое сознание.

— Это для того, чтобы ты так не думал, — пробормотала она, прижимаясь все крепче и гладя меня по затылку.

— Ну, а как с ответами на мои вопросы? — прошептал я.

— Зачем сейчас об этом? Можно подумать, ты собираешься устроить судьбу Грации. Твоя истина никому не нужна. Ты и сам расстроишься, когда узнаешь ее. А может быть, ты влюблен в эту стерву?

— Тебе этого не понять, — начал я. — Меня позвал друг, он нуждался в помощи. Мой друг, с которым мы бок о бок вышли из ада Корейской войны. А вы его пришили.

— Ты не должен говорить так…

— А как я должен говорить? Ну как? Может, ты знаешь имя убийцы? Тогда назови его.

Этот диалог мы вели, тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовал тепло Лизиного тела, оно уже начало волновать меня. Кровь ударила мне в голову, сделалось жарко, И все же я чувствовал, что Лиза старается развернуть меня так, чтобы я встал к окну спиной. Она еще крепче обняла меня и впилась в губы липким поцелуем.

Я сжал ее в объятиях, слегка приподнял и неожиданно резко повернул к окну. Ее ноги еще не коснулись пола, а тело как-то странно обвисло у меня в руках. Глаза закатились. Неужели она потеряла сознание? — мелькнуло у меня в мозгу. Но даже если она действительно без чувств, то уж не от страсти.

Прижав к себе Лизу, я ждал, когда она придет в себя, но ее тело сделалось таким тяжелым, что мне пришлось опустить его на пол. И тут я почувствовал, как на руки мне течет что-то теплое. Кровь! Внимательно посмотрев на Лизу, я заметил, как из-под волос у нее стекает струйка крови, а чуть выше шеи зияет круглое отверстие…

Через мгновение я стоял у окна, сжимая пистолет, и успел заметить, как через сад от дома убегает высокий мужчина с гривой светлых волос.

— Герман, стой, или я стреляю!

Но убегающий мчался, как рассвирепевший кабан, не разбирая дороги. Еще несколько прыжков, и он доберется до высоких кустов роз, за которыми сможет укрыться. Я выстрелил в потолок, одним махом перескочил через подоконник и бросился в погоню.

После моего выстрела беглец остановился как вкопанный.

Подбегая, я крикнул:

— Не оборачивайся!

Метрах в пяти от него я остановился, чтобы перевести дух. Он тоже стоял, тяжело опустив руки. После недолгого молчания, он спросил:

— Ну что, ублюдок, добился своего?

Я сделал два шага и ударил его ботинком в копчик. Удар не смертельный, но очень болезненный. Он завертелся волчком, а потом повалился на землю, осыпая меня проклятиями.

— Это всего лишь для того, чтобы ты был повежливей с незнакомыми людьми. Может, с этой гривой ты кажешься себе львом? Да твоими патлами только тюремные параши чистить! За что ты убил Лизу? Ведь она собиралась заговорить!

— Это не я ее…

Но не успел он договорить, как я носком правой ноги ударил его в бок. Хрустнули сломанные ребра, Герман покатился по земле.