Книга Некромант. Присяга - Наталия Нестерова

Наконец я напилась нагретого вина, наелась мяса с фигней и обнаружила, что Белка умотала с пациентом, так как без нее никто не справился бы с формальной стороной вопроса даже при наличии паспорта; Ларри вопросительно вьется около двери, а внизу в машине сидят двое полицейских.

– Ты готова? – спросил Вася.

– Поехали. – Утерев нос, я встала и накинула черную курточку. – Поехали… или даже пошли. На самом деле недалеко. Нам нужен подвал дома, в котором живет Мерлин. Ну и его квартира. Мы же можем?…

– Можем, можем, – проворчал Ларри. – Захотим – так сможем, чай, в России живем. – Так это в паре кварталов всего… хорошо, что не какое-нибудь Бутово…

– Не надо Бутова… все здесь, рядом… слишком близко, ребята.

Ларри и Чед притихли и шли за мной как два оруженосца. Я знала, что у Чеда есть нечто вроде кастета и сам Чед, а у Васьки в принципе – не сейчас – имеется табельное оружие. Пистолет.

Но ни у того ни у другого не было в кармане детской игрушки, наполненной соленым киселем. Чтобы если что…

Силуэт с катаной стоял по ту сторон баррикад.

А мы шли не играть. Весело оказалось только вначале.

Дом тянулся длинной мрачной стеной.

Шестиподъездная девятиэтажка стояла в уникальном по красоте месте Москвы, но… но мне сейчас, майской ночью, она показалась оплотом орков. Ситуацию не спасали ни храм неподалеку, ни очаровательная девушка, сильно припозднившаяся, бежавшая к дому, ни уютные огни окон полуночников. Еще больше меня напрягла машина скорой, стоящая около шестого подъезда. Но нам надо было в первый. Точнее, в подвал. Я точно знала… подвал должен быть. Низкое затхлое помещение, воняющее нечистотами, в которое ведет короткая узкая ржавая лестница. Потолком служит пол подъезда.

Мы бродили вокруг торца здания. В конечном счете вход показал худой туркмен в оранжевой жилетке. Сами уборщики жили в такой же каморе под четвертым подъездом.

– Замок вешаем, сбивают, – сказал туркмен. – Снова вешать – денег нет. Жить нельзя, низко, сыро, пол разбили. Хотя очень тепло, труба идет.

– Ларри, – сказал один из полицейских, – а ведь это дрянной домик.

– Точно, – задумчиво произнес Васька. – Ники, ты прикинь, у нас в этом доме два суицида и три убийства за неделю… в том числе мать ребенка из окна выкинула… прозвали дрянным домиком…

Я остановилась и уставилась на скорую.

Туркмен, махнув рукой, исчез в ночи.

– Ладно…

Было очень страшно. Чед почувствовал, что меня колотит, и прихватил за плечи.

Полицейские, включив мощные фонари, спустились первыми, мы следом. Женьке пришлось стоять нагнувшись. Но помещение, хотя и оказалось низким, было большим, как зал, кое-где пересеченным коммуникациями.

Подвал этот был сделан в свое время с нарушением строительных норм – по крайней мере, так мне подсказывали здравый смысл и мои скудные представления об этих самых нормах. Потолок и вправду был низким, что, наверное, не позволяло использовать это помещение как полноценную хозяйственную подсобку. Вход в помещение, откуда коммунальные работники выкатывают тележки с мусором из мусоропровода, был с другой стороны здания и выглядел гораздо ухоженнее.

Кроме того, когда-то в незапамятные времена пол подвала был залит бетоном, или цементом, или как там еще называют эту смесь; от этого покрытия остались отдельные островки, а куски отколотых серых плит были кое-где сложены в виде скамеек. На одной такой скамейке даже сохранилась расплющенная газета – на ней точно сидели, и, возможно, не раз.

А большая часть пола представляла собой засыпанную городским мусором и притоптанную землю.

На полу нарисованы магические символы, круги, звезды – начерчены, присыпаны солью и рисом. Огрызки обычных и церковных свечей, какие-то черные и красные затхлые лохмотья, мелкие монетки…

– Ну что? – спросил Ларри.

– Погоди.

Я ушла в один из углов и стала там крутиться.

Здесь лежала вверх дном старая чугунная ванна. Под нее были продеты резиновые транспортные жгуты с крючками… почерневшими, ржавыми… заросшими страшной черной грязью…

– Заточка, – сказал Чед, указывая на названный предмет кончиком чоппера, – тряпки, остатки бензина в канистре, крючки какие-то…

– Что искать, Ник? – спросил Вася. – Наугад мы это дело будем мильен лет рыть.

– Я нашла уже, Вась… вот тут… что-то такое… тут лилась кровь…

– Человеческая? Ребята, ванну приподымите…

– Не уверена, Вась… но лилась… и тут кричали… и… умирали…

– Ладно, – сказал Ларри. – Ребята, лопаты из багажника, и контрольные ямы… тут, тут и вон там. Полметра-метр. Дрянной домик.

Чед обнял меня за плечи:

– Ники, может, уйти?…

– Женька… я не могу. Я Талисман активировала, Наставница поможет. Она далеко сейчас, на другом континенте, но Силу протянула. И информацию. Чтобы мне тут понять было проще.

Менты, спустившись снова, начали копать. Свет от фонарей выхватывал отдельные углы помещения.

По три-четыре квартиры на этаж. По одному-шесть человек на квартиру. И скорее всего, эти люди понятия не имели, что под полом подъезда есть такое.

Но я знала – то, что тут происходило, сказалось на жизни каждой семьи, каждого человека этого дома. Пусть ты слеп, но если ты не видишь атомного взрыва, это не значит, что избежишь облучения.

На первом этаже в малогабаритной двушке проживал Мерлин.

Первые тридцать-сорок сантиметров.

– Давайте, что ли, пока в квартиру гражданина Евсеева поднимемся? – посмотрев на меня, сказал Васька. – А вы копайте, копайте. Мы недолго.

Я бросилась к выходу. Вдохнула ночного свежего воздуха, вошла в подъезд.

– А так – законно? – поинтересовался Чед.

– Да не совсем, – ответил Ларри, забирая у меня связку ключей. – Может, это все между собой и никак не связано. Ники, знать бы еще, что мы ищем. Я ребят-то пригнал, но мне потом отчитываться… Ну этот… Мерлин… растяпа, тут и старые ключи болтаются… Э!

Да, мы с Женькой тоже видели. Дверь в квартиру Мерлина не была заперта. Она была выбита и затем плотно и аккуратно прикрыта. Ларри отошел в сторону и сбоку, как обыкновенно делают в боевиках, открыл дверь.

Пусто, чисто и тихо. Я сглатывала ком, постоянно встающий в горле.

– Мальчики, тут уже никого и ничего нет.

– Какой-то уже знакомый стиль, – проворчал Чед.

Небогатая двушка, еще хранившая чопорные запахи дам в возрасте. Около зеркала в прихожей – мисочка с украшениями, запылившиеся помады, флаконы духов. Ларри сказал: бабушка и мама. Совсем недавно.

Пыль, запустение. Тут домашнему мальчику Олегу, привыкшему к защите со стороны сильных женщин, теперь так должно было быть пустовато и страшновато.