Книга Песня светлячков - Дж. А. Редмирски

Нас окатило громадной, почти океанской волной. Мы разжали руки. Вода жгла мне глаза и ноздри. От нее першило в горле.

– Это что за идиотские шутки? – услышала я крик Элиаса.

Я откинула свои тяжелые мокрые волосы, протерла глаза. Первым я увидела Элиаса. Он был чудовищно зол. Я быстро подплыла к нему, обняла за плечи и обвила ноги вокруг его талии.

Митчелл улыбался во весь рот, радуясь удачной выходке.

– Идем в палатку, – сказала я Элиасу.

Он и ухом не повел.

– Тебе, кажется, уже двадцать семь, – раздраженно бросил он Митчеллу. – Пора бы вырасти из детских забав.

– Я тебя очень прошу, пошли в палатку.

Митчелл захохотал и улегся на спину. Он молотил руками и ногами, поднимая брызги. Джана, которая плавала поблизости, скорчила ему рожу и рванула в сторону. Он не произнес ни слова. Зато они с Джаной язвительно ухмылялись и переглядывались.

Мы поспешили вылезти из воды и убраться подальше от берега.

– Если хочешь, поедем домой, – сказал мне Элиас.

Одной рукой он обнимал меня, а другой раздвигал ветки, освобождая проход.

– Нет. Я хочу остаться. Если мы уедем, он будет считать, что победил. Никогда бы не подумала, что он способен на такое. Как будто в пятый класс вернулась.

– Ты правильно сказала: им управляют наркотики. Это называется изменением личности.

Мы выбрались на каменистую тропку и, взявшись за руки, пошли к нашей палатке. Как назло, у меня порвалась левая сандалия.

– Черт!

Я присела и подвязала подошву к ноге, чтобы не идти босиком. Элиас усмехнулся, посадил меня на плечи и понес. Я обнимала его за шею, а он поддерживал меня за ляжки. Мы вернулись в палатку и попытались уснуть, но из этого ничего не получилось. Секс, которым мы занялись, не принес нам никакого удовольствия. Потом мы немного поговорили. Спать по-прежнему не хотелось, и мы решили сходить к утесам. В соседней палатке дрыхла мертвецки пьяная девица. Я позаимствовала ее сандалии, и мы с Элиасом двинулись в путь.

Глава 8

Брей

– А вдруг мы заблудимся? – спросила я, хватая Элиаса за руку. – У нас ведь ничего с собой нет.

– Здесь идти совсем недалеко, – успокоил меня он. – Эти утесы хорошо видны с реки. Я их видел, когда мы купались. Наши ребята туда забирались. Идем, не бойся. Джаред с парнями ходили этим же путем.

Я тоже видела утесы со стороны реки и удивлялась, как кто-то ухитряется туда забраться.

Мы шли, петляя между деревьями, продирались сквозь кусты. Под ногами шуршали сухие ветки, скрипели камешки. Через несколько минут мы оказались на вершине утеса. Вершина была достаточно плоской. Внизу поблескивала река. До нас тут кто-то уже был, причем совсем недавно. Костерок погас, но от него еще тянуло жаром и поднималась тонкая струйка дыма. Рядом валялись пустые пивные бутылки.

Мы подошли к самому краю. Луна отражалась в реке сотнями серебристых бликов. Наиболее стойкие еще плавали на маленьких пластиковых плотах, но большинство уже спали, набираясь сил для завтрашнего продолжения.

Я села, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. В волосах шелестел ветер. Я закрыла глаза и замерла, наслаждаясь покоем ночи.

– Знаешь, я ведь чуть не поехал в Южную Каролину за тобой. – Элиас сел рядом.

Я повернулась и открыла глаза. Элиас смотрел на воду.

– А почему не поехал?

– Митчелл сказал, что ты с тем парнем… ну, вы помолвлены.

Услышанное меня шокировало, но только на пару секунд. Удивление быстро прошло.

– Он тебе соврал, – вполне спокойно сказала я. – Жаль, что ты до меня не доехал.

Мои слова что-то всколыхнули в нем. Я это видела по глазам. Ветер красиво ерошил ему волосы. Щетина на подбородке делала его лицо еще красивее.

– А ты напрасно звонила Митчеллу, а не мне.

В его голосе не было ни упрека, ни обиды.

– Знаю.

– Мы с тобой слишком многое могли бы и должны были бы сделать по-другому. Но ты вернулась, и мы теперь вместе. И это уже о чем-то говорит.

– Ты любил ее? – после недолгого молчания спросила я.

Мне незачем было объяснять, о ком речь. Благодаря Митчеллу я достаточно знала об Алин.

– Да, – ответил Элиас, и у меня внутри все сжалось. – Но она не ты. Понимаешь, любовь бывает разной. Я могу любить Алин, своих родителей, даже этого раздолбая Митча. Но так, как я люблю тебя, я больше не люблю никого и любить не буду.

Тяжесть внутри спала, превратившись в приятное тепло.

– А его ты любила? – спросил Элиас.

– Нет, – честно ответила я. – Я… понимаешь… – Я вздохнула и перевела взгляд на воду. – Думаю, я его использовала.

Я признавалась не только Элиасу. Самой себе тоже. Я понимала, какой сволочью предстаю в глазах Элиаса, но я вдруг почувствовала, что должна рассказать правду, которую слишком долго носила в себе.

Я продолжала:

– Ты знаешь, я спала с парнями еще здесь. До твоего дня рождения, когда мы с тобой впервые легли по-настоящему. Сейчас я понимаю: где-то в глубине души я всегда представляла на их месте тебя. Они служили временной заменой тебе, потому отношения с ними так быстро заканчивались. Дольше двух месяцев я не встречалась ни с кем. Когда-то я тебе уже говорила: я боялась быть с тобой. Боялась разрушить то, что у нас было.

– Знаю, – только и сказал Элиас.

Я чувствовала: он ждал продолжения. И я продолжила. Я говорила, нервозно барабаня пальцами по коленкам.

– С Гарреттом меня познакомила Лисса. Он был другом ее брата. Не знаю, что на меня нашло, но я ухитрилась прожить с ним целый год. «Ухитрилась» – самое верное слово. Я не любила его. Я в нем… нуждалась. Он не был тобой, но был рядом.

«А еще мне нужен был секс, – хотела, но не могла сказать я вслух. – Меня не привлекало трахаться с кучей разных парней, поэтому я нашла одного и прилипла к нему. Я использовала его для секса. Использовала его и представляла, будто он – это ты. Стыдно признаваться, что я вела себя как расчетливая сука. Но Гарретт был моей живой сексуальной машиной».

У меня язык не поворачивался сказать это вслух. Я хотела сказать. Очень хотела. Я была готова вытаскивать каждое слово из горла и проталкивать, преодолевая сопротивление языка и зубов. Мне нужно было наконец выпустить из себя эту правду. И про Гарретта, и про тех, с кем я трахалась после него. Я выговорюсь, и тогда наступит облегчение. Однако мне было страшно. Я знала, что могу доверять Элиасу больше, чем кому-либо в целом мире. Элиас не станет меня упрекать, не отвернется. А вдруг из-за своих признаний я потеряю и его – мою первую и единственную любовь? Я видела, как люди теряли любимых почти из-за пустяков. Мне было страшно.