Книга Бриз для двоих - Полина Поплавская

А перед глазами, заслоняя зеркало, опровергая отражавшуюся в нем реальность, шел кинофильм с приглушенным звуком, и главной героиней разыгрывающейся мелодрамы была она сама.

С улицы донеслись громкие звуки. Джуди перегнулась через стол и взглянула в окно. Движение было перекрыто. По улице шел оркестр, заполняя все окружающее пространство веселым зовом духовых. Звездно-полосатые котелки, разноцветные воздушные шары со смешными рожицами, костюмы индейцев, ковбоев, солдат времен Войны за независимость, маски бывших президентов, накладные уши и носы все это перемещалось вслед за оркестром по направлению к центру.

Джуди захотелось спуститься, слиться с толпой, дать захлестнуть себя бездумному веселью. Но у нее не было припасено маски, и даже солнцезащитные очки – самый простой и банальный выход из положения – валялись в столе со сломанной дужкой. Она подошла к зеркалу и вгляделась в свое лицо. Нет-нет, с таким глазом нельзя показываться на людях. Даже в этой толпе на нее будут показывать пальцем. Какое уж тут веселье!

– Здесь похоронен мой отец, – сказала Нора и присела на корточки рядом с квадратной могильной плитой.

– «Ричард Краун», – прочел Рэй и сдвинул брови. Ему было неловко, он совсем не знал, как вести себя в таком случае. Рассчитывал весело провести праздник в компании очаровательной женщины, а она потащила его на кладбище.

– Почему ты пришла сюда именно сегодня? – помолчав, спросил он.

– Как? Ты не понимаешь? – не отрывая взгляда от надписи на плите, произнесла Нора.

Рэй напрягся.

– Он что – был военным, твой отец?

Она отрицательно качнула головой.

– Нет, просто он погиб в этот день, четвертого июля. Тридцать два года назад.

Рэй совсем приуныл. Какой уж тут праздник! Весь день придется держать платочек у ее глаз и сочувственно поглаживать ее загорелую руку.

– Тридцать два года? Ты была совсем маленькой?

– Да, мне было четыре. – Она помолчала и добавила: – Сейчас мне тридцать шесть.

– Я уже подсчитал, – улыбнулся Рэй и тут же снова посерьезнел: – Он что, болел?

– Нет, я же сказала – погиб. – Голос ее дрогнул.

– А-а… я, видимо, не расслышал. А что…

– Его убили, – не дослушав вопроса, ответила Нора.

Она резко поднялась. По выражению ее лица Рэй понял, что продолжать расспросы не стоит.

– Хочу выпить, – Нора попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и невеселой.

– В этом случае я – самая подходящая компания! – оживился Рэй. Ему было по-настоящему жаль ее и хотелось разогнать тучи, сгустившиеся в душе его новой знакомой, хотелось услышать наконец, как звучит смех этой женщины.

Бабушка ждала ее к обеду. Но Никки совсем не хотелось есть. Они уже перехватили по хот-догу, выпили по бутылке обжигающе холодной колы, а затем еще попкорн, две порции мороженого… Но бабушка будет сердиться, если она не явится к обеду. Должно быть, цыплята уже на огне, и Берта сосредоточенно мельчит салатные листы или выжимает сок из плодов манго.

Они подошли к воротам.

– Подождите здесь. – Николь знала, что пригласить на обед своих друзей может только с позволения Эмили. Это означало добавить работы Берте и заставить бабушку провести час в компании трех чужих подростков, которые, Никки это понимала, не придутся ей по вкусу. Но она знала и то, что отказа не будет. Впрочем, лучше всего было бы получить разрешение не обедать. Празднества продолжались, да и к тому же сегодня они еще не были на пляже. Никки хотелось захватить ракетки и отправиться прямо туда.

Берта действительно занималась салатными листами, тщательно промывая их и складывая в высокую горку.

– Привет! – сказала Николь, заглядывая на кухню.

– Здравствуйте, мисс, – широкоплечая Берта с улыбкой обернулась.

– С праздником! А где бабушка?

– Не знаю, Николь, я ее еще не видела.

– Хорошо, пойду поищу.

– Передай ей, пожалуйста, что обед будет готов через полчаса.

Никки заглянула в библиотеку, в кабинет, а потом взлетела по деревянной лестнице наверх и постучала в дверь спальни.

– Эми! – негромко позвала она и приоткрыла дверь, – бабушка…

Эмили сидела на краю постели, согнувшись пополам. Глаза ее были закрыты, брови страдальчески изогнуты, лицо поражало мертвенной бледностью. Она была неподвижна.

– Бабушка! – глаза Никки расширились от испуга. Она присела на корточки перед скрюченной фигурой и, коснувшись плеча Эмили, снова позвала ее.

Лицо бабушки дрогнуло, но глаз она так и не открыла. Потом попробовала шевельнуть посиневшими губами, но они, видимо, не слушались. Только теперь Никки заметила, что правая рука Эмили плотно прижата к левому боку, и сообразила, в чем дело.

– Берта! Берта! Берта!!! – заорала Никки, с грохотом слетая по лестнице.

Николь так и не удалось в этот день помахать ракеткой и понырять. Только поздно вечером она вернулась в опустевший дом. Эмили осталась в больнице. Доктор сказал, что это инфаркт. Никки испугалась этого слова, решив, что бабушка умрет. Но человек в голубом халате, тот, от кого сейчас все зависело, успокоил ее, со всей ответственностью заявив, что Эмили непременно будет жить, и, возможно, через неделю будет уже дома.

– Только нужно беречь бабушку, – доктор положил руку на плечо Никки, – не заставлять ее волноваться по пустякам. – И, помолчав, добавил: – Не по пустякам тоже.

Никки осталась на ночь в комнате Эмили. Глотая слезы, она легла в постель бабушки и никак не могла успокоиться и уснуть. Это был первый случай в ее жизни, поставивший перед ней вечные вопросы: что значит потеря близких людей, в чем смысл жизни и назначение смерти. Николь не стала звонить матери, отложив этот звонок на завтра. Сама того не осознавая, она, оставшись один на один с бедой, взяла ответственность на себя, чтобы, наконец, почувствовать себя взрослой.

И вот пришел момент, когда Джуди поняла, что пора позаботиться о завтрашнем дне. Ей давно уже не к кому было обратиться за помощью: из-за отвратительной привычки Рэя брать в долг довольно крупные суммы и забывать об этом она растеряла всех своих друзей. Кому-то она деньги вернула, кто-то, зная ее ситуацию, сам отказался брать их у нее, но отношения испортились со всеми без исключения. Джуди почти физически ощущала, как с каждой встречей уходит что-то важное – незаметно, постепенно, небольшими порциями. Решив не дожидаться, когда за столиком в кафе или с чашкой кофе в руках на диване в гостиной она почувствует, как повисло тяжелое, ищущее и не находящее способа закончиться молчание, Джуди сама перестала звонить друзьям и с болью осознавала, как все реже и реже звонят ей. Это произошло три года назад, примерно в то же время, когда она устроилась к Спарку. Именно тогда работа заменила ей все – прошлое, заполненное общением с давно знакомыми людьми, откатилось куда-то на периферию сознания и в основном возвращалось в снах: в этих снах они по-прежнему ходили веселой компанией на пляж, катались на автомобиле Мэтью, громким смехом привлекая к себе внимание прохожих, или просиживали часами в баре у дома Стивена – в маленьком баре с якорями на дверях и окнах, где почти никогда не бывало незнакомых лиц. Стивен был влюблен в нее в школе, они месяца три ходили, взявшись за руки, между его и ее домами, порой задерживаясь в этом баре на часок-другой. Потом влюбленность прошла, но дружеские отношения не испортились. Джуди безобразно напилась на его свадьбе, но не потому, что была огорчена, а потому что страшно завидовала – это был период сплошных свадеб, а Рэй твердил, что «все это» не для него, и Джуди знала, что ей, скорее всего, так и не удастся надеть белое платье невесты… А потом у друзей пошли дети. В последние годы новость о чьей-то беременности уже не вызывала у нее восторга, хотя признаться в этом даже самой себе она не решалась.