Книга Кружок любителей чтения - Джули Хаймор

— Превосходно! — ответил тощий, бледный парень напротив. Боб предположил, что человек с такой комплекцией не выдержит на яхте и получаса.

Выйдя из кафе, Боб решил прибегнуть к помощи миловидной девушки за прилавком:

— Будьте добры, где я могу найти «Белые зубы» Зейди Смит?

Она указала на полки в нескольких футах от себя:

— Вы найдете ее вон там, в секции «С», сэр.

— Превосходно! — ответил Боб. — Э-э, благодарю вас.

К половине второго он уже стоял за своим собственным прилавком и помогал покупателю сделать выбор между паркетом из плотной древесины и виниловым ламинатом с нескользкой поверхностью. И в который раз сожалел о том, что в свое время отказался от работы в утреннюю смену, так как к нему уже подкрадывалась эта послеобеденная сонливость. Ну ладно, ведь это всего три дня в неделю. Будь он сейчас дома, они бы с Кристин устраивались на диване — посмотреть дневной сериал, а то и соснуть часок-другой. В начале третьего он позвонил домой переброситься с Кристин парой слов — и разбудить ее, чтобы не спала, когда он работает! Но никто не ответил. Наверное, она крепко заснула.

Кристин не спала — она выбирала в магазине телевизор. В обмен на горшочек с тушеным мясом их сосед-пенсионер провел в комнату Гидеона антенну, а также помог ей перенести стол и развесить кое-какие картины. Теперь она задумалась над тем, не предпочтет ли Гидеон телевизор со встроенным видеоплеером. Почему бы и нет? Она выбрала телевизор, попросила оформить доставку на дом и заплатила деньгами, которые накопила, годами выкраивая крохи из хозяйственных расходов.

Итак, в наличии имелись: письменный стол, книжный шкаф, ковер, два комплекта постельного белья, зеркало, телевизор. Все, что ей теперь нужно, это раздобыть два-три декоративных элемента. И, конечно, самого Гидеона.

Бронуин в тот день работала в отделе художественной литературы на приеме. Книги авторов-мужчин она разносила обратно по полкам, а книги, написанные женщинами, оставляла на регистрационной стойке. Люди обычно в первую очередь обращали внимание на книги, прочитанные другими. Только эта партизанская деятельность и не давала ей сойти с ума в консервативной атмосфере маленькой библиотеки. Невзирая на пристальный контроль со стороны Джима, на этой неделе она сумела вывесить на доске объявлений плакат о демонстрации против телефонных вышек и спрятать под стендом «Годы на Даунинг-стрит»[18]. Не все писательницы пользовались ее поддержкой. Толкая свою тележку, полную книг авторов-мужчин, по направлению к полкам с буквой «А», она заметила Гидеона, листающего какую-то книгу в секции детективов, и так обрадовалась, что сама удивилась.

Когда она подошла, он поднял глаза, быстро захлопнул книгу и сказал:

— Ну, вот вы и раскрыли мой тайный порок.

— Вы неравнодушны к Лоуренсу Блоку[19]?

— Боюсь, ко всему жанру.

«Все мы несовершенны», — быстро простила его Бронуин.

— Вы могли бы предложить какой-нибудь детектив нашему кружку для обсуждения.

Он засмеялся от одной мысли об этом, и Бронуин присоединилась. Но тут Джим бросил на них взгляд, говорящий: «Тише, вы в библиотеке!»

— На самом деле, мне пора бежать, — прошептал Гидеон. — У меня в три тридцать лекция по «Северу и югу» миссис Гаскелл.

— Чудесная книга.

— А, да, — согласился Гидеон и выбрал со средней полки том Элмора Леонарда, а с верхней — сборник Чандлера. — До встречи во вторник, — сказал он и удалился. Из кармана его куртки торчал носовой платок.

Бронуин проигнорировала носовой платок и тот факт, что он не выбрал ни Сью Графтон, ни Патрицию Корнуэлл. Она пыталась успокоиться с помощью нескольких дыхательных упражнений йоги. Ни один мужчина не волновал ее так со времен Роджера из Комитета по борьбе против строительства дороги возле Ньюбери.

Два часа спустя Гидеон подводил итоги перед заполненной на четверть аудиторией:

— Таким образом, «Север и юг» является романом, который еще острее, чем «Мэри Бартон», ставил под сомнение справедливость существующего порядка.

Он посмотрел на своих слушателей. За исключением пяти женщин постарше, сидящих в первом ряду и старательно конспектирующих его лекцию, все они были безнадежно молоды. Двое печатали текстовые сообщения на своих мобильных телефонах. Скорее всего, друг другу. И Гидеон мог биться об заклад, что писали они не о бедственном положении рабочих в романе «Север и юг». Одна девушка спала на плече своей соседки. Ему показалось, что он слышит тихое мурлыкание плеера.

Одно он выучил хорошо: никогда не давать темы сочинений устно. Однажды одна студентка поняла его фразу «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения марксизма» как «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения «Маркс энд Спенсер»[20]» и потом подала ему полторы страницы с предполагаемыми рекомендациями от «Маркс энд Спенсер»: плотные гардины на окна, чтобы уберечься от ветра с вересковых пустошей, Хитклифу — льняной костюм и, возможно, мягкие кожаные ботинки. Гидеон приписал: «И, само собой, посуду для микроволновой печи, чтобы облегчить жизнь экономки?» и великодушно поставил ей 25 %.

Он принялся собирать свои книги и бумаги, потом снова посмотрел в аудиторию и увидел, что все ушли, даже та девушка, которая спала. «Хорошо», — удовлетворенно подумал он.

В коридоре к нему подошла женщина лет пятидесяти с небольшим, в пальто из верблюжьей шерсти и туфлях-лодочках. Ее волосы были наполовину светлыми, наполовину седыми, а прическа типа «паж» напомнила ему о его студенческих годах в Лидсе.

— Здравствуйте, Гидеон, — сказала она с милой, теплой улыбкой.

— А, здравствуйте. — Кто же она такая? Он нахмурился, вспоминая: — Прошу прощения, но я…

— Я — жена Боба, — напомнила она ему. — Кристин.

Он по-прежнему тупо смотрел на нее.

— Боб из литературного кружка.

Точно.

— А, конечно, — сказал он, и воспоминания о бисквитном пироге с кремом и джемом защекотали его вкусовые рецепторы.

Кристин затеребила свою кожаную сумочку:

— Я бы хотела поговорить с вами. Если, конечно, вы не заняты.

— Разумеется, — сказал Гидеон. — Может, нам лучше пройти в мой кабинет?

Он догадался, о чем пойдет речь. Она получила базовое образование, вышла замуж в восемнадцать, никогда не работала и теперь хочет учиться. Конечно, он поддержит это ее желание. Он-то знает, что люди, которые бросили школу в пятнадцать, пережили послевоенный голод и незнакомы с игровыми приставками, не имеют привычки писать сочинения об универмагах.