Книга Сердце пирата - Дмитрий Емец

– Возьми, королева, – предложили они Лависсе, – а то глаза будут болеть.

Но девочка покачала головой и отказалась от синего козырька. Она уже привыкла к свету и следом за человечками шагнула в Сад кристаллов.

То, что она увидела, было так прекрасно и необычно, что Лависса зажмурилась. Ей показалось, что это сон. А когда снится такой сон, нужно покрепче закрыть глаза, чтобы не проснуться.

Когда наконец она открыла глаза, видение не исчезло. Значит, все это наяву.

От пола до потолка тянулись хрупкие ячейки из горного хрусталя, напоминавшие пчелиные соты. В каждой ячейке сияли и переливались крошечные живые огоньки.

Сад кристаллов был похож на сверкавшую елочную гирлянду, которая то гасла, то вспыхивала разноцветными лампочками, большими и маленькими, самых разных форм. Только вместо лампочек сияли кристаллы, огромные и совсем крошечные, многоугольные, овальные и совсем круглые.

Человечки заспорили:

– Я буду показывать королеве сад!

– Я!

– Нет, я!

Увидев, какое впечатление произвел их сад на Лависсу, смотревшую, затаив дыхание, на все это великолепие огромными от восторга глазами, копачи прекратили спор и только удовлетворенно подталкивали друг друга локтями. Не нужно никаких слов, и так все было ясно.

А кристаллы загорались и меркли, переливались, вспыхивая крошечными огоньками. Причем если кристалл был большим, каждая его грань искрилась разным цветом. И создавалась такая сказочная красота, которую и описать невозможно. Сверкающие кристаллы росли на полу, на стенах и на потолке пещеры – их тут были тысячи, куда там тысячи – сотни тысяч. И каждый кристалл сиял лучами своего неповторимого света.

Прошло немало времени, прежде чем копачи заговорили.

– Ну как… красиво? – услышала Лависса их вопрос.

– Очень. Это прекрасно, как… звезды или как океан на Земле. – Она хотела сказать поточнее, но с трудом подбирала нужные слова.

– Эти кристаллы живые. О них нельзя думать плохо, а то они сразу поблекнут, – пояснил Хочуспать.

– Они как цветы. Мы заботимся о них, – добавил Капризик.

– Тысячу лет растили, даже больше. Почти каждый день кто-нибудь из нас приходит сюда, – прибавил Самтытакой.

– Каждый кристалл нужно хоть раз в месяц протереть, а то он чахнет и перестает расти… И еще их нельзя пугать. – Рыжий Нос достал из кармашка губку из мха.

– У нашего народа есть поверье, что после смерти копача в пещере зажигается новый кристалл. – Тортик поправил ячейки молодых кристаллов. – Иногда нам кажется, что они думают, но мы не можем уловить, о чем именно…

Кристаллы меркли и загорались. Казалось, стоило появиться Лависсе и носатеньким человечкам, сияние кристаллов стало ярче и радостнее. Будто они были счастливы, что их навестили.

После Лависса опять услышала Самтытакоя:

– Но ты еще не знаешь главного…

– Главного? – удивленно повернулась к нему девочка. – Чего главного?

– Теперь этот сад твой.

Глава 14ЛОВУШКИ ОРАНЖЕВОЙ ПЕЩЕРЫ

Чтобы не заблудиться и наверняка выйти к Оранжевой пещере, Грохотун отодрал от стены каменную плиту с планом лабиринта. Крякнул, взвалил ее на плечо и потащил.

– Направо второй ход, – командовал он. – До конца по коридору и налево.

Робот-убийца ужасно гордился, что разобрался в плане, и ни за что не хотел никому показывать каменную плиту со схемой.

– Ну и пускай мозги потренирует! – шепнул капитану попугай. – Его полезно использовать для переноски тяжестей.

Крокс промолчал. Сегодня он вообще был неразговорчив. Его что-то беспокоило. Но что? Попугай никак не мог этого понять. Неужели капитану в самом деле так нужен этот крылатый еж? Или он опасается, что президент Деметры, отец Лависсы, поднял по тревоге весь звездный патруль и ищет дочь по всем планетным системам? Впрочем, звездного патруля Кроксу нечего бояться. Он инсценировал гибель «Звездного странника» как бы от столкновения с астероидом и установил пространственный перемещатель, способный за считанные секунды перенести звездолет из одного конца Вселенной в другой.

Соскучившись, попугай перелетел на плечо к Грохотуну. В иных обстоятельствах робот смахнул бы нахальную птицу, но сейчас он с усердием волок тяжеленную плиту.

– Ну-ну… Что здесь у нас? – Попугай посмотрел на рисунок. – Надо полагать, мы рядом с пещерой. А это что за закорючка, похожая на восклицательный знак?

– Закорючка? Какая закорючка? – Не замедляя шага, Грохотун вгляделся в рисунок и налетел головой на каменную балку, перегораживающую коридор. Раздался звон, подобно молоту, бьющему по наковальне! Любой другой робот от такого удара вышел бы из строя, но великан только сел на пол и ошалело затряс рогатой головой.

– Ты не ушибся? – посочувствовал попугай. – Кажется, я догадался, что означала эта закорючка. Предупреждение быть внимательнее, а не глазеть по сторонам!

Сразу за балкой, в которую врезался Грохотун, была маленькая каменная дверца, выщербленная и покосившаяся от времени. На ней темнели какие-то тайные значки. Много-много непонятных маленьких знаков. Если бы капитан Крокс и Грохотун могли понять и прочесть их! Надпись на древнем языке копачей предостерегала: никогда и ни при каких обстоятельствах не входить сюда.

Но киборги слишком торопились, чтобы читать предостережения, да еще зашифрованные на неизвестном им языке.

Крокс подошел к двери и поддал ее плечом. Но она осталась на месте.

– Ломай! – коротко приказал он Грохотуну.

– Есть, капитан!

Робот, уже пришедший в себя после удара о балку, занес над головой плиту со схемой коридоров и с размаху швырнул ее в дверь. Древняя, она не выдержала мощного удара и раскололась. Грохотун толкнул ее ногой и выбил.

– Дверь высажена, капитан! – Великан с удовольствием наступил на обломки с неизвестными письменами.

Крокс осторожно перешагнул через каменный порог и вошел в Оранжевую пещеру.

В пещере было чуть светлее, чем в коридоре. По потолку шли узкие фосфоресцирующие полосы непонятного происхождения, от которых исходило пугающее зеленоватое свечение. В стенах были выбиты четырехугольные ниши, в которых разместились прозрачные, похожие на аквариумы сосуды.

Посреди пещеры, которая оказалась совсем небольшой, возвышался массивный квадратный стол – даже не стол, а черный каменный куб без ножек. По сторонам куба стояли четыре каменных кресла с резными подлокотниками и высокими спинками. Одно из кресел было расколото и словно вдавлено в пол, будто откуда-то сверху на него обрушилась огромная тяжесть.

Капитан многое повидал на своем долгом веку, и удивить человека-киборга было непросто, но даже он почему-то ощутил неясную тревогу.