Книга Граф-затворник - Элизабет Бикон

– Если он был так решительно настроен исчезнуть с лица земли (как для общества, так и для родных), то, подозреваю, вы ничего не могли с этим сделать, – холодно сообщил граф.

– О, спасибо, теперь мне значительно легче.

– Когда же вы наконец поняли: в очередном исчезновении вашего брата что-то не так? – продолжал он, словно она годилась только как средство найти его племянницу-подопечную.

В голове девушки пронеслась мысль: «Может, он и прав, если любит Аннабель де Морбарай так же искренне, как я люблю старшего брата, но это не смягчает подспудной обиды – я лишь досадная помеха у него на пути».

– Проходил месяц за месяцем, а мы все не получали от него никаких известий. Раньше, когда он вот так уезжал, ему всегда удавалось выкроить минутку и послать маме хоть коротенькую записку, что он жив, здоров и по его следу не несутся сыщики с Боу-стрит. Хотя если он таким образом пытался отвлечь матушку от горя по отцу, то ему удалось это безупречно. Ей пришлось взять на себя заботу о детях и пансионерах Сиборн-Хаус, а также приемы, возобновленные после окончания траура. Джек не мог всем этим заниматься, ведь на нем оказались герцогские обязанности. Вы и представить себе не можете, как я проклинала Рича, что он вот так эгоистично уехал, наплевав на свой долг.

– Полагаю, вы чувствуете себя очень виноватой, поскольку теперь его исчезновение выглядит намного более зловещим, чем вам раньше казалось. Вы считаете своей обязанностью его отыскать и все исправить, верно?

– Да, вы правы.

– Не стоит так удивляться. – Он обезоруживающе улыбнулся и внезапно показался ей опаснее любого знаменитейшего повесы.

– Что бы я ни чувствовала, Рич по-прежнему неизвестно где, а еще и Маркус оказался в ловушке. Перстень подбросили специально, чтобы подтолкнуть нас к поискам Рича и вашей подопечной. Если, конечно, они действительно исчезли вместе. И у нас нет никакой возможности выяснить, кто из них является истинной целью. Подтекст прост: мы должны найти Рича, чтобы вернуть Маркуса.

– Вам не кажется, что это жест отчаяния? – задумчиво произнес граф Калверкоум, не отрывая глаз от перстня, словно он мог поведать всю историю своих приключений.

– Отчаянные люди и поступают отчаянно, – мрачно согласилась она. – Вот было бы здорово просто спросить у этой вещицы, где она провела последние три года, и чудесным образом получить ответ! Иногда очень хочется верить в чудеса, правда?

– Только если бы можно было их полностью контролировать, ибо у всякой белой стороны есть черная противоположность. Я всегда знал: за сверхъестественные способности приходится платить очень большую цену. Даже если случалось в них поверить.

– Вам, как валлийцу, было бы значительно проще, чем всем остальным.

– Почему? Из-за пророчества Глендаура в пьесе Шекспира: каждый валлиец верит, что он при желании «духов вызывать из тьмы умеет»?[4]По-моему, причиной тому то ли полная фаталистичность, то ли врожденная легковерность. Не могу решить, что хуже.

– Почему же тогда некоторые ваши соотечественники подпитывают наше мнение, что ваши земли полны магии?

– Я считаю наши земли прекрасными и притягательными и без всякой магии, но я валлиец лишь по побочной линии. Мой отец был чистокровным англичанином – и мои титулы и большая часть владений также принадлежат Англии. Я могу только предполагать: когда этот народ утратил надежду распоряжаться своей судьбой, он погрузился в легенды прошлого со всем их могуществом, дабы убежать от тягот каждодневной жизни.

– Я не хотела своим замечанием как-то умалить легенды или страдания ваших соотечественников, лорд Калверкоум. Не забывайте, я выросла на валлийских песнях, и нянюшка часто рассказывала мне различные истории об огнедышащих драконах и магах. И о великих принцах Гвинеда[5]. Я всегда считала Уэльс волшебным зеленым краем, хотя временами и очень дождливым – поправьте меня, если я не права. В детстве если вела себя достаточно хорошо, то заслуживала путешествие в Пембрукшир к родственникам моей матери, где задерживалась довольно надолго у них в гостях.

– Уверен, это случалось не слишком часто, – заметил граф с таким видом, словно ею восхищался, впрочем, как и многие другие.

– Да, тогда я была сорвиголовой.

– Только тогда? Мисс Сиборн, вы меня удивляете.

– Это хорошо. Терпеть не могу быть предсказуемой.

– Поверьте, подобное крайне маловероятно. Мне очень повезло, удалось отразить вашу недавнюю атаку.

– Той ночью в парке я думала, что вы хотите навредить Джеку. И я ведь не так уж была не права в отношении ваших мотивов, верно, милорд? Может, изначально вы и не собирались причинять ему физический вред, но вы ведь наверняка вступили бы с ним врукопашную в момент встречи. Да еще если бы он помешал вам бродить там, как у себя дома? – воинственно вскинулась Персефона. Она вспомнила, как тогда около часовни на берегу озера Джек пытался поймать неуловимую личность, по ночам шныряющую в его владениях, и невольно покраснела.

– Я был расстроен, что не могу напасть на след Аннабель, хотя они с Ричем явно покинули Лондон вместе, – угрюмо пробормотал он, явно стыдясь своего ошибочного суждения.

Неужели это единственная причина, почему он согласился стать шафером Джека на свадьбе? Персефона не могла не восхититься безжалостностью своего кузена, тот умел использовать любое оружие, чтобы убедить своего старого друга быть с ним заодно, когда больше всего в том нуждался.

– Я до сих пор не знаю, где она, – напомнил граф. – И ваши братья пропали. Мы тут впустую тратим драгоценное время, а след остывает все сильнее.

– И как мы можем изменить положение дел? Сомневаюсь, что похититель Маркуса специально оставил за собой следы из кусочков хлеба, ведущих к своему логову.

– Я намерен использовать свои таланты, данные мне природой и отшлифованные в Индии сэром Артуром Уэлсли. Вы должны отвезти меня туда, где были найдены перстень Рича и шляпа Маркуса, и оставить меня в одиночестве. Нужно время все осмотреть и хорошенько подумать, – раздраженно ответил он.

Персефона понимала: это единственно возможное направление, надо учесть – к этому моменту похититель наверняка увез Маркуса далеко отсюда.

– Что ж, хорошо, – уступила она и хотела было пойти вперед, но граф снова остановил ее, ласково, но сильно сжал руку. – Да что такое! Вы же сами требовали побыстрее приступить к действию, а теперь опять пытаетесь остановить? Воистину, вы самый противоречивый и несносный человек, какого я когда-либо встречала!

– Вы покажете мне место, где нашли эти вещи, и на этом ваше участие должно закончиться, – произнес он так, словно имел право ей диктовать.

– Таким образом вы отстраняете меня от дела?! – возмутилась Персефона. – Только это может меня удержать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Маркуса и отдать в руки правосудия похитившего его злодея.