Книга Раскаленная броня. Танкисты 1941 года - Максим Кисляков

Решено опрокинувшуюся технику из насыпи вызволять и ждать спецсостав. Капитан-железнодорожник взялся помогать танкистам, молча и зло ворочает железом.

Час спустя паровоз с уцелевшими платформами двинул дальше. Остались лишь несколько экипажей у опрокинувшихся танков. Убитых бойцов оттащили подальше, спустили в воронку от взрыва. Раненые остались лежать на брезенте, от палящего солнца их накрыли остатками гимнастерок, кусками уцелевшей ткани. От жалости рвалось сердце, но к ним добровольцев ходить находилось мало. Раненые, только завидев кого-нибудь из солдат, тут же начинают голосить, иные – нечеловечески стонут, молят о помощи. А уцелевшие буквально взывают к небесам – скорей бы примчался медсостав!

В такие мгновения хочется вновь оглохнуть от взрыва, горько думает Игорь.

Лейтенант и его экипаж крутятся у своей «тэшки». Танк завалился на бок и почти на треть ушел в щебень. Кумекали, как быть, решили – как подсказал тот самый железнодорожник – ухватить тросами и вытащить 30-тонного исполина с помощью другого танка.

Мотор взревел, из патрубков брызнула копоть, катки резко дернулись вперед, прокрутившись оборот вхолостую. Надрывно скрипнули гусеницы, многотонная машина нехотя подалась вперед.

– Еще! Давани еще! – перекрикивая шум мотора, закричал кто-то недалеко.

Тут же новая порция гари рванулась навстречу раскаленному июньскому воздуху. Мотор вновь натужно заревел, но тут же перешел на холостой ход – буксирная цепь не выдержала тяги, и одно из звеньев взвизгнуло и разломилось пополам. Многотонный монстр вновь откатился под собственным весом на исходную позицию.

– Етить твою богу душу мать!.. – разочарованно бросил тот же голос. – Опять рванул! Ну чего ты все время рвешь як олень да в чащобу! Опять рванул!..

Железнодорожник пробежал пальцами по рваному краю железной детали.

– Ну вот, ухайдохал целое звено! Эхх-ма!

Железнодорожник в робе на голое тело – жаркая тужурка одиноко валяется на насыпи – обреченно отмахнулся и, что-то бурча себе в усы, удалился. Носы учуяли прогорклый запах махорки – капитан задымил, часто сплевывая.

Игорь вместе с Баиром продолжают ковыряться с огромным крюком, пытаются приладить разорвавшееся кольцо.

Со стороны перелеска послышалось тарахтение, через минуту на луг вывалился мотоциклист, за ним еще один. В колясках устроились бойцы, наготове – пулеметы.

– Чего это такое? – подрагивающим голосом пробормотал Семен Горобец. – Немчура? Откуда?

– Да какие немцы? Откуда им тут взяться, – недовольно пробормотал капитан, сплевывая застрявшую на губах махорку. – Еще одно начальство, поди. Эх, сейчас опять будут орать, подгонять… Боровы!

Игорь бросил недоверчивый взгляд на приближающихся мотоциклистов, за серыми фигурами тянулся шлейф выхлопных газов и дорожной пыли.

Вдруг железнодорожник замер, самокрутка прилипла к нижней губе, бестолково повисла, лицо сделалось бледным.

– Немцы… – выдавил он из себя. – Ребята, это ж точно немцы… Немцы!

Он сплюнул самокрутку, бухнулся в траву, перехватил со спины свой ППШ и тут же дал очередь. Автоматная трель разнеслась вихрем, заставила одних пригнуться, других упасть в траву. Даже раненые перестали стонать. По людской цепи сразу понеслось устрашающее и одновременно недоуменное: «Немцы! Немцы!»

Нестройно защелкали затворы, кто-то дал еще одну очередь в сторону приближающихся мотоциклов. Один из водителей чуть подпрыгнул в седле и начал крениться вбок, руки впились в руль, увлекая за собой стальную махину. Второй боец в коляске что-то прокричал и вылетел из коляски и кубарем покатился по траве. Мотоцикл перевернулся, подминая под собой водителя, тот будто резиновая игрушка неестественно растянулся, железо с хрустом обрушилось на него. Облако пыли накрыло аппарат.

Со стороны накренившегося танка вспыхивают ружейные выстрелы, им вторят нестройные очереди из пистолетов-пулеметов.

Игорь спешно сменяет очередной магазин в винтовке, пальцы с силой впихивают остроконечные заряды в магазин, щелчок, и нарезной ствол отправляет в сторону внезапно появившейся немчуры очередную порцию свинца.

Мотоциклисты отстреливаются, один из них скрутил пулемет с коляски и сейчас короткими очередями поливает танкистов, те под укрытием советской стали ведут нестройную стрельбу.

У Баира от волнения дрожит в руках винтовка, выстрелы ложатся неточно, но руки настырно передергивают затвор, а указательный палец с силой жмет на курок, продолжает стрелять.

А вот Семен отстреливаться не торопится. Он осторожно высовывается из-за боковых щитков МТО, но тут же вжимается в металл – несколько пуль прямо перед самым носом взвизгнули, отлетели в сторону. Желание высовываться испарилось как сигаретный дымок в летнем мареве.

Прошла минута-другая, иные бойцы уже третий винтовочный магазин меняют, а он все не решается даже нос высунуть, пот струится по лбу и щекам, липнет к спине промокшая гимнастерка, лицо мертвецки бледное.

«Нужно, Сема, нужно! – подбадривает себя Горобец. – Хватит трусить!»

Наконец он решается высунуться и дать несколько выстрелов по врагу. Глубокий вдох, решительный шаг вперед – Семен вскидывает винтовку, сердце колошматится как сумасшедшее, в мушке пляшет копошащаяся около перевернутого мотоцикла фигура. Выстрел!

Но опознать «попал-не попал» Семен не смог – немецкая пулеметная очередь вновь заставила младшего сержанта Горобца буквально распластаться по танковому корпусу. Грудь часто вздымается, лоб впился в задранный вверх карабин, руки до белых костяшек впиваются в приклад, глаза зажмурены. Сил высунуться точно больше нет.

Железнодорожник вскрикнул и согнулся, в районе предплечья проступило и стремительно росло кровавое пятно, ППШ безвольно повис в руке.

– Зацепила, сволота… – сдавленно промолвил он и попытался вскинуть пистолет-пулемет, но лишь разрядил очередь в землю перед собой и рухнул на землю. И тут же едва слышно застонал.

Роман тут же бухнулся на землю и пополз к железнодорожнику. Руки ухватили бойца за шиворот и потянули к себе. Все как учили. Механик вскрикнул, попутно припомнил свою и чужую мать. Он перехватил руку Демина, но отпихиваться не стал, напротив, отталкивается ногами – помогает двигаться вперед. Кровавый шлейф тянется за ним по траве.

Игорь уже привычно нажимает на очередную обойму, патроны с хрустом проваливаются в магазин, щелкает затвор. Мушка ищет, выцеливает фигуру в серо-черном мотоциклетном комбинезоне.

Засели, заразы, не выковырять, молнией пронеслось в голове у лейтенанта. Он вскинул винтовку еще раз, наконец целик уперся в высунувшегося из укрытия мотоциклиста. Выстрел! Однако в последний миг фигура будто учуяла полет смертельного свинца и вновь нырнула под прикрытие металлического корпуса. Пуля ударилась в сталь, ободрала краску и с шипением отлетела в сторону.

Лейтенант чертыхнулся, с силой передернул затвор и тут же содрогнулся – рядом с ухом раздался выстрел. Игорь машинально вжал голову в плечи и тут же обернулся, возле него стоит белый как известь Семен, руки ходят ходуном, но удерживают карабин.