Книга Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

– Идти с нами, – напомнила Рингстед. – Вас ожидает корабль.

– И еще – захватите карты с собой, – добавил Молинелла.

Ожидавший корабль был неприметным шаттлом делового образца, без маркировок. Отчалил он из порта, ближайшего к дому Ожье, и пошел сквозь местное движение по траектории, требовавшей правительственного разрешения, причем высокого уровня. Вскоре шаттл уже летел сквозь внешние районы Заросли, в опасной близости от запретной зоны, которая окружала Землю. Несомненно, судно продвигалось по кратчайшему пути на другую сторону околопланетной сети, вместо того чтобы идти вокруг, сберегая топливо.

Когда Ожье осталась в одиночестве – агенты ушли к экипажу, – она занялась изучением карты. Собираясь, сунула ее в карман прямо в цилиндре для пневмопочты. Упрямство и злость заставили ее отчасти пренебречь приказом Молинеллы, и прочие карты она не взяла. Но эту, прибывшую последней и рассмотренную, захватила. Раньше она казалась издевательской подделкой, но теперь Ожье задумалась: может, у нее есть и другой смысл? Верити изучила карту снова, желая увериться, что не ошиблась. Нет. Все, как и отметила: пастельные приглушенные тона, Периферик отсутствует, копирайт – 1959 год. И все то же ощущение чего-то фундаментально неправильного, еще не замеченного. Ожье повертела карту так и сяк, надеясь, что причина тревоги станет очевидной. В тишине и спокойствии кабинета наверняка бы определила, в чем дело, за минуты. Но шаттл дергался и трясся, мешал сосредоточиться. В конце концов, тайна карты заинтриговала Ожье не меньше, чем место, куда везут ее саму.

Шаттл задергался иначе, и Верити поняла: он тормозит и маневрирует, приближаясь к порту назначения. Сквозь узкие иллюминаторы виднелись массивные конструкции Заросли: колеса со спицами, части ободьев, сферы и цилиндры, собранные воедино, будто символы причудливого инопланетного алфавита. Хотя архитектура по стандартам Заросли не была очень уж необычной, Верити не узнала района. Жилые модули казались темными и очень старыми. Их поверхность испещряли, будто опухоли, напластования позднейших надстроек. На человеческое присутствие указывала лишь редкая сеть крошечных золотистых огоньков. Ожье напряглась – место напоминало или тюрьму особо строгого режима, или психиатрическую лечебницу.

В особенно темной области одной из сфер открылся небольшой люк, зажглись сигнальные красные и белые огни, и шаттл направился к отверстию, едва способному его вместить. У Ожье вспотели руки, трясущиеся влажные пальцы стали размазывать чернила по карте. Верити сложила ее и сунула во внутренний карман пиджака, стараясь подавить дрожь.

Шаттл причалил. Агенты вывели Ожье сквозь шлюз в лабиринт стерильных черных коридоров, изгибающихся, поворачивающих, уводящих вглубь сферы.

– Где мы? – спросила Ожье. – Что это за место?

– О Бюро безопасности вы уже слышали, – сказал Молинелла. – Теперь же добро пожаловать в Бюро чрезвычайных ситуаций, к нашему старшему брату, который куда секретней и могущественней нас.

– Такого Бюро не существует!

– Мы именно об этом вам и сказали только что.

Агенты провели Верити через серию постов. На одном красовался змееробот производства прогров, помеченный большим перечеркнутым «А» – то есть механизм никоим образом не связан законами робототехники Азимова. У Верити пробежал по шее холодок, пока змей изучал ее.

За постами был недлинный коридор, заканчивавшейся чуть приоткрытой дверью, откуда на черное решетчатое покрытие пола лился оранжевый свет. Перед дверью стоял вооруженный охранник в шлеме. Из-за нее доносились омерзительные тонкие звуки, словно царапали стекло, – у Ожье заныло в зубах. В скрипе и визге угадывалась структура и периодичность, и Верити распознала музыку, хотя и не смогла определить, какую именно. Женщина стиснула челюсти, решив, что отвратительные звуки не выведут ее из себя – для чего, должно быть, они и предназначались.

Охранник ступил в сторону и указал на дверь. Верити заметила под его шлемом наушники. Молинелла с Рингстед остановились, позволяя ей перешагнуть порог в одиночестве.

Ожье толкнула дверь, окунувшись в поток музыки, и ступила внутрь. Там простиралась комната размером со все жилище Ожье, но обставленная куда пышнее и роскошнее. Фактически она выглядела копией гостиной восемнадцатого или девятнадцатого века – той, что могла бы принадлежать усердному натурфилософу. У колоссального стола пожилой человек самозабвенно предавался производству музыки. Он стоял спиной к Верити, одетый в лиловый атласный смокинг; серебристо-белая шевелюра, зачесанная назад, ниспадала на плечи. Руки орудовали инструментом, который мужчина придерживал подбородком. Пальцы одной руки прижимали струны, другая водила длинным дугообразным смычком. Все тело мужчины двигалось в такт извлекаемым звукам.

Наблюдать это было чудовищно. К горлу подкатила тошнота, Ожье отогнала ее усилием воли. Человек был хорошо знакомым, но Верити встречалась с ним в совершенно другой обстановке.

Он ощутил ее присутствие и обернулся. Смычок скрежетнул напоследок по струнам.

Томас Калискан. Музыкант. Глава Бюро древностей, человек, с которым Верити недавно поссорилась, отказав в незаслуженном соавторстве статьи.

Он положил скрипку на стол.

– Здравствуйте, Верити. Как мило, что вы решили зайти ко мне.

Глава 5

У схода на вокзал молодой человек в очках и длинном плаще пытался сунуть Флойду в руку листовку, распечатанную на мимеографе.

– Месье, прочтите, – сказал он на французском, выдающим хорошее образование. – Пожалуйста, ознакомьтесь и, если вы согласны с нашими целями, присоединяйтесь к демонстрации в следующие выходные. Еще есть шанс сделать что-нибудь с Шателье.

Парню было лет восемнадцать-девятнадцать, на подбородке – нежный пушок, будто на кожице персика. Наверное, студент-медик или адвокат-практикант.

– А зачем мне делать что-нибудь с Шателье? – осведомился Флойд.

– Судя по акценту, вы иностранец.

– В моем кармане паспорт, и там написано, что я француз.

– Очень скоро это ничего не будет значить.

– То есть скоро мне придется пожалеть о том, что я – иностранец?

– Всем нам придется пожалеть. – И парень сунул листовку Флойду в руку.

Тот скомкал ее и уже хотел выкинуть, но сдержался, спрятал в карман, подальше от посторонних глаз.

– Спасибо за предупреждение, – сказал он парню.

– Вы же мне не поверили?

– Мальчик, если бы ты хлебнул с мое, то знал бы цену этим страхам.

Флойд покачал головой, понимая, что разница в опыте и возрасте слишком велика. Объяснения не помогут. Чтобы понять, нужно пережить самому.

– Начнется с обычных козлов отпущения, – проговорил парень. – А закончится тем, что очень не понравится всем нам.

– Юноша, я тебе завидую. Ты еще уверен, что можешь изменить хоть что-то, – лучезарно улыбнулся Флойд. – Радуйся, пока эта уверенность у тебя есть. Она уходит быстро.