Книга Брак по-австрийски. Исповедь эмигрантки - Юлия Петрова

– Ты не спрашивала.

Я не стала убеждать его в обратном и напоминать о самых первых письмах.

– Сколько?

– Двое.

– Мальчики?

– Девочки.

Еще хуже! С парнями хотя бы легче найти общий язык!

– Сколько лет?

– Восемнадцать и двадцать один.

Вообще катастрофа! Они были еще и взрослыми, причем возраст их был сопоставим с моим. Это значило, что между нами могут возникнуть проблемы – если вдруг они начнут ревновать отца за то, что его потянуло на молоденьких. Понятно, что в мачехи я не годилась. Но можно ли было с ними подружиться?

– Ясно… – мне хотелось заплакать.

– А у тебя?

– Что?

– Есть дети? – спросил Петер таким будничным голосом, будто интересовался, хочу ли я еще коктейль.

– Нет, конечно. Если бы были, я бы тебе сразу сказала.

– О’кей. Будешь? – и он протянул мне трубку от кальяна.

– Спасибо, – пришлось взять ее и быстро засунуть в рот, чтобы Петер не заметил, как дрожат мои губы.

Я была очень расстроена. Самое обидное, что относиться к самому Петеру иначе я не стала. Для меня уже не было пути назад. Но все вышло так нечестно! Если бы он сказал заранее, я бы, может, имела возможность подумать. А теперь приходилось принимать эту информацию как факт. С детьми или без – я любила его и хотела быть с ним.

Я очень постаралась как-то выровнять свое настроение – или хотя бы сделать вид, что все в порядке. На десять минут разговор сдулся, но я в конце концов сумела взять себя в руки. Петер улыбался и смотрел на меня так, что я вскоре совсем растаяла. «Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления», – подумала я. Прямо сейчас дети были далеко, и думать о них, по большому счету, не имело никакого смысла.

После кафе мы отправились бродить по Подолу. Вообще-то мне хотелось повести Петера в Музей Булгакова, но я не была уверена, понравится ли ему. Все-таки самое важное значение имело именно наше общение. А культурные мероприятия можно было отложить.

Петер вскоре заболтал меня, и я заметно повеселела. В самом деле, стоило так переживать из-за детей! Их наличие уже не казалось мне такой уж и проблемой!

– А машины ты какие любишь? – спросил Петер.

– Ой, разные. Вообще жаль, что у меня нет прав.

– Ничего, мы этим займемся, – подмигнул мне он. – А если бы у тебя была возможность выбирать, ты бы какую хотела?

– Ну… – была у меня одна любимая модель. – Мне нравится «Honda».

Петер остановился и внимательно на меня посмотрел.

– «Civic», – сказал он, как бы даже и не спрашивая, а скорее уточняя.

– Да, – медленно произнесла я, чувствуя себя так, словно он в этот самый момент читает мои мысли. – Черная.

– Это моя машина, – всматриваясь в мое лицо, сказал он.

Я обалдела. Это было невероятно! Мы никогда раньше не обсуждали эту тему и узнать предпочтения друг друга по части машин ну никак не могли.

Хотя… На самом деле именно так все и должно было быть. Так, и никак иначе. Мы ведь любили одно и то же, мы подходили друг другу во всем – а значит, и в машинах наши вкусы должны были совпадать.

– Знаешь, я так и подумала, что это твоя машина, – сказала я.

– Мария, по-моему, между нами происходит что-то невероятное, – и Петер притянул меня к себе.

А затем мы впервые поцеловались.

У него были сухие, какие-то необычно твердые губы, но мне очень понравилось. Поцелуй длился достаточно долго, и я, не отрываясь от Петера, негромко промурлыкала:

– А ничего, что здесь люди?

Он на миг остановился и посмотрел на меня с ухмылкой.

– Мне до них нет никакого дела. Я привык делать то, что хочу, а недовольные всегда найдутся.

– Да, ты прав, – и я снова прильнула к нему.

Так мы целовались, а потом снова гуляли, а потом был итальянский ресторан. И, хоть он обычно не испытывал недостатка в клиентах, сегодня нам повезло, и мы оказались практически одни – не считая пары, которая подошла чуть позже.

– О, да в Киеве ресторанное дело процветает! – хихикнул Петер, когда увидел эту непривычную пустоту.

В ресторане мы засиделись допоздна. Пили вино, ели прошутто и пасту с морепродуктами, причем Петер сам все выбирал. Объективно я уступала ему в кулинарных познаниях и поэтому молча согласилась со всем, что он заказал. Было приятно, когда мужчина взял все в свои руки.

А после ресторана мы поехали в гостиницу. Петер действовал на меня по-особенному – все его поведение, манеры и осанка вызывали во мне, помимо любви, еще и уважение пополам с каким-то благоговейным трепетом. Поэтому я не решалась первой целовать его, первой обниматься и первой что-то решать. Это было мне совершенно не свойственно, и все же я наслаждалась своей ролью ведомой, а не ведущей. Всего за один день из боевой девушки, решительно действовавшей в аэропорту и готовой рулить своим гостем, я превратилась в покорную и внимательную слушательницу.

Но разве не для того существовали сильные, уверенные в себе мужчины, чтобы перенимать инициативу?

Поэтому, когда мы вошли в номер и Петер снова поцеловал меня, я осторожно спросила:

– Мне уехать домой? Или ты хочешь, чтобы я осталась?

– Конечно, хочу. А ты?

– Я тоже хочу остаться.

– Тогда оставайся. Обещаю не приставать к тебе.

Вот те на! Я хотела, чтобы он ко мне приставал, и как можно активнее. Но если сам Петер этого делать не собирался, мне не хотелось настаивать.

Я получила от него чистую футболку и отправилась в душ. Трудно было поверить, что наш замечательный день не получит продолжения в постели. Но у мужчины вполне могли быть свои принципы, которые я собиралась уважать.

После душа я пропустила в ванную самого Петера и, ожидая его, удобно устроилась в постели. Он вернулся очень скоро и лег рядом.

– Спокойной ночи, – сказала я и повернулась к нему спиной, мысленно умоляя его не засыпать и прикоснуться ко мне.

С минуту все было тихо, а затем я почувствовала, как Петер придвинулся ближе. Его дыхание участилось. Я лежала неподвижно, стараясь не проронить ни звука, хотя это ожидание сводило меня с ума, а из груди уже рвался умоляющий стон.

Мне на бедро легла рука. Пальцы медленно, словно в нерешительности, двигались по коже. Скользнули вниз, погладили мою попу. Вернулись назад… Это возбудило меня до такой степени, что пришлось прикусить уголок подушки. Между ногами все пульсировало, мышцы сжались до предела…

Наконец Петер решительно сжал мое бедро и притянул меня к себе.

Я тяжело выдохнула. Это было куда более волнующе, чем если бы мы после прогулки просто перешли с поцелуев на секс. Это было… особенным. Как и все, связанное с Петером.