Книга Чудотворец - Дмитрий Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вообще-то, я первым людей не бью – это мое правило. Но первым начал ты. Один – один.
И Михаил с Николаем, не оглядываясь, пошли к машине.
* * *
За окном уже почти стемнело. Погруженный в свои мысли Ставицкий стоял у окна и смотрел в темное беззвездное небо. Он вспоминал.
…Вот у входа в Институт Информационных Технологий стоят молодые Николай, Вера и Слава Тыквин.
«Сейчас ты развернешься и пойдешь прямо к метро»…
Удар о столб… Еще один…
«Ну, хватит, не издевайся», – это Вера.
«Столб можно обойти», – усмехается Николай.
* * *
Ставицкий вышел на сцену в пустом полутемном зале ДК и остановился, запрокинув голову. В дежурном освещении он осмотрел железные балки под потолком, осветительные приборы, несколько скрепленных между собой тяжелых железных блоков…
Виктор направил цепкий взгляд на веревку – в том месте, где она соединялась с блоками. Глаза его помутнели, на лбу и висках выступили капли пота, но вот, наконец, железные блоки чуть опустились – буквально на пару сантиметров…
Ставицкий моргнул, и блоки остановились.
Он выдохнул и криво усмехнулся.
Ставицкий зашел в гостиницу первым, а за ним – Мальков и Гузак. Все трое остановились, увидев сидящих в креслах Арбенина и Зубарева.
Николай встал и шагнул навстречу:
– Все? Успокоился?.. Можем поговорить? Поверь, я не меньше твоего хочу жить мирно. Всегда можно договориться.
– Ну да… «Только б не было войны», – Ставицкий улыбнулся. – Войны не будет, Коля. Хочешь предложить мир на своих условиях?
– Это не условия – просьба, – мягко поправил Арбенин.
– Завтра к семи подъезжай в ДК, к служебному входу. Я дам тебе десять минут в своем выступлении – считай это жестом доброй воли… Потом посидим в ресторане, все обсудим.
Мальков непонимающе уставился на Ставицкого, а Гузак оживился:
– На сколько столик заказывать?
Но Ставицкий уже двинулся к лифтам, и его помощникам остается только следовать за ним.
– Как-то все подозрительно гладко – не кажется? – поинтересовался Зубарев, подойдя к Арбенину.
– Посмотрим, что он нам завтра скажет…
* * *
Ставицкий – в домашней одежде, слегка пьяный – открыл дверь своего роскошного двухкомнатного номера и увидел Малькова.
– Тоже не спится?
Мальков, неопределенно мотнув головой, шагнул в прихожую и заметил на журнальном столике початую бутылку коньяка и стакан.
– Когда не спится – сложно не спиться! – кивнул Ставицкий.
– Он показал силу, – Мальков не обратил внимания на шутку, – поставил условие… Мы согласились на переговоры… Извини, Витя, но это неправильно.
– А что нам остается? – раздраженно бросил целитель. – Пусть ездит за нами, выступления срывает?
– Только все отладили – и какой-то мудило хочет откусить наш «кусок пирога»?!
– Как ты говорил? «Ты командир – тебе решать». Мне это больше нравилось.
– Мы теперь коммерсанты, Витя! Они такие дела не прощают!
– Иди, спи, – Ставицкий вздохнул и, выпроваживая Малькова, улыбнулся через силу: – Может, еще все рассосется. Жизнь – такая штука, мало ли что может случиться…
Когда бутылка коньяка опустела, Ставицкий позвонил по телефону.
– Как ты?
– Все хорошо. Денис здоров…
– Виделась с ним? – послушав несколько секунд, Виктор криво усмехнулся. – И что, твой Арбенин получил то, за чем приходил?
– Я не знаю, зачем он приходил. Видимо, поругаться: стал кричать – я его выгнала… Он знает, что Денис – твой сын.
– Все еще любишь его?
Вера помолчала, потом тихо произнесла:
– Витя, ты пьян. Ложись спать.
– Не хочешь со мной говорить? А с ним? С ним хочешь?! Только ведь жизнь такая штука – никакой экстрасенс не угадает! Вдруг ему завтра кирпич на голову свалится? Или еще что-нибудь?.. И все! Не будет его… А я буду! Я всегда буду!
Из трубки послышались короткие гудки.
…Денис лежал в своей постели и ждал маму.
– Папа звонил?
– Папа. Тебе привет передал.
– Ничего он не передал… Я же знаю, когда ты обманываешь.
– Передал, – устало сказала Вера. – Спи!
– Когда ты обманываешь, у меня вот здесь как будто что-то стучит…
Вера, которая уже ложилась в свою постель, обернулась и растерянно посмотрела на сына, который тер висок. Она подошла к Денису, присела на край кровати.
– Ну что за глупости?.. Тебе просто кажется, что я обманываю.
– Я знаю, – настойчиво повторил мальчик.
Вера глубоко вздохнула, закрыла глаза и крепко обняла сына.
* * *
Настя сидела в монтажной одна и просматривала запись своей беседы с профессором Голиным.
«Во время этих экспериментов Виктор Ставицкий хоть как-то проявил свои уникальные способности?»
«Он пытался двигать предметы, читать мысли, даже изменять кислотность растворов…», – пожал плечами профессор.
«Но всегда что-то мешало?»
«Говорил, люди вокруг не дают сосредоточиться… Принес пленку, где он дома, один, «оживил» увядший цветок…»
«Дома? Один? – Настя тонко улыбнулась. – Очень удобно!.. Валерий Максимович, скажите честно: вы же понимаете, что Ставицкий – мошенник?»
«Я не могу этого утверждать…»
Настя остановила запись, уловив, что в монтажную кто-то зашел. Глеб Стукалов в модном летнем костюме кивнул на экран:
– Ну, как твоя «бомба»? Скоро взорвется?
– Работаю… Мне бы еще пару недель?
– Сколько?! – Стукалов взмахнул рукой и покачал головой. – Ты у «бомбы» часовой механизм подкрути – через три дня должна сдать репортаж. Не сдашь – закрываем тему.
Настя уныло отвела взгляд.
– Домой едешь? – более мягко спросил Глеб.
– В ближайшие три дня вряд ли…
* * *
Настенные часы показывали без пяти восемь.
На кухне суетился Юра Арбенин: заварил чай, нарезал хлеб и сыр, поставил на стол масленку, сахарницу…
– Это не считается! Мы договаривались на совместный ужин, а это – завтрак.
– Да-да, не считается! – рассеянно отозвалась Настя. – Не отвлекайся, думай: что у нас еще есть?
