Книга Бокал вина - Иван Жагель

— Вы не правы! — мягко, но решительно возразил Бабкин. — Ох, как вы не правы! То, что случайно попало к вам, — страшная фальшивка.

— Не думаю…

— Я вам уже сказал и повторю еще раз: Михаила Павловича хотят скомпрометировать. И в данном случае речь идет не просто о карьере отдельного человека, но и, не побоюсь этого слова, о будущем всей страны!

— Куда хватили!

Она даже громко засмеялась, как смеются от неожиданной и очень удачной шутки, но ее собеседник терпеливо и последовательно гнул свою линию.

— Поверьте! Все очень серьезно! — сказал он. — Если вам не безразлично, в каком обществе мы будем жить, вы должны пойти нам навстречу. Не может быть по-настоящему весомых аргументов, которыми вы могли бы оправдать свой отказ просто поговорить с человеком… м-м-м… с человеком заслуженным, известным, тем более что его судьба, политическое будущее волею случая оказалось в ваших руках!

Такой аргумент существовал: растоптанная, разорванная в клочья кассета давно лежала на свалке, и ни крупных, ни мелких неприятностей Тамара доставить политику не могла. Так что их встреча не имела смысла. Но помощник Дергачева мог узнать ее имя и телефон только от шантажистов, а значит, информация об уничтожении видеозаписи способна была пройти и в обратном направлении. В таком случае Тамара лишилась бы защиты от бандитов. Им станет известно, что версия о спрятанной пленке — примитивный блеф, и они без всякого риска выполнят свои угрозы в отношении нее.

Все это мгновенно пронеслось у Тамары в голове. Она поняла, что просто обязана продолжать начатую игру. Никакого другого варианта для нее не существует. Было очевидным и то, что, если сейчас отказаться от встречи, депутатский помощник будет названивать каждый день.

— Ну так что? — переспросил Бабкин.

— Хорошо, — после долгой паузы, сказала Тамара, — я увижусь с вашим шефом. А когда?

— Давайте завтра.

— Завтра я работаю.

— И вечером?

— Мои вечера вы не трогайте!

— Но перерывы в работе у вас есть?

— Есть.

— Прекрасно! Я могу забрать вас днем, и вы пообедаете с Михаилом Павловичем.

— Вы знаете, куда подъехать?

— Да. И, кстати, не только я.

Он все же сорвался: постарался за свои унижения мелко уколоть ее. Чуть-чуть припугнуть, мол, смотри, милая, доберутся до тебя. Намекнуть, что для фанаберии, капризов у нее нет никаких оснований.

— Знаете что! — вспылила Тамара.

— Я лишь хотел предостеречь вас! — заторопился Бабкин. — Из искреннего расположения к вам. Так во сколько подъехать? Нас устроит любое время.

Она помолчала, физически чувствуя, как на другом конце опять начинают нервничать, злиться. Этот чужой страх, смешанный с холопской готовностью самоуничижаться, лебезить, был ей отвратителен. Только моральным уродам может нравиться, когда их боятся, когда перед ними пресмыкаются.

— Подъезжайте к моему офису к часу, — бросила она, желая как можно быстрее закончить этот неприятный разговор. — Я выйду на улицу…

На следующий день Тамара сказала Арутюняну, что ей надо ненадолго отлучиться и, пропустив мимо ушей его недовольное брюзжание, ровно в час вышла из бизнес-центра. Она сразу узнала молодого человека с неопрятными усами, которого видела в лобби-баре «Метрополя». Он нервно прохаживался по тротуару, посматривая на дверь. Очевидно, у него еще не было полной уверенности, что все получится, что эта строптивица не выкинет какую-нибудь штуку.

Излишне оживленно поздоровавшись, Бабкин подскочил к стоявшему у тротуара черному лимузину с затемненными стеклами и распахнул заднюю дверцу. Сам он тоже сел сзади — как оказалось, за рулем находился шофер. В присутствии постороннего человека не стоило начинать откровенные разговоры, выяснять отношения, поэтому Тамара лишь спросила:

— Куда мы едем?

— В один закрытый для широкой публики клуб, — услужливо откликнулся Бабкин. — Там хороший ресторан, где можно вкусно поесть и спокойно поговорить.

Заведение и в самом деле оказалось не шумным. К тому же здесь имелись отдельные кабинеты, в один из которых и проводил Тамару важный седовласый метрдотель, преисполненный значимости своей работы. Открывая дверь в кабинет, он от избытка старательности даже прищелкнул каблуками и уронил массивную голову на грудь.

В центре этого помещения находился круглый стол, сервированный всего на двух человек. А у стены стояли два мягких, низких диванчика — после сытного обеда на них было удобно поболтать за чашкой кофе и бокалом коньяка, подымить сигарами, а можно было развлечься и как-нибудь иначе. Здесь выполняли любое желание клиентов.

Дергачев уже ждал Тамару, что недвусмысленно говорило о его заинтересованности в этой встрече. Политик стоял у окна, погруженный в свои мысли, но как только открылась дверь, повернулся и с широкой, приторной улыбкой пошел навстречу гостье. Он включил все свое обаяние, в котором, видимо, нисколько не сомневался. И даже натолкнувшись на холодный взгляд, не очень расстроился.

— Здравствуйте. Михаил Павлович… — представился он, с достоинством кивая. — А вы, насколько я понимаю, Тамара Ивановна?

— Да, — просто ответила она.

— Очень приятно с вами познакомиться! — забалагурил Дергачев.

Он был невысок ростом, подтянут, с холеным, белым, словно с избытком напудренным лицом и такими же холеными крохотными руками. Хотя, возможно, он действительно злоупотреблял косметикой. Во всяком случае, запах дорогой туалетной воды чувствовался даже на расстоянии.

Любезничать Тамара не видела смысла, поэтому она лишь неопределенно повела плечами. Да и что ей было говорить: мол, она тоже рада? Смешно! Была б ее воля, она и на пушечный выстрел не подошла бы к этому человеку.

— Ну что ж, садитесь, пожалуйста, — замял эпизод Дергачев. — Знаю, что времени у вас немного, поэтому я взял на себя смелость сделать заказ. Здесь отлично готовят седло ягненка. Ну и для начала салат. Вы как?

Последовало еще одно невнятное движение, теперь уже головой и бровями. Честно говоря, днем Тамара вообще практически ничего не ела, ну разве что пила чай. Но она чувствовала: если откажется от обеда, то последуют длительные, церемонные уговоры, что только затянет эту встречу.

— Вот и прекрасно, — в свою пользу трактовал ее реакцию Михаил Павлович.

Он отодвинул полукресло и помог Тамаре сесть, а сам расположился напротив, как-то суетливо потирая свои миниатюрные ручки.

— Вина? — словно вспомнив что-то чрезвычайно важное, вдруг встрепенулся он.

— Лучше воды.

— Нет-нет, попробуйте это вино, — возразил политик и налил ей из стоявшей на столе откупоренной бутылки.

Видимо, сам Дергачев уже приложился. Тут в дверь легонько постучали, она отворилась, и вошел официант, державший в руках поднос с двумя салатами. Поставив тарелки на стол, он сразу же бесшумно исчез, словно его здесь и не было.