Книга Крестный путь России - Николай Сергеевич Леонов

Воля народа, высказанная свободно, без какого-либо принуждения, не соответствовала личным интересам и амбициям большой группы тогдашних ведущих политиков во главе с Б. Ельциным, и они, лишь слегка маскируя свои действия, твердо гнули свою линию на развал единого государства, при осуществлении которого они могли получить личную неограниченную власть на территории РСФСР. Итак, следует подчеркнуть, что после 17 марта 1991 г. их сепаратистские действия являются противоправными и антинародными. В прессе, купленной и трижды перекупленной, дешевые "аналитики" пытались иногда отрицать правовую обязательность результатов референдума, ссылаясь на чисто консультативное значение всенародного опроса. Это свидетельствует только о правовом невежестве подобных авторов, их лакейской ангажированности. М. Горбачев, тогдашний президент Советского Союза, в силу своего безволия не смог опереться на ясно выраженную волю народа и использовать свои полномочия для обуздания сепаратистов. Он в такой же мере стал действовать вопреки интересам народа, как и Ельцин и его подельники. Вся разрушительная работа велась скрытно от общественного мнения, на закрытых государственных дачах (новоогаревский процесс), без обнародования позиций отдельных руководителей республик в ходе дискуссий. Секретность стала ответом на референдум 17 марта. Закулисность, заговорщический характер сепаратистских действий окрашивают всю вторую половину 1991 г.

Союзные правительственные структуры - армия, органы суда и прокуратуры, службы государственной безопасности - покорно наблюдали за назреванием смертельно опасного для государства кризиса, и лишь в самый последний момент их руководители предприняли нелепую попытку спасти положение путем создания. ГКЧП и демонстрации силы без намерения применить ее. Этот пример старческого эксгибиционизма будет долгие века оставаться темой для ехидства и саркастических оценок будущих историков.

На всем обширном пространстве Советского Союза в те годы не было сколь-нибудь значимых выступлений народов против СССР, если не считать опять-таки Прибалтику, где сепаратистские настроения носили уже укоренившийся характер. Массовые митинги (события в Тбилиси и Баку) собирались только в столицах, их созывали ясно очерченные политические инициативные группы, заинтересованные в искусственном разжигании межнациональных разногласий с целью оседлать власть в своих республиках. На Украине, в Белоруссии, в республиках Средней Азии таких выступлений не было вообще, если не считать вспышку в Алма-Ате, спровоцированную сторонниками снятого первого секретаря ПК КП Казахстана Кунаева. Разумеется, национальный вопрос в СССР и тогда не был решен полностью, но правды ради надо сказать, что ненависти между нациями, составлявшими Советский Союз, не было. Об этом свидетельствует хотя бы сам факт наличия в стране 70 млн. смешанных браков, сильное взаимопроникновение наций на территории своих соседей: до полумиллиона армян и азербайджанцев проживали не на своих национальных территориях, 25 миллионов русских жили за пределами РСФСР, около 10 миллионов представителей других национальностей постоянно проживали и работали в России. Армия была многонациональной, ни у кого не вызвало страха, что грузины, азербайджанцы, украинцы или военнослужащие других национальностей обслуживают самые совершенные виды оружия, в том числе и ракетно-ядерные. Разумеется, слишком скоропалительными выглядели в советские годы попытки провозгласить "новую историческую общность" - "советский народ", но в исторической перспективе дело шло именно к этому. Нагнетание национальных чувств в конце 80-х годов было искусственным и отвечало только честолюбивым интересам узких групп политиков.

Имелась ли какая-либо экономическая подоплека развала Советского Союза? Вряд ли! Ведь Российская империя и ее наследник СССР складывались столетиями как единый экономический организм. Страна имела единую транспортную систему, которая расширялась и строилась с целью обеспечения тесной связи между всеми ее составными частями. В XX веке мало-помалу создалась общая энергетическая база, венцом которой стало формирование Единой Энергетической Системы с перераспределением ресурсов по всей стране для создания надежной базы развития промышленности и сельского хозяйства. Такой же единой была система связи. Как бы ни кляли в 90-е годы плановую экономику, но она была ориентирована на более глубокую интеграцию экономики союзных республик в общесоюзный народнохозяйственный организм. Более того, в послевоенные годы была выдвинута задача переориентировать бюджетные потоки таким образом, чтобы в короткий исторический отрезок времени добиться примерного равенства в экономическом уровне развития республик. Понятно, что воплощение в жизнь этой стратегической задачи требовало жертв от наиболее развитых республик в пользу более отсталых. Само по себе это никак не могло породить экономический сепаратизм в национальных республиках. Протесты, однако, были, в частности, со стороны прибалтийских республик, которые хотели бы получить право вести дела на основе хозрасчета, т. е. делиться прибылями с Центром не по установленным нормам, а в точном соответствии с той долей, которую они намеревались оставить у себя в зависимости от успехов хозяйствования. То есть они хотели, чтобы им оставляли справедливую долю заработанного, а не драли все под гребенку, как поступал Госплан.

Самой щедрой донорской республикой всегда была Российская Федерация. Поднятие целины в Казахстане, строительство крупных ирригационный сетей в Узбекистане и Туркмении, создание предприятий машиностроения, энергетической базы - все это происходило не только с помощью РСФСР, но зачастую и возводилось руками русских людей, которые там оставались в качестве рабочей силы и инженерно-технического персонала. Даже в прибалтийских республиках гонимое и ненавидимое русское население составляет костяк коллективов промышленных предприятий. Миллионы русских специалистов высшей квалификации и просто мастеров своего дела непрерывным потоком текли в национальные республики, помогая решающим образом развитию окраинных территорий.

РСФСР была и оставалась главной базой топливно-энергетического комплекса государства. Здесь находятся основные нефтяные и газовые месторождения, отсюда веером расходились распределительные трубопроводы. Россия была и основным производителем электроэнергии, хотя политика Центра состояла в том, чтобы обеспечить быстро развивающуюся промышленность республик своими собственными энергоресурсами. Во исполнение этих планов и строились атомные электростанции в Литве (Игналинская), на Украине, в Армении (Ереванская), блок теплоэлектростанций на базе Карагандинского угольного месторождения и т. д. Иначе говоря, ни одна из союзных республик своими собственными силами не в состоянии была решить проблему энергообеспечения. Последующие годы наглядно показали, что искусственный разрыв экономических связей между бывшими республиками, превратившимися в самостоятельные государства, привел к катастрофическому падению производства.

Но было бы некорректно говорить, что вообще экономические факторы отсутствовали в наборе аргументов сепаратистов. В политической борьбе Ельцин и его единомышленники размахивали лозунгом экономического изоляционизма. В основе их взглядов лежало утверждение, что, дескать, все остальные республики являются нахлебниками, все они в неоплатном долгу перед РСФСР и что разрыв с ними станет трамплином для быстрого взлета русской экономики к уровню высокоразвитых стран. Развивая эти узкопровинциальные взгляды, сепаратисты широко пропагандировали также тезис о необходимости разрыва всех экономических связей со странами, которые десятками лет поддерживали дружественные отношения с СССР. На смену неоправданной интернациональной щедрости советской власти пришло примитивно понятое желание освободиться от всех международных обязательств, что повлекло за собой и потерю огромных долгов наших бывших клиентов Советскому Союзу.