Книга Уходя - оглянись - Джессика Харт

— Мейбл раньше тоже нервничала. Когда я впервые увидел ее, она была в паршивом состоянии. С ней дурно обращались, она могла лягнуть, но теперь научилась доверять людям. Если смогла она, сможешь и ты.

Не позволю какой-то лошади уделать меня, особенно той, которая заигрывала с ним.

Бодрым маршем я пересекла разделявшее нас пространство, взмахнула рукой, коснулась носа кобылы и быстро отдернула ладонь, спрятав ее под мышку.

Мейбл озадачилась.

— Да, Мейбл, согласен, это неласковый прием. Иди-ка сюда, — позвал он меня.

— Правда, я… — Задохнувшись, я прервала себя на полуслове.

Джордж привлек меня за талию и втиснул между собой и огромными желтыми зубами Мейбл.

Выбора не оставалось. Волнуясь и терзаясь, я всей спиной чувствовала защиту его мощного тела.

— Вот так-то лучше. — Он взял мою руку и медленно повел мою ладонь вдоль носа Мейбл сверху вниз.

Я даже увидела смешные длинные ресницы над ее влажными карими глазами, ворсистая шкурка жесткая, но, как ни странно, гладкая, седые волоски кое-где на переносице и на кончике носа, где раздуваются ноздри.

Над бархатной верхней губой топорщились длинные усы, и когда я ощутила на своей ладони теплое дыхание, что-то сдвинулось у меня в душе.

— Все оказалось не так плохо, правда? — Голос Джорджа напомнил, что я все еще в его объятиях.

Я заставила себя отступить в сторону.

Спине, где он касался ее, было щекотно, и некуда деть руки. Я беспомощно покрутила ими, пока не догадалась обнять себя за плечи.

— Это твоя?

— Мейбл склонна полагать, что я принадлежу ей. Летиция вверила нас друг другу, когда мне было шестнадцать. Лучший подарок в моей жизни. — Его голос потеплел. — Почти шестнадцать лет прошло, теперь она почтенная леди.

— Ты сказал, с ней дурно обращались. — Трудно было поверить в такое, глядя на ее ухоженную шерстку и доверчивые глаза. — Кто же смог так поступать?

— Не знаю, Фриз. К счастью, вовремя спохватились и привели ее к Летиции. Моя бабушка просто колдунья. Прекрасно ладит с лошадьми. Местные так и прозвали ее: Уилтширская Знахарка. Угомонит любую лошадь. Те живодеры и отдали ей Мейбл на воспитание.

Он ласково потрепал жесткую, как проволока, челку Мейбл, его лицо помрачнело при этих воспоминаниях.

— Можно сказать, ее спасли, она была так пуглива, что только через неделю позволила мне подойти и коснуться ее.

— Бедняжка. — Как я ни пыталась, трудно было представить лошадку, доверчиво тыкающуюся носом в Джорджа, нервной и норовистой.

— Когда ее привели, я гостил у Летиции. Уж не помню, по какому случаю. Верно, после очередного нагоняя в школе. Меня тогда регулярно наказывали временным исключением. Помню только, что был страшно зол. И как только увидел Мейбл, сразу проникся. — Он помотал головой за недостатком слов. — Не знаю, может, почувствовал в ней родственную душу. Летиция поняла мое настроение и позволила мне работать с Мейбл все лето. Так и возился с ней часами напролет.

— Тебе, должно быть, пришлось приложить немало терпения.

Честно говоря, картина в моем воображении как-то не складывалась. Я всегда считала, что Джордж мог бы зарядить и наэлектризовать своей энергией даже воздух, трудно вообразить его выдержанным и спокойным шестнадцатилетним юнцом.

— Да, пришлось повозиться, и, завоевав доверие Мейбл, я понял: это лучшее, что мне удалось пока сделать в жизни. В конце лета бабушка сказала, что я могу считать ее своей. В Лондон, конечно, я забрать ее не мог, зато мог кататься всякий раз, когда приезжал. Бабушка до сих пор живет в своем доме, говорит, оттуда ее и вынесут ногами вперед, пару лет назад призналась: лошадей держать ей уже тяжеловато. Она всех продала, кроме Мейбл, конечно. Хорошо, у Роули есть конюшни и я смог забрать ее с собой на север.

— Я видела, в конюшне много лошадей. Они все твои?

— Нет, Мейбл мое единственное сокровище на всем белом свете. Там гунтеры, оставшиеся от прежнего лорда Уэллерби. Есть пара скакунов на пенсии, а вон те восстанавливаются после травмы или болезни.

Он приостановился, чтобы потрепать по шее гнедого, тот высунул нос поверх дверцы и поводил ушами.

— Вот Тоуби, в прошлом году его сшибло машиной, ему пока нельзя под седло, слишком нервничает. Я работаю с ним, чтобы преодолеть последствия травмы, но это долгий процесс.

— А почему хозяева решили поместить его на излечение именно сюда?

— Слухами земля полнится. А я только рад, конюшни не простаивают без дела, а мне нравится работать с проблемными лошадками. Многое мог бы сделать, если расширить конюшни и… — Он приостановился и застенчиво рассмеялся. — Все это пока только проекты.

— Похоже, у тебя тоже есть план, — поддразнила я.

— Весьма долгосрочный. В поместье полно других дел, а Роули не так уж много ездит верхом, конюшни для него не главное. Так что я просто взял под свою ответственность нескольких лошадок, занимаюсь ими в свободное от работы время.

Он глянул на наручные часы:

— Ты уже перекусила?

— Нет, но…

— Можем съесть на пару мой сэндвич. Вот только вымою руки.

— Не надо меня кормить, — слабо запротестовала я, когда он вернулся с пакетом и мы уселись на колоде во дворе конюшни.

— Меня снабжает миссис Симмс, я просто передаю эстафету. На следующей неделе попрошу ее делать дополнительный сэндвич.

— Прошу, не надо!

— Но она будет польщена. Обожает кормить всех досыта. — Джордж развернул фольгу и заглянул внутрь. — Сыр и салат, как тебе?

— Прелестно, — поддалась я соблазну. Я была голодна.

Он отделил половину сэндвича и передал мне пакет.

— Ты уже спрашивала миссис Симмс насчет пикника Саффрон?

— Нет, но обязательно спрошу. Пожалуй, заеду сегодня после работы в усадьбу — узнаю, когда можно будет с ней поговорить.

— Ты поспеешь вовремя, она как раз будет делать выпечку для чая.

Мы молча и вдумчиво поглощали сэндвич. Закончив трапезу, я стряхнула с брюк крошки.

— Я приехала, чтобы сообщить о своем решении насчет юбилея твоей бабушки.

— И что ты решила?

— Я поеду. — Я увидела, как голубые глаза радостно вспыхнули, приободрилась и непреклонно добавила: — Но нам нужен план.

— То-то я удивился, почему о нем до сих пор ничего не слышно? Фриз, это будет просто здорово.

— Я серьезно.

Я думала об этом с тех самых пор, когда он впервые предложил мне всерьез поразмыслить над тем, о чем я шутила с Саффрон. Некоторым приходится слишком много думать, представляя, что это такое, быть подругой Джорджа. Даже когда я вовсе не думала, меня все время что-то подкалывало, я вздрагивала и беспокойно ворочалась с боку на бок всю ночь. И как я довела себя до такого состояния? Вот что бывает, когда человек отступает от намеченного плана.