Книга Полторы минуты славы - Светлана Гончаренко

После этого новшества о необыкновенном нетском сериале не смогли умолчать ни «Вести», ни «Время», ни канал «Культура». Таким образом, свое обещание пацанам с канала БНТ Федя сдержал. Сам Федя, Лика, Саша, Островский и одаренный заключенный дали пропасть интервью всевозможным газетам и телеканалам. Лика снялась почти обнаженной для регионального мужского журнала, а Саша Рябов, обнаженный совсем, — для журналов мужских, женских и медицинских. Ник Дубарев получил областной приз «Оператор года». Поскольку губернатор тоже стал поклонником сериала, Леша сумел за губернаторский счет выпустить толстый, как телефонный справочник, том своих брутальных стихов.

Успех, полный успех! Вот почему после двух блестящих сезонов было так неприятно застопорить работу — и все из-за совершенно неизвестного человека с ножевыми ранениями.

Отлучка Феди, который легко улаживал любые ситуации, была особенно некстати. И администратор Марина Хохлова, и Толя Мухтаров из кожи вон лезли, чтобы добиться продолжения съемок. Но ясности на сей счет так и не было. У многих членов съемочной группы взяли подписку о невыезде. Выезжать и без того никто не собирался, а вот отснять последние в сезоне серии хотелось. Творческие работники собирались летом отдохнуть, подзагореть и встряхнуться, а до того наготовить как можно больше «Единственной» впрок, чтобы зрители, прежде чем поголовно разъехаться по дачам и огородам, получили последнюю порцию саги о мытарствах своих любимых героев. Необходимо дозарезу доснять хотя бы восемь серий!

— Все наперекосяк пошло, — вздохнул понурый Тошик. — Что нам теперь делать?

— Даже не знаю, что вам посоветовать, — пожал плечами Самоваров. — Будьте законопослушными, не врите, не сочиняйте лишнего — и все будет в порядке!

Тошик только надул кукольные вишневые губы:

— Где там! Нас ведь всех подозревают. Это дико! За что?

— Следствие обязано отработать все версии. Насколько я понял, даже личность потерпевшего не установлена. Так чего ж вы хотите? Появится конкретный след, и всех непричастных оставят в покое, — пообещал Самоваров.

Тошик нисколько не утешился:

— Это когда еще будет! А пока, значит, можно нас от дела отрывать? И сто раз совать под нос фотографию незнакомого покойника, у которого глаза в разные стороны закатились? Да он мне вторую ночь уже снится!

— Это хорошо, — заметил Валерик. — Вдруг твое подсознание воспрянет и ты вспомнишь убитого. Может, ты встречался с ним где-нибудь и даже мило беседовал.

— Никогда! Никаких бесед я во сне не вижу. Мне другое снится — что он меня душит!

Тошка схватился руками за горло и, выкатив глаза, показал, как душит его в сновидениях незнакомый покойник.

Валерик засмеялся:

— Потому, наверное, он тебя душит, что ты на ночь ешь много пирожков с ливером!

Тошик до того разозлился, что даже поискал глазами, чем бы в Валерика швырнуть. Но вокруг были сплошь ценные и антикварные предметы.

Настя поморщилась:

— О какой ерунде вы говорите! При чем тут сны? А что, если в группе завелся серийный убийца? И он еще кого-нибудь убьет?

— Это вряд ли, — отмахнулся Тошка. — В павильоне сейчас такая охрана! А покойник нам совершенно чужой, никто его сроду не видел.

Настю это не убедило.

— Вам все равно надо быть осторожными. Правда, Коля? — обратилась она за поддержкой к Самоварову. — Зато милиция — это совсем не страшно. Надо просто немножко потерпеть.

— Потерпеть! — снова вскинулся Тошик. — Ты, Настя, так говоришь, потому что не видала никогда майора Новикова! Это садист. Ведь он меня — меня! — включил в список подозреваемых. Вернее, тех, кто физически способен был прикончить покойника с дивана. Когда тот еще покойником не был, конечно!

— А что, уже известно, что убил мужчина? — заинтересовалась Настя.

— Ну да. Или очень опытная баба. Из наших девчонок, скажем, Марина Хохлова, администраторша, на подозрении: в ней сто четырнадцать кило. Она и быка уложит! Наверное, и мужика могла бы уложить, особенно под горячую руку. Но только не в ту ночь! Позавчера она набралась выше крыши, зюзя зюзей сидела. А я уехал, когда в павильоне еще куча народу оставалась. Как это я мог кого-то прирезать?

— Положено всех тщательно проверять, — напомнил Валерик.

— Ты так спокойно говоришь, потому что майора Новикова не видел! — повторил Тошик. — Вбил он себе в башку, что я мог убить, и все тут! Показания моей мамы, что я дома в кровати был, его, видите ли, не убеждают. Во-первых, говорит, родные мамы всегда детей выгораживают. А во-вторых, я мог из кровати вылезти, сбегать зарезать того дядьку, а потом обратно в кровать вернуться. Ерунда какая! И чем моя мама хуже других, что ей верить нельзя? А рожа у майора!.. Зверская.

Настя засмеялась.

— Именно зверская! — стоял на своем Тошик. — Она мне в очередь с покойником снится: глаза-буравчики, а на щеках собачьи ямки. На экорше он похож!

Тошик сказал это страшное слово и передернулся. Экорше — гипсовый человек без кожи — в свое время стоил ему больших хлопот. Рисовать это учебное пугало в институтской мастерской Тошик не осмелился: не хватало ни терпения, ни сноровки. Нелли Ивановна с сестрой Сашей тоже ничего сделать не смогли, даже объединив усилия. Тошику за несдачу рисунка грозила двойка в семестре. Он с великим трудом выпросил у кого-то из старшекурсников старый, ненужный рисунок экорше, подтер его и подпортил, чтоб проступила его индивидуальная манера. В таком виде он прикнопил рисунок к мольберту на заключительном занятии.

Старый преподаватель Бутаков, большой знаток и любитель анатомии и гипсов, не поверил собственным глазам. Он сразу бросился к Тошикову экорше. Он был удивлен и потрясен. Его лицо, в отличие от ободранного экорше, имело даже излишки кожи, какие бывают у шарпеев. Потому оно сложилось в складчатую клоунскую гримасу. Тошик потупился. Бутаков так долго и недоверчиво переводил свой инквизиторский взгляд с розовых Тошиковых щек на рисунок, что у Тошика непритворно разболелась голова и зашумело в животе. Однако огрехи рисунка явно были Тошиковы, неподдельные. Тогда Бутаков посулил скверному рисовальщику незавидную судьбу халтурщика и запойного алкоголика. Затем сам проработал своим тонко, в иглу, отточенным карандашом правое ухо на подложном изображении гудоновского страдальца. Тошик, которого все всегда любили, чуть не плакал — Бутаков его нисколько не любил даже при предъявлении рисунка экорше. А теперь его не любил еще и майор Новиков…

— Видели бы вы этого майора, — в очередной раз проговорил Тошик тоном человека, прошедшего все круги ада.

— Да видели, видели! — снова засмеялась Настя.

— Стас Новиков — отличный оперативник, — сказал и Самоваров. — Я его знаю уже пятнадцать лет. Он отличный парень и мой друг.

Тошику понадобилось время, чтобы поверить в такое диво. Какие друзья у безжалостного монстра с собачьими ямками?